Звонок раздался ранним утром: в далеком и стылом Нижневартовске умерла тетя Клава Прокопенко. Умерла, отболев всеми болезнями, которыми болеет человек, проживший почти девяносто лет. Вечная память, как говорится в таких случаях. Все оттуда пришли и все туда уйдем.
А мне вспоминается теперь уже такой далекий 1946 год. Я учусь во втором классе. Только что закончилась Война со всеми ее бедами и лишениями, и наша дружная родня живет в предвкушении радостного события: с Дальнего Востока приезжает семья Валентина Прокопенко.
Большой клан Прокопенко был основан Андреем Прокопенко, женившемся в начале двадцатого века на моей тете,- Устинье Андреевне Киреевой. Троих из их семи сыновей Война забрала насовсем, четвертый - Федор, вернулся инвалидом, а вот Валентин, - кадровый военный, мичман: ни единой царапинки, продержался против японцев всю войну вместе с семьей на посту ВНОС в дальневосточной бухте Ольга, и теперь переводится в Сухопутные войска, в город Грозный, поближе к малой родине.
Так в мою жизнь вошли мои племянники Митя и Толик, а также племянница Люба.
Наверно, стоит сообщить,- мой отец значительно старше моей матери и мы с братом были у отца очень поздними детьми. Достаточно сказать, что я родился, когда отцу было пятьдесят лет. Поэтому мой двоюродный брат Валентин, как и его жена Клавдия, были практически ровесниками моей матери. Отсюда такое естественное обращение к Валентину и его жене с уважительной приставкой «дядя» и «тетя».
Их воспоминания о необыкновенной и таинственной земле под названием Дальний Восток казались мне, мальчишке из южной безлесной степи, почти сказкой. Чего стоил рассказ о переходе под пушками японского миноносца по маршруту Владивосток- Ольга на гражданском пароходе, под завязку набитом женщинами с детьми вперемежку с боеприпасами для наших дальневосточных гарнизонов?!
Меж тем семья Прокопенко закреплялась в городе Грозном. На окраине города был приобретен домик- развалюха с огородом. Каждый год «хозяйство» прирастало то очередной пристроенной комнаткой, то переложенным участком кровли, то новым забором. Неузнаваемо изменился огород: теперь это был уже сложный хозяйственный «комплекс», где на четырех сотках земли разместились и фруктовые деревья, и овощные грядки, и небольшой курятник. Нашлось место и для клеток с кроликами. Конечно, многое в этом дружном доме делалось руками неугомонного дяди Вали, но и роль тети Клавы в этом деле переоценить трудно.
Подошло время выйти на заслуженный отдых,- сначала дяде Вале, потом и тете Клаве. Выросли и стали самостоятельно жить сыновья. Вышла замуж и уехала в другой город Люба. Но двор Прокопенко продолжал звенеть детскими голосами: каждое лето к бабушке и дедушке теперь наезжали внучки.
А сколько народа по линии многочисленной родни они встретили и приветили за эти годы!
Вообще, мне кажется, этой дружной паре доставляло истинное удовольствие принимать в своем доме гостей. Во всяком случае, каждый мой отпуск обязательно должен был включать «заезд к Прокопенкам» и за эти день-
-два в меня вливалось такое количество неимоверных по качеству и крепости спиртных напитков (замечу,- только собственного производства!), мною
съедалось столько разнообразнейшей и вкуснейшей пищи, что от немедленного разрыва печени спасала только кратковременность визита.
Неожиданно, не дожив до семидесяти лет, тяжело заболел и умер дядя Валя. Скорее по инерции, чем по необходимости стареющая тетя Клава продолжала в одиночку тащить тяжеленный воз огромного хозяйства. Дети, занятые обустройством новых мест жительства, возвратиться в родительский дом желания не проявили. А тут и время перестройки подоспело: начали крепнуть националистические настроения среди чеченской части населения города Грозного, и дом бывшего военнослужащего Вооруженных Сил СССР
вдруг привлек к себе внимание: такое обихоженное хозяйство и всего одна беззащитная русская старуха. И это бы еще ничего,- все же вокруг соседи, знающие друг друга не один десяток лет: где слово в поддержку скажут, а где и осадят наглеца.
И тогда за дело взялись руководители «демократической» и «независимой» России, сначала старательно пестовавшие сепаратистские настроения дудаевского режима, а потом решившие выровнять ситуацию «одним парашютно-десантным полком за шесть часов».
В общем, настал день, когда тетя Клава с узелком руках, оставив все, что не успели разбомбить и сжечь, в толпе таких же горемык, как и она сама, вышла по так называемому «коридору» за пределы городской черты,- искать себе пристанища. Очень нездоровая и полуслепая женщина все же сумела добраться до степного городка Нефтекумск, где нашла, как потом оказалось, временный приют у своих внучек. Позднее дочь Люба, сама крайне нуждающаяся в поддержке и помощи, забрала ее на постоянное проживание к себе, в Нижневартовск.
И вот теперь этот ночной звонок. Человек закончил свой земной круг.
Наверное, стоит поразмыслить над тем фактом, что одна и та же Родина в одном случае смогла в условиях жесточайшей войны сохранить своих граждан, а впоследствии дать им возможность наладить весьма и весьма приличную жизнь, а в другом,- безжалостно порушила то, чего люди смогли добиться своим трудом, и даже не покраснела при этом. Или Родина это и мы тоже? Наше равнодушие и наша заинтересованность, наш выбор и наша гражданская позиция, наконец.
Тогда в том, что случилось, виноват не только один бывший секретарь обкома, к тому же по большей части нетрезвый. Виноваты мы тоже. Прости нас, тетя Клава.
2004 г.
(Последняя редакция-январь 2018 года)