Несмотря на все модернизационные усилия советской власти, СССР так и не стал современным обществом. В советском обществе не только сохранились многие досовременные ценности и нормы, но и нередко именно они определяли поведение советских людей. Например, в советском обществе так и не укоренилась современная концепция времени, она не стала для большинства советских граждан базовой ценностью. Советские люди не смогли выработать современную пунктуальность, умение планировать свое время, как на индивидуальном, так и на групповом уровне. Отсюда во многом хроническая привычка советских людей оставлять решение проблем на потом, а затем аврально, методом штурма, в условиях цейтнота завершать выполнение запланированных задач. Можно сказать, что вся история Советского Союза – это в той или иной степени история авральных решений запланированных задач.
Базовые нормы советского общества находили свое отражение в литературе и в кинематографе, получая через них дополнительное закрепление в идентичности и в поведении советских людей. В большинстве советских книг и в фильмах, посвященных производству, их персонажи постоянно борются с проблемами, совершая героические поступки для выполнения производственных задач. Представить современное производство, где все работает слаженно, вовремя и без авралов, было невозможно как в жизни, так и в искусстве советского общества.
Литературный критик Сергей Шведов подчеркивает особенности репрезентации трудовой деятельности в советской литературе, как образцы несовременной деятельности: «Активность, деятельность нередко лишена какого-либо собственно трудового содержания; главным оказывается затрата усилий, интенсивность деятельности, а не смысл и результат труда. Именно в таких понятиях дается стереотипное описание положительного председателя колхоза, бригадира, личным примером, непрестанной затратой усилий добивающегося желаемого результата. При описании деятельности председателя колхоза постоянно используется одна деталь: он с утра до вечера «мотается» по полям, загоняя коня (не жалея замызганного газика), неделями не бывает дома ( не ест горячей пищи, не бреется, чернеет, худеет)». Но при этом авторы игнорируют конкретизацию управленческих усилий или в конце просто дают картину большой трудовой победы. Для советских писателей, как и для большинства советских людей, при оценке человека «решающим оказывается не результат деятельности, а затраченные усилия, личное участие, всегда сопряженное с перенесением лишений, самопожертвованием».
Поэтому, когда советские авторы описывают трудовую деятельность руководителя, то они, как правило, игнорируют необходимость раскрытия организационных способностей своих героев и добиваются позитивного их представления через демонстрацию личного участия в простом физическом труде со своими подчиненными. Шведов, проанализировав наиболее популярные советские произведения, посвященные трудовым процессам, выделяет следующие способы положительной репрезентации деятельности руководителя: «Когда руководитель включается в трудовую деятельность коллектива, то это почти всегда простой физический труд: вместе со всеми он берется за лопату или вилы, начинает косить, скирдовать, грузить, тушить, то есть опять-таки не занимается чем-то специфическим, предписанным ему социальной ролью, «Целыми днями» секретарь райкома, сбросив гимнастерку, «метал тяжелые, пахучие пласты», «Колхозный бригадир, как раньше хозяин-кровосос, в эти страдные дни, кажется, не ел и не спал, бешено мотался от тока, где лошадьми молотили пшеницу, до завозни».
Способ изображения положительных руководителей, которые «не жалея себя мотаются» по полям или носятся по стройке, цехам в советской литературе противопоставляется «плохим» негативным руководителям, которые, как правило, отсиживаются в своих кабинетах. Занимая доминирующее положение в сознании советских людей, господствовавшие в литературе и в искусстве дискурсы и нарративы, в виде произведений советского реализма, эффективно способствовали формированию соответствующих типов людей, в том числе и типа «хорошего руководителя».
Тем самым советское искусство участвовало в процессах моделирования требуемых типов социальных деятелей, одновременно производя, демонстрируя и их противоположности. Такой способ изображения трудовой деятельности, в том числе деятельности руководителей, был в свою очередь частью общего социокультурнного дискурса советского общества, который был в своей основе традиционным. И тот схематизм при изображении деятельности советских руководителей был следствием неразвитости современного управленческого дискурса советского общества, как специфического способа организации деятельности людей.
По мнению Виктора Ерофеева, одну из классических книг советской литературы - «Кавалера Золотой Звезды» Семена Бабаевского можно считать репрезентативным для понимания советской системы. То, что в других странах, по крайней мере, в современных, происходит рутинно, как само собой разумеющиеся процессы, в советской действительности, описываемой Бабаевским, каждый раз требуют экстраординарных усилий. Многие проблемы, описываемые в книге, решались лишь из-за того, что главный персонаж был кавалером золотой звезды. По сути, эта книга была обличением советской системы, хотя она, в свое время воспринималась как образец настоящей советской литературы, прославляющий советское общество.
Процессы в экономике и их описание в искусстве формировали людей с ментальностью, которая не была адекватной для современной рационально-методической деятельности. В результате совпадения норм экономики и искусства регулярно воспроизводились все вышеназванные особенности советского производства, в котором так и не утвердилось сочетание современного порядка и продуктивного динамизма. Как итог в советском обществе почти во всех сферах надо было не просто работать, а бороться, совершать какие-то, если не героические поступки, то, по крайней мере, постоянные сверхусилия.
Сочетание традиционного мышления с современными требованиями, порождали у советских руководителей особое пристрастие к количественным показателям. Как следствие,для них было характерно фетишизация валовых показателей. Эти показатели должны были все время расти, а к праздникам еще и перевыполняться. Однако оценка развития страны на основе валовых показателей не только не стимулировала стремление к сокращению затрат, но напротив - стимулировало обратную установку: производить продукцию, которая по количественным показателям дает рост и соответственно хорошее вознаграждение. На основе политического и экономического приоритета валовых показателей в советской экономике и не только в ней, требовать от производителей снижения расходов и повышения качества было фактически невозможно. Доминирующие в советской системе установки, основанные на примате количественных показателей развития, неизбежно были деструктивны для возможностей утверждения принципов современной экономии и качества. В условиях, когда валовые показатели являлись основными экономическими, а также, что в советской системе было еще важней, – политическим достижением, призыв первого лица партии и государства Л.И.Брежнева к тому, что «экономика должна быть экономной», не только не работал, но очень скоро стал одним из любимых шуток советских людей.
Особое пристрастие советских лидеров ко все большему увеличению производство стали, угля, зерна и других первичных ресурсов, отражает, прежде всего, их исторический кругозор. Его рамки не позволили им во второй половине ХХ века осознать новые критерии конкурентоспособности современных стран. Которые уже измерялись не объемами производства стали и угля, а способностью производить более сложные технологии. Но советские руководители, во многом мыслящие на основе досовременных категорий, не могли изменить свои представления в соответствии с тенденциями, присущими второй половине ХХ века.