Он вошёл в кабинет несмело и долго в меня всматривался, словно пытался удостовериться, тот ли я человек, который ему нужен. Мне даже стало неловко. На вид ему было лет сорок, на нём были видавшие виды сапоги, старомодная курточка, кроличья шапка. Смотрел он как-то виновато, но ничего не говорил, и я спросил:
- Вы что-то хотели?
Он продолжал молчать, потом сдвинул плечами и снял свою шапку. Перекладывая её из одной руки в другую, сказал:
- Даже не знаю… Мне хотелось рассказать… - Он снова замялся и посмотрел на дверь, как бы сомневаясь, говорить или не говорить. – Вы, наверное, всё равно не поверите.
Поняв, что передо мной нормальный человек, я показал на стул:
- Да вы садитесь, пожалуйста. Во что не поверю?
Но он продолжал стоять.
- Дело в том, что я встречался с так называемым снежным человеком. – Его губы дрогнули в скептической улыбке, он явно изучал мою реакцию на свои слова. – Может, мне лучше уйти?
Честно говоря, моё впечатление о нормальности посетителя сильно пошатнулось. Тем не менее я сказал:
-Ну почему же? Я слышал о снежном человеке. Вы вообще откуда?
- Я с той стороны. – И он назвал пару мелких деревушек на противоположном берегу Оби. - Конкретнее говорить не буду, не хочется становиться посмешищем в глазах скептиков.
Это меня подкупило, и я снова предложил ему сесть. Он опустился на стул, продолжая теребить свою шапку.
- Расскажите, как это произошло? Вас как зовут?
- Николай. А произошло это довольно просто. Две недели назад я пошёл на лыжах в лес. Как всегда, с ружьём, у меня старенькая курковая двустволка 16-го калибра. Но это не имеет значения, - махнул он рукой. – Не могу сказать, что охота была удачной, но одного зайца добыл. Для меня охота – не самое важное, я люблю бродить по лесу, слушать птиц, тишину… Можно сказать, вырос в лесу.
Он оставил наконец в покое свою шапку и продолжал:
- Ходил я в тот день долго, очень устал и решил отдохнуть. Разжёг небольшой костёр, согрел чай. Сижу, обедаю. Начал падать редкий снежок. Тишина, как… ну необыкновенная! Падает снег, всё в какой-то невесомости. И вдруг чувствую, что за спиной у меня кто-то есть. Вот чувствую! А повернуться боюсь. – Николай очень живо изобразил, как он сидел на упавшем дереве, боясь оглянуться. – Медленно поворачиваюсь – он! Наверное, какое-то время я так и сидел с вывернутой шеей, не в силах шелохнуться. Но это существо не проявляло никакой агрессии, наоборот, от него исходило что-то умиротворяющее, и я осторожно переместился на другую сторону костра и неотрывно смотрел на своего гостя.
Николай перевёл дух, вздохнул всё ещё переживая случившееся, а я подумал, что так достоверно сыграть нельзя, ему и впрямь что-то пригрезилось.
- Как же он выглядел?
- В первые секунды я был в каком-то оцепенении. Передо мной стояло что-то громадное, волосатое, с большими, устремлёнными на меня глазами, которые меня будто завораживали. Я не был в состоянии ни рассматривать, ни рассуждать. Не могу сказать, сколько это длилось. Но потом он отвёл взгляд в сторону, и я увидел его ясно, как сейчас вижу вас. Это был мужчина, высокий, метра два, весь покрытый шерстью. Причём равномерно. У нас, например, на голове или бороде могут быть длинные волосы, а у него везде одинаково. Как у коровы, скажем, если позволить себе такое сравнение. Волос не было только на ладонях и подошвах ног. Подошвы я увидел, конечно, уже потом, когда он уходил. Возраст определить трудно. Но если говорить о походке, движениях, то это был возраст существа не старого. Вообще чувствовалось, что он очень сильный. Не сказал бы, что у него широкие плечи, но очень мощные руки, грудь…
- И что же было дальше?
- Он сел на то дерево, на котором сидел я. Между нами был костёр, разложенная на рюкзаке еда, рядом лежал убитый заяц. Я боялся пошевельнуться. Затем он взял зайца, внимательно осмотрел место, куда попала дробь, и снова положил. Заметив, что он смотрит на огонь, я набрался смелости подложить в костёр несколько сухих веток.
Ружьё было прислонено к берёзе метрах в трёх от меня. В голове творился сумбур. Одним прыжком схватить ружьё!.. Нет, не стрелять, но чувствовать себя защищённым. А какой прыжок, когда ноги налиты свинцом? И вот что интересно! Когда я об этом думал, он посмотрел на ружьё, на меня и чуть заметно улыбнулся… Может быть, его улыбка мне лишь показалась, но в тот момент я был уверен, что мои мысли ему известны. И я стал думать только хорошее. Показал ему на еду: бери, мол. Он никак не отреагировал, и тогда я положил на горбушку хлеба несколько ломтиков сала и протянул ему. Он взял и стал не спеша жевать. Зубы у него были белые и крепкие. Я тоже делал вид, что ем, хотя во рту у меня совсем пересохло. Но прежнего страха уже не было.
Что ещё сказать? Пить чай он не стал. Еду в лес я всегда беру с запасом, и подумал, что у него, может быть, есть жена, дети, и неплохо бы ему взять оставшееся с собой. Я завернул еду в пакет, надеясь, что если он пакет возьмёт, то сразу и уйдёт. Так и случилось. Он взял, поднялся и зашагал между деревьями широкими шагами. Метров через тридцать оглянулся, и меня будто окатила тёплая волна, и я снова подумал, что его взгляд обладает неведомой силой.
Вот и всё. Несколько минут я приходил в себя, потом взял ружьё и поспешил домой. Снег в тот день шел до самого вечера.
- Больше вы с ним не встречались?
- Нет. Я трижды ходил на то же самое место, сидел у костра, но он не появился. Может, потому, что дни были ясные, а он не хочет оставлять следов. Но в тот первый раз погода тоже была ясной, снег начался перед самым его появлением. Возможно, он чувствует, когда пойдёт снег.
- И всё-таки на кого он больше похож – на человека или на гориллу? Какое у него лицо, волосы?
- Я же говорю, волосы у него что на голове, что на ногах. Длиной, наверное, сантиметров четыре-пять, слегка пушистые. А на лице совсем короткие и гладкие. Цвет светло-коричневый. Лицо, я бы сказал, человеческое. И вообще во всём его поведении было что-то… величественное, что ли. Я не могу это выразить. От него веяло силой и достоинством.
- Он издавал какие-нибудь звуки?
- Никаких. Абсолютно. Я-то, когда немного освоился, и еду предлагал ему вслух, и сказал, как меня зовут, вроде как познакомиться, - улыбнулся Николай, - он же не произнёс ни звука.
- Вы говорили кому-нибудь об этой встрече?
- Когда пришёл домой, то начал жене рассказывать. Она стала смеяться, и я всё свёл на шутку. Больше никому.
- А почему решили нам рассказать?
Николай некоторое время помолчал, потом сказал:
- Не знаю… Я понимаю, что вы мне до конца не верите. И я на вашем месте не поверил бы. Но ведь он существует! И я, мне кажется, не имею права хранить это в тайне. Вы всё-таки районная газета, можете привлечь какие-то силы, что-то придумать. Словом, я как бы перекладываю груз со своих плеч на ваши. А верить или не верить – смотрите сами. Спасибо, что выслушали.
И он поднялся со стула, надевая шапку.
- Нет, вы подождите минутку. Допустим, приедет наш фотокорреспондент. Где он вас найдёт? Сам же он не пойдёт на то место?
- Я понимаю. Хорошо, я оставлю свой адрес. Но его никому не надо знать. И тот, кто ко мне приедет, не должен трезвонить о цели своего приезда. К знакомому, мол, в гости приехал.
Условие было принято.