– Отдадим Галю в детский дом в Саратове, а Валя пусть останется у нас, в Сибири. Она девочка спокойная. Ведет себя тихо. Учится хорошо. Мешать никому не будет, – сообщил жене выходец из Австрии по отцу и сибиряк по матери – Петр Грец. – В Саратове живет мой родной дядя – Афанасий Филиппович. Если что случится, он нам сообщит.
– Жалко ребенка бросать на произвол судьбы, – отвечала ему жена – одна из сестер двойняшек – Оня.
Она была светловолосой и дородной женщиной. Вторая – Груша, загорелая и сухопарая – жила со своим могучим сыном Геннадием в Западной Украине, в приграничном с Польшей поселке – Славско. Он потерял большой процент зрения из-за голода и холода в войну, получил инвалидность, но помогал, как мог, матери по хозяйству: кормил кур, таскал, если надо, тяжести. Женщины его стеснялись из-за высокого роста и безобидного нрава.
Через поселок постоянно проходили поезда с танками, бронетранспортерами, зенитками, пулеметами, грузовыми военными машинами, ящиками с патронами, закрытые защитной материей. Никто из населения на это обстоятельство никогда не обращал внимания. Война прошла стороной, оставив даже целым мост через реку. Вооруженные отряды фашистов на мотоциклах и машинах миновали поселок маршем, заглядывая в погреба, забирая все, что только возможно, у населения.
Партизаны пытались отстреливаться и выгнать врага с территории, что им удалось только к середине войны. Деревянные дома и приусадебные постройки, как ни странно, все уцелели. В магазине работала двоюродная сестра Груши – Клава – крупная женщина с мелкой завивкой, чей муж-музыкант погиб в поселке. Когда он играл на баяне русские песни, фашисты его взяли в плен, посадили в сарай с вооруженной охраной, а на другой день расстреляли, музыкальный инструмент отобрали.
Клава любила наряжаться в яркие шелковые платья и флиртовать с чужими мужьями. Для немцев сестры были слишком старыми – им было около сорока, но кое-кто все-таки приставал к ним. Из-за этого они пытались спрятаться в подвалах и сараях, чтобы избежать отправки в Германию на каторгу.
Оню сразу в самом начале войны эвакуировали в Сибирь, а Грушу и Клаву оставили, чтобы они помогали в поселке убирать урожай зерна. Живописная местность вся была усыпана холмами, где летом можно было собирать душистую землянику.
У Петра Греца был тоже хороший характер, он много работал в своей деревне на ферме, ухаживал за скотом, ходил на охоту, рыбачил. Да и женщины его любили за внешний вид – высокий, крепкий, светловолосый, с красивыми голубыми глазами и всегда чисто одетый. Он вырастил старшего сына – Володю, помогавшему отцу во всем, кроме личной жизни.
Однажды Володя, который работал лесником, ранил случайно сгоряча на охоте браконьера, но не до смерти, а чтобы отпугнуть от его ремесла. За это его наказали. Был суд, он отсидел пять лет в колонии-поселении, но вернулся на свою работу. Развел кур, уток, пасеку. Приобрел две собаки, две кошки, лошадь, поросенка, став полноправным лесником. Люди к нему относились с уважением.
По утрам он объезжал свое обширное хозяйство на лошади и штрафовал, если кто-то занимался незаконным отловом живности в лесах. Требовал всегда разрешение на пользование ружьем, справку из рыбнадзора или лицензию из охотоведческого хозяйства.
Девочек-сестер Галю и Валю разделили в седьмом классе. Обе они собирались поступать на Юридический факультет или в Юридический институт. Обе закончили – Валя школу, а Галя – интернат – без троек. Валя приехала в Саратов и поступила, куда хотела по специальности ОБХСС. Они к счастью нашли себе мужей – братьев-погодок. Поменяли фамилии.
Валя закончила вуз, вернулась в Томск с сыном Стасом, а Галя осталась в Саратове. Но личная жизнь у обеих не сложилась, они разошлись из-за нестабильности и необходимости постоянно находиться на работе, а уделять время мужьям ни та, ни другая не хотела. Все четверо они были юристами, но с разными специальностями.
Мужья постоянно разъезжали в ответственные командировки на повышение квалификации. Когда у Гали родилась дочка – Лена, ее бабушка – Севастьянова Нина Игнатьевна, которая проработала всю жизнь на Полиграфкомбинате и дослужилась до старшего корректора, души в ней не чаяла. Потом у сестер появились внуки.
Сестры так и остались разделенными на всю жизнь.