Ночник нарочито играет тенями на стене, полотно света не достаёт до края моей ноги, я расстилаюсь на ковре...притяжение не даёт мне встать, потолок наровит сплюснуть меня между собой и полом, я не чувствую ног, рук, глаза залиты стеклом, я знаю это состояние...оно вернулось ко мне, я думала буду как все, но молекулы моего тела решили иначе, они хотят прибить меня к этому полу, заставить быть одним целым с этим временем, влиться в атмосферу, понять что я и есть то что вокруг. В голове опять громко спорят голоса, они кричат, один из них писклявый неприятный, он ругается, говорит что я должна выйти из дома, что ночь уже наступила и тьма желает кружиться со мной в танце улиц, я не могу, у меня теперь дети, я должна делать вид что я как они, я должна скрыть визг в голове, вспышки...бесконечные вспышки, яркий солнечный свет не даёт видеть, мне приходится постоянннл носить очки, иначе писклявый начинает снова спорить....
Оранжевые стены пытаются зайти в спальню...квадрат их плоскости слишком огромен, тупой стук на весь коридор, по одному выпадают кирпичи, очень символично, также разрушаюсь я. Весь мир сузился до этой квартиры, выходить за пределы становится опасно, я просто лежу, я и ковёр, слышу голос, это он зовёт меня к себе, туда где он любит меня как и тогда, но писклявый говорит не верить, что это все неправда, и любви нет, я писала ему. Хотела чтобы писклявый увидел, хотела чтобы он заткнулся и понял что ты любишь меня, но нет, он снова оказался прав...второй голос глухой и тяжёлый, как замедленная съёмка он бесконечно растягивает слова, я лежу, я пыталась встать но оранжевые стены попросили полежать рядом, пол покрыт кафелем и очень холодный, но не настоял холодный как ты. Я бы наверное хотела жить в огромном закрытом шаре, без дверей и окон, оставив голоса за пределами, только со своими воспоминаниями, и письмами...бесконечным письмами которые я буду перечитывать, день и ночь, письма в которых ты любишь меня, это я себе так написала