О! В лифте есть зеркало. Это гуд. Высокая, волосы светлые и волнистые, из футболочки соски торчат, а потому они прикрыты джинсовкой на размер больше. Ноги в обтягивающих джинсах длинные и ровные. Сойдет. На обложках «Гламура» или «Медведя» мне делать, конечно, нечего, но порядочным мальчикам я должна нравиться. Хотя в данном случае, какая к черту порядочность? Надо было шлюхой вырядиться. Электронная тетя бряцает в колокольчик и заботливо оповещает что мы прибыли на одиннадцатый этаж. Спасибо тетя, я и без тебя вижу две единички на табло.
Так, где тут «семьсот сорок шестая»? Ага, вот она. Жму на звонок. Надеюсь, ты дома, сволочь. Щелк, щелк… Дома, мой хороший, дома.
- Вика?
- Предки дома?
- Наверное, - Слава пожимает плечами. – У себя. Я уже год один живу.
- Во внутрь пустишь, или будешь на пороге держать?
- Проходи.
Слава удивлен, совершенно не понимает зачем я тут. Скидываю кроссовки в коридоре, и прохожу вглубь. Ничего себе квартирка. И чисто внутри, не бардак. Странно это для семнадцатилетнего пацана живущего без родаков. Ну ладно. О… А этот шикарный траходром определенно достался ему от родителей. Наверное, тут его, урода, и зачали когда-то. Ну не на этой кровати, конечно, но прежняя стояла наверняка тут же. Скидываю джинсовку прямо на пол, стягиваю джинсы…
- Ты что делаешь?
- Не догадываешься?
- Нет.
Меж тем, я уже отбрасываю ногой трусики, и швыряю на ковер футболку. Залезаю на кровать, падаю и раздвигаю ножки пошире.
- Вика, что за цирк?
- Ну ты же так радостно живописал всем, как оплодотворял меня во всех позах. Как я тебе сосала и причмокивала. Давай, делай из меня шлюху по-настоящему. Все равно обосрал уже все. Так давай, трахни, чтобы мне не просто так шалавой ходить в глазах окружающих. Вот тебе щелочка, вот тебе сзади дырочка. Можешь попробовать член мне в рот положить, если не боишься, что откушу. Давай, смелее, хоть память какая-то останется.
Я думала… Да нет, уверена была, что у нас все пойдет по одному из двух сценариев. Или он и правда меня трахнет, или стушуется, засмущается, и тогда у меня получится его унизить. Не в глазах окружающих, как он меня. В своих собственных. Но Слава стоит, сложив руки на груди и прислонившись к косяку. Спокойно взирает на меня сверху вниз как на клиническую дуру.
- Молодец. – Говорит он. – А теперь не хочешь объяснить, что происходит? Нормально, по человечески.
- Ну ладно…
Я рассказываю, как стала, спасибо ему и его длинному языку, посмешищем всего района и института. И как мой «позор», которого не было и не могло быть, теперь обсуждают все сверстники нашего квартала.
- И ты повелась, да? – Слава пожимает плечами. – Торжественно клянусь, что единственный раз, когда я вслух упоминал твое имя в … эээ… сексуальном аспекте, был забавный случай позавчера, когда твои «заклятые подружки» Рита и Настя, обсуждали на лекции твои кривые ноги, страшную рожу и никакие сиськи. На что я им ответил, что в отличии от них, размалеванных крокодилиц с языками без костей и интеллектами куриц, я бы тебе вдул с превеликим удовольствием. Может быть грубо звучит, но зато это та правда, которую я им сказал. Ты красивая, добрая, хорошая. Хотя теперь я уже не уверен в том, что ты еще и умная. А теперь одевайся и проваливай. Где дверь ты знаешь.
Слава больше не обращает на меня внимания, проходит мимо и выходит на балкон. Начинаю одеваться, и тут словно кулаком в поддых получаю. Нет, с желудком все в порядке, просто обида. На себя, конечно, Слава тут совершенно не причем. Жгучая обида на собственную глупость, и ощущение что я только что потеряла что-то очень важное и нужное… Ну знаете, такое… Это как за час до розыгрыша порвать в клочья лотерейный билет и потом узнать, что твой номер сорвал джек-пот. Только на кону было что-то гораздо более важное чем деньги.
Тот же лифт. Жгучая боль изнутри. В животе и груди. Так мерзко мне до сих пор не было еще никогда. Размазываю невеликие остатки косметики, гляжу в зеркало на свою опухшую от слез физиономию. Электронная тетя заботливо подсказывает, что я приехала на первый этаж, и мне надо выметаться отсюда. Навсегда.