Методика восстановление стихотворений путем устранения искажений и фальсификаций
(на примере стихотворения С.Стальского, посвященного мусульманскому посту)
Творчество классика дагестанской поэзии, С. Стальского подвергалось идеологическим искажениям и фальсификациям. В статье раскрывается технология превращения элегии о священном месяце мусульманского поста рамазан в антирелигиозное стихотворение.
Ключевые слова: Сулейман Стальский, поэт, лезгин, поэзия, пост, молитва, мул-ла, мусульманский, идеология, наследие, перевод, искажение, фальсификация, стих, стро-фа, восстановление.
Keywords: Suleiman Stalsky, poet, lezgin, poetry, fasting, prayer, Mullah, a Muslim, ideology, heritage, translation, distortion, falsification, verse, stanza, recovery.
О фактах искажения творческого наследия классика дагестанской поэзии Сулей-мана Стальского говорили и писали многие исследователи литературы [Агаев, 1963; он же, 1995; Кельбеханов, 1995; Нагиев, 2000; Он же, 2001]. Другие же, считая, что все сочи-ненное Стальским увидело свет еще при его жизни и опубликовано с его согласия, дают исчерпывающие и тенденциозные оценки творчеству поэта по искаженным переводам его зачастую искаженных стихотворений [Казбекова, 1994, с. 122-123]. Но обнаруженные в архивах и не публиковавшиеся до сих пор стихотворения поэта показывают ошибоч-ность и не научность подобных заявлений и оценок и свидетельствуют о наличии фактов фальсификаций и искажений творчества Сулеймана Стальского [Нагиев, 2000, 130-134; Он же, 2001, с. 130-136, 139-147].
1. Известное выражение поэта «К моей арбе чужие колеса не приделывай, друг мой! Оставь мои», по свидетельству современников поэта, родилось как раз по по-воду одной фальсификации, когда главный редактор районной газеты «Колхозное знамя» поэт Мутагир Разаханов исказил стихотворение Стальского, посвященное мусульманско-му посту в месяце рамазан. При жизни Сулеймана Стальского ни оригинал, ни искажение напечатаны не были. Оригинал – по причине его религиозности, искаженный вариант – по причине несговорчивости автора оригинала. И лишь после смерти поэта искаженный вариант попадает в сборник 1938 года и далее – во все последующие [Агаев, 1963, с.88; ГАРД, ф. 1061]
Оригинал стихотворения, посвященного посту, нами был записан в 1973 году у жителя селения Ага-Стал Шахмирзоева Абдурашида и впервые опубликован в журнале «Лезгистан-Алпан» (см. Лезгистан, 1995, c. 109; Стальский, 1947, с. 133-134; Нагиев, № 6, 2000, с. 130-134). Для наглядности технологии фальсификации текста стихотворения Су-леймана Стальского, посвященного месяцу рамазан, приводим сопоставительный анализ оригинала и искаженного варианта, сравнивая их построфно:
ПЕРВАЯ СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Мад атана чаз рамазан –
Чахъ хуьдай сивер амач хьи.
Накьан межевирар, азан,
Миск1индиз эвер амач хьи.
Опять пришел к нам рамазан,
У нас постов ведь не осталось.
Вчерашних межевиров, азана,
В мечеть зова ведь не осталось.
Искажение и подстрочник:
Чалай алат, кьей Рамазан,
Ваз хуьдай сивер амайд туш.
Куьгьне межевирар, азан,
А гьарай-эвер амайд туш.
Уйди прочь от нас, мертвый Рамазан,
Для тебя постов у нас не осталось.
Старых межевиров, азана,
Того крика-шума не осталось.
В ПЕРВОЙ СТРОФЕ изменением слов и выражений версификатор добивается резуль-тата, прямо противоположного идее оригинала, т.е. «воле автора» [Винокур, 1991, с.85]. Вместо «Вун атана, чи…» («Ты пришел, наш…» в первом стихе появляется «Чалай алат, кьей…» («Уйди прочь от нас, умерший…»); рефрен «амач хьи» («ведь не осталось») во втором и четвертом стихах приобретает вид «амайд туш» («не осталось»), вместо сожа-ления принимая категоричную форму; таким же образом слово «накьан» («вчерашний») в третьем стихе заменено словом «куьгьне» («старый»); «В мечеть зова ведь не осталось» в четвертом стихе превращается в «Того крика-шума не осталось» [Стальский, там же; Нагиев, № 6, 2000, с. 130].
ВТОРАЯ СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Садаллагьдин т1вар рик1еваз,
Михьи тир чи гьар са гъараз.
Эвял хьиз, муъминар галаз
Сувар къарни фер амач хьи.
Единого Аллаха с именем в душе
Чист был каждый помысел у нас.
Как раньше с единоверцами вме-сте
Праздничных дней и ночей ведь не осталось.
Искажение и подстрочник:
Гьар са кесиб синиф галаз,
Колхоз хьунухь я чид гъараз.
Эвел хьиз менсебар ччараз,
Гила а сувар амайд туш.
С каждым бедняцким классом
Колхоз создавать - намерение у нас.
Как раньше душами порознь,
Теперь того праздника не осталось.
ВО ВТОРОЙ СТРОФЕ искажена идея каждого стиха. Если в первых двух стихах говорится о «чистых помыслах с именем Единого Аллаха в душе», то в искаженном варианте эти же стихи приобретают классовую, революционную окраску: «С каждым бедняцким классом Колхоз создавать – намерение у нас». А сожаление поэта – «Как раньше с единоверцами вместе Праздничных дней и ночей ведь не осталось» – превращается в саркастическое – «Как раньше душами врозь Теперь того праздника не осталось».
ТРЕТЬЯ СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Дегиш хьана гил имамар,
Жезмач чавай ферз тамамар.
Чизмач сувабар, гьарамар,
Невсиниз кьенер амач хьи.
Поменялись теперь имамы,
Не можем мы фарз* исполнять.
Не различают саваб и харам,
Для страстей узды ведь не осталось.
Искажение и подстрочник:
Фекьияр а малажатар,
Амач квез гьич са ихтибар,
К1ант1а ягъа минежатар
Квез гудай зиэр амайд туш.
Муллы, те кудесники,
К вам ничуть доверья не осталось,
Хоть распевайте минежаты (религиозные песни),
Вам подношений не осталось.
Строфа подменена полностью. Здесь важно отметить, что, кроме приведенного варианта (оригинала) этой строфы, существует и другой (возможно, один из них черновой, вспомогательный) вариант. Искаженная редакция, по нашему мнению, получена от второго варианта** путем вне-сения в текст некоторых изменений [вместо «Хьана маса малажатар» («Другие нынче чудеса») появилось «Амач квез гьич са ихтибар» («К вам ничуть доверья не осталось») – во втором стихе; вместо «Ягъиз цIийи …» («Распевая новые …») – «К1ант1а ягъа минежатар» («Хоть распевайте минежаты») – в третьем стихе; вместо «Садакьа, зиэр амач хьи» («Садака, зиэра (подношений) не осталось же») – «Квез гудай зиэр амайд туш» («Вам давать зиэра не осталось») – в четвертом стихе].
ЧЕТВЕРТАЯ СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Фагьумна за т1имил-пара:
Квахьзава чи диндихъ ара.
А эвял хьиз, миск1инара
Кп1арни вязер амач хьи.
Подумал я мало-много -
Исчезает связь с верой у нас.
Как прежде, в мечетях
Молитв и чтений ведь не осталось.
Искажение и подстрочник:
Фагьумна за т1имил, пара, –
Гумайд туш чипив чи ара,
А эвел хьиз миск1инара
А куьгьне вязер амайд туш.
Подумал я мало, много –
С ними у нас связей не осталось,
Как прежде, в мечетях
Тех старых чтений не осталось
В строфе слово «квахьзава» («исчезает») заменено сочетанием «гу-майд туш» («не осталось»). В выражении «КпIарни вязер …» («Молитвы и чтения …») слово «кпIарни» («и молитвы») заменено сочетанием «а куьгь-не» («тех старых»). А вместо вопросительного выражения «амач хьи» («ведь не осталось») и здесь использована категоричная форма «амайд туш» («не осталось»).
ПЯТАЯ СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Я адалат, я шерият
Амач. К1евна чаз а сергьят.
Шадвал ая, кесиб жемят, -
Квез гила к1евер амач хьи.
Ни справедливости, ни шариата
Не осталось, для нас та граница на замке.
Радуйся, бедный народ, -
Теперь для тебя запретов ведь не осталось.
Искажение и подстрочник:
Чаз к1анзамач куь шериат,
К1еви я чи гьар са сергьят.
Кесибрин кар хьана регьят,
Гьич са кар к1евера амайд туш.
Мы не хотим больше ваш шариат,
На запоре каждая граница у нас.
Дела у бедняков стали легче,
Ни одного дела в затруднении
не осталось.
Здесь тоже небольшие манипуляции и замена слов привели к полной подмене идеи всей строфы. Вместо тона сожаления, что «ни справедливо-сти, ни шариата не осталось …», появляется атеистически-лозунговое от-рицание «мы не хотим больше ваш шариат».
ШЕСТАЯ СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Вуж я кас вири чидай,
Запаб-птик чаз кхьидай?
Аллагьдиз ферз-кап1 айидай
А к1вализ рекьер амач хьи.
Кто он тот, кто знает обо всем,
Амулет-берегиню мог бы нам писать?
Аллаха волю - молитву исполнить чтоб,
В дом тот дорог ведь не осталось.
Искажение и подстрочник:
Тапан птикар кхьидай,
А кар амач чпиз чидай.
Маллаяр, кешишар фидай,
Терсина рекьер амайд туш.
Ложные амулеты пишущие,
Того дела, привычного им, больше нет.
Муллы и попы что проложили,
Кривых дорог не осталось.
И тут налицо факты подмены слов, строк с частичным сохранением лексики оригинала. Идея полностью искажена.
СЕДЬМАЯ СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Куьгьне араб илимдин к1ял,
Хцабамач ам шайи гял.
Бес гьик1 хьурай чи дерди-гьал?
Аллагьар, п1ирер амач хьи.
Старая арабская наука,
Не признают ею пройденный путь.
Но как быть с нашим горем, заботами?
Ни богов, ни святых ведь не осталось.
Оригинал и подстрочник:
Куьгьне араб илимдин к1ел,
К1анзамач чаз ам авай гел.
Адахъ галаз чи дерди-гьал,
А кашар-мекьер амайд туш.
Старая арабская наука,
Не хотим мы [путь], где его след.
С нею у нас душевных разговоров,
Тех голодов-холодов не осталось.
В строфе два первых стиха почти не изменены (во втором варианте убрана частица сожаления «хьи» («же»). В третьем стихе выражение «Бес гьик1 хьурай …?» («Как же быть …?») заменено выражением «Адахъ галаз» («С нею»). Четвертый стих изменен полностью и несет основную нагрузку в изменении семантики, идеи строфы в целом. («Аллагьар, пIирер …» («Ни богов, ни святых …») заменили «А кашар-мекьер …» («Тех голодов-холодов …»).
ВОСЬМАЯ, ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ, СТРОФА:
Оригинал и подстрочник:
Сулейманаз сир я са кар –
Дегишдани чи бармакар?
Гъуцар, динар айиз кук1вар
Женнетдихъ сефер амач хьи.
Для Сулеймана – тайна в том –
Папахи ли нам свои сменить?
Богов, религий сокрушая,
В рай стремления ведь не осталось.
Искажение и подстрочник:
А к1венк1 алай шиш бармакар, –
– Сулейманаз акуна кар, –
Куьгьне динар хьана кук1вар,
Абрухъ мад тегьер амайд туш.
Те островерхие прямые папахи, –
Сулейман дело видел, –
Старые веры разрушились,
У них больше влияния не осталось.
Хотя и здесь авторская лексика частично сохранена, налицо факт полной подмены текста. Впоследствии изменилась и идея строфы. [Нагиев, № 6, 2000, с. 130-134].
А вот как звучит искаженный вариант в переводе Н. Ушакова «Против поста» [Стальский, 1986, с.128]:
Отстань, постылый рамазан!
Постов и в нетях больше нет.
Где азанчи и где азан, -
Их и в примете больше нет.
У каждого был праздник свой,
Но мы теперь одной семьей
Живем в колхозах и былой
Пост не отметим больше, нет!
Муллам не развернуться впредь, -
Кто может веру к ним иметь?
Давали прежде на мечеть, -
Таких не встретим больше, нет!
Я понял все, я стал умней:
Иным полны сердца людей,
И нескончаемых речей,
Теперь в мечети больше нет.
Нет шариата. Тверд и смел,
Бедняк у нас помолодел.
Теперь неразрешимых дел
Для нас на свете больше нет.
Богослужителей орда,
Обман оставьте навсегда:
Не попадемся никогда
Мы в ваши сети больше, нет.
Ученье старое – обман.
Разоблачен его дурман:
Для нас рабочих и крестьян,
Учений этих больше нет.
Все скажет Стальский о грешках,
Торчащих острием папах.
Религия для нас лишь прах,
Ей долголетья больше нет.
И по этому переводу, сделанному одним из лучших и честных переводчиков Сулеймана Стальского Николаем Ушаковым, нельзя выносить суждения об идеологических пристрастиях поэта и давать исчерпывающие оценки его духовно-нравственным и морально-этическим ориентирам, ибо, к сожалению, в числе многих переводов и этот опирается на искаженный лезгинский текст. Кстати, Н. Ушаков был из числа немногих, кто проникновенно понимал и ценил истинное творчество Стальского, которое зачастую оказывалось покрытым пылью легковесных комплиментарных оценок. Таким образом, мы рассмотрели пример того, как стихотворение-элегия в результате некоторых чисто механических манипуляций превращается в прямой свой антипод. Идея стихотворения перевернута с ног на голову. Если в оригинале поэт с сожалением вспоминает то время, когда народ вместе молился и встречал святые праздники, словом, исполнял то, что предписано Кораном и определено шариатом (фарз), то искаженный вариант – это злая ирония и атеистическая хула на веру. Здесь уже появляются идеологические, классовые нотки. В сельском обществе 20-30 гг. (и по сей день это сохраняется) были свои морально-этические нормы человеческого поведения и общежития, нарушение и несоблюдение которых превратило бы виновника в изгоя общества. Этого, конечно же, не случилось с Сулейманом Стальским, ибо народ знал, каким образом появилась вышеприведенная фальсификация. Стальский ни в одном стихотворении не выступает против религии, хотя беспощадно бичует алчных мулл и им подобных, которые, прикрываясь именем Аллаха, кормятся религией. «Корни ислама в быту и жизни горцев были еще очень сильны, – пишет Р. Кельбеханов. – И сам поэт отнюдь не был атеистом. Он верил в бога. Для него святы были идеи ислама» [Кельбеханов, 1995, с. 25; он же, 2002, с.91]. Конечно же, Сулейман Стальский никогда не был религиозным фанатом, но свято чтил и уважал нормы ислама и предписания шариата, которые не шли вразрез с его духовно-нравственными ценностями. Об этом красноречиво свидетельствует цикл духовных стихов поэта [Стальский, 1994, с. 16-17, 18-23]:
Аллаха божественным пером Никто иной владеть не сможет. Пусть сойдётся весь мир кругом, Его увидеть, объять не сможет подстрочный перевод).
Примечания:
Фарз – «обязательное для исполнения»; то, что предписано и вмене-но в обязанность мусульманину.
Межевир – смотритель, служитель мечети.
Другой вариант третьей строфы: Гьам фекьияр, гьам имамар Хьана маса малажатар. Ягъиз ц1ийи минажатар Садакьа, зиэр амач хьи. И муллы, и имамы, Другие нынче чудеса. Распевая новые минажаты (религиозные песни), Садака и зиэр не остались же – записан у М.-Г.Садыки.
Литература:
2. Агаев А.Г. Сулейман Стальский. Жизнь и творчество. Махачкала,1963, с. 88.
3. Агаев А.Г.. Творческая судьба поэта. Послесловие к сборнику стихов С.Стальского «Свет мудрости». Махачкала, 1995, с.126-135.
4. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М., 1991, с.85.
5. Государственный архив Республики Дагестан (ГАРД), ф. 1061.
6. Кельбеханов Р.М. Сулейман Стальский. Традиции и новаторство. Махачкала,1995, с. 96.
7. Казбекова З.Г. С.Стальский – представитель «советского фольклора» //Дагестан в европейской литературе. Махачкала, 1994, с. 122-123.
8. Нагиев Ф.Р. Поэтическое наследие Сулеймана Стальского: про-блемы текстологии. Махачкала, 2001.
9. Нагиев Ф.Р. Об искажениях и фальсификациях творчества С. Стальского: На примере одного стихотворения //Вестник ДНЦ РАН, 2000. № 6, с. 130-134.
10. Рукописный фонд Института языка, литературы и искусства Дагестанского научного центра Российской Академии Наук (ИЯЛИ ДНЦ РАН), ф. №19.
11. Ст1ал Сулейман. «Вун атана, чи рамазан» («Ты пришел, наш рамазан». На лезг. яз. //Лезгистан-Алупан. № 5-6. 1995-1996, с. 109.
12. Сулейман Стальский. Стихи и поэмы. Махачкала, 1947. – На лезг. яз.
13. Сулейман Стальский. Произведения. Махачкала,1994. – На лезг. яз.
Фейзудин Нагиев, доктор филологических наук.
(Статья опубликована в научном журнале: Вестник ДНЦ РАН, 2000. № 6. С.130 – 134).