В полном зале бывшего кинотеатра с хрустальной люстрой и такими же плафонами, отремонтированного за счет прибыли от Министерства культуры, полученной для развития культмассового сектора региона, дожидались начала встречи с модным писателем. Зал был предназначен для выступлений талантливых артистов самодеятельных коллективов, получивших признание публики областного центра и встреч с популярными людьми.
На сцене был установлен микрофон. За журнальным столиком сидел высокий, худощавый, седой мужчина в джинсах, тонком свитере и скромном темном пиджаке. Он дожидался начала интервью.
В зале присутствовали в основном женщины, кто воочию познакомился с творчеством модного писателя, получавшего премии за тиражирование своих книг, постановку спектаклей на сцене местного драматического театра за счет областного бюджета и региональных отчислений.
Справа находился стеллаж с книгами, поставленными в развернутом виде для личного знакомства с художественными произведениями, наделавшими столько шума для пополнения государственной казны. Обложки книг были закрыты для обозрения, но это не мешало зрителям восхищаться великолепным талантом и трудолюбием своего соотечественника, так поразительно похожего на самого себя при любых жизненных ситуациях.
Проверив микрофон, ведущий разрешил задавать вопросы, чтобы у сидящей в зале молодежи сложилось верное представление о правильном моральном облике труженика на литературной ниве. Все пришедшие вовремя слушатели, как на лекции в университете, притихли. Некоторые уже начали фотографировать и приготовили камеры и диктофоны для записи встречи, чтобы потом похвастать своим сотрудникам, что у них есть такое интересное интервью.
– Алексей Иванович, расскажите, пожалуйста, о вашем творческом пути, есть ли у вас новые идеи? – спросила одна из читательниц, вставая, когда ей разрешили задать вопрос даровитому драматургу, чьи пьесы пользовались большой популярностью в кино, на центральном телевидении и в театре.
– Мое детство прошло в маленьком домике, расположенном в лесу, на берегу узкой речушки около глухой деревни, под названием Разбойщина. Сейчас называется по-другому, – он назвал новое наименование крошечной станции. – Вслушайтесь в само старинное название железнодорожной стации, – он протянул руку вперед, как будто держал что-то в ней ценное, сделал паузу и посмотрел через затемненные очки в зал. – Какое емкое и красивое слово.
Второе название станции – Жасминная – он подчеркивать не стал, хотя оно звучало не менее емко и оригинально, даже напоминало о вкусном чае или душевном летнем отдыхе на лоне природы. Так как наверно у писателя появилась идея выпить чашку чая с таким ароматным названием, но на его столе стояла всего лишь бутылка с минералкой. Кому-то из зрителей оба эти названия ничего не говорили, но читать про приключения Робин Гуда и его лесных братьев Вальтера Скотта или разбойников Шиллера все любили, переживая за обретших счастье бедняков.
В зале все напряглись, понимая, на что он намекал, и облегченно расслабились. Психологический контакт был налажен, а напряжение снято, так как писатель продолжал говорить, вспоминая свое счастливое детство.
– С самого раннего возраста я хотел стать писателем, поэтому выбора у меня не было. Увлекался чтением, сидя летом на завалинке, перелистывал страницы книги и мечтал о будущем, соизмеряя прошлое с настоящим. Представлял себя первобытным человеком, о ком прочитал в учебниках по древней истории. Как мог неандерталец дожить до такого прогресса, что я могу один разговаривать с целым, полным людей, залом. Пользоваться компьютером, чтобы создать текст своих книг и достучаться до сердец своих коллег, которые помогли мне собрать вас всех здесь, для откровенного разговора о развитии художественной литературы: поэзии, прозы; драматургии, публицистики, – выдал он исчерпывающий ответ, но потом продолжил, когда проверил работу микрофона, чей звук уменьшил оператор.
– Повествовал я всегда о тех многогранных людях, кого не еще успели охватить полностью классики художественной литературы в своих произведениях. Вронский, например. Часто раскрывал такие сложные характеры в пьесах, о которых у нас сложилось отрицательное представление.
Зал воодушевленно аплодировал. Ведущая встречу, жизнерадостная сотрудница в блестящем платье с радостью приняла такой ответ. Одинокий полноватый журналист, запоздавший на встречу, в куртке, не успев посетить гардероб, по старинке, с блокнотом и карандашом в руках, строчил с деловым видом каждое слово, боясь, что-то пропустить, успевая здороваться с милыми женщинами приветливым взглядом.
Следующий тривиальный вопрос о биографии драматурга и его творческой деятельности прозвучал из другого конца зала. Писатель и драматург в одном лице раскрыл свои планы на будущее.
– Я назвал следующую свою пьесу под заголовком: «Собака» и еще одну: «Опоздавший на поезд», наметившуюся в моем критическом интеллекте, как продолжение пьесы: «Сошедший с поезда».
Зал одобрил аплодисментами терпение писателя открывать новые стороны безграничного пространства фантастики по сравнению с реальной действительностью, преодолевая все возможные границы дозволенного с точки зрения абсолюта.
Третий вопрос коснулся работы режиссуры и театральной труппы, с кем писателю приходилось часто конфликтовать при поставке его пьесы, и тиража толстого журнала, с ответственной редакционной коллегией.
Оказалось, что в театре модный писатель сам любил постоянно присутствовать, чтобы разводить актеров по углам. С ними, компетентная публика поняла, он был знаком не понаслышке, но старался меньше встречаться, чтобы больше времени уделять своей каждодневной работе, перетаскиванию фраз из одного места в другое, построению предложений, выбору сюжета, изменению финала и продвижению своих книг на рынке сбыта тиражированной продукции.
К этому драматург добавил, что он собирался издать свои книги в виде собрания сочинений, вписав себя в Книгу рекордов Гиннеса, как самого даровитого автора и прижизненного классика, чтобы поспорить с Толстым, Солженицыным и Достоевским. Однако любимыми его писателями оказались все тот же Толстой и Чехов по силе развития образов и характеров. Про Шекспира он не упомянул
Два каверзных вопроса задал перспективный молодой человек с первого ряда с прической неформала, который был в курсе всех театральных постановок. Драматург дал исчерпывающие ответы на все его хитрые вопросы относительно внеплановых спектаклей.
– Страну я люблю, а с государством у меня всегда были напряженные отношения, наверно, поэтому обязательно оставляю что-то незавершенное, а на другой день перечитываю свои рукописи, – сказал он во всеуслышанье.
В зале начались хождения и перешептывания.
– По политическим мотивам предпочитаю оставаться в тени, – ответил он пожилому мужчине, сжалившимся над ним, на его требование обсудить с ним, как на общей кухне в коммунальной квартире, последние политические военные провокации, надвигающийся кризис, рост цен, инфляцию и биржевые новости.
Когда тот же пожилой мужчина задал следующий юмористический вопрос, касающийся отношения к алкоголю, весь зал сразу встрепенулся. Старик начал с вступления, мудро отметив, что начал читать рассказ писателя, но не докончил и пришел все-таки на интересную встречу, не смотря на свой преклонный возраст. Как оказалось, что вопрошавший был оптимистично настроен. Он вспомнил, что однажды сидел с писателем в театральном буфете и выпивал, но не поздоровался за руку. А теперь у него появилось страстное желание пожать писателю, наконец, руку и выяснить отношения.
К всеобщей радости у писателя было отрицательное отношение к вину, как к болезни. Он соскочил со сцены, подошел ближе к пожилому человеку, посмотрев ему в глаза. Затем вернулся на место, сел на стул и выпил из бутылки глоток воды. Тот же пожилой человек никак не мог оторваться от личного знакомства с писателем или у него назрели семейные проблемы, что он сбежал из дома, чтобы принять активное участие в коллоквиуме, дабы получить путевку в жизнь от опытного жизнелюба.
– Так получилось, что в пьесе, где два положительных героя, мне пришлось убить одного, чтобы доказать всем, что это преступление подлежит расследованию полиции поселка, – прокомментировал драматург одну из своих новых телевизионных пьес, чтобы зал догадался, о чем шла речь.
Публика снисходительно улыбнулась, понимая, что автор решил разрядить обстановку, когда он рассказал анекдот о встрече двух талантливых писателей с их музами. Оказалось, что у одного муза дежурила круглосуточно, а другой только виделся с ней в утренние часы. Когда он подходил к своему компьютеру, она уже там дежурила, с нетерпением дожидаясь свидания, чтобы вдохновить его на литературно-драматургический подвиг или поэтическое прозрение.
Все вопросы и ответы были логически построены, бурные аплодисменты говорили о том, что интерес и неиссякаемая любовь к литературе все возрастала, но драматург пока был не готов издавать книги для детей и юношества, тем более заниматься поэзией. Некоторые молодые девушки, разочаровавшись в этом, потянулись к выходу, утомленные от прямого участия в прениях. А некоторые студентки вуза, завидуя популярности автора, продолжали сидеть, чтобы поднабраться жизненного опыта, а потом выплеснуть эмоции, пообщавшись со знакомыми, обсуждая свои, не менее важные, проблемы.