Г Р О З А И М О Л О К О
На снимке моя мама. Кадр непостановочный, история, вызвавшая его к жизни, непридуманная.
(вялое начало непридуманной истории…)
В четвертом утра уже не спал..., - впервые за эти дни проснулся у себя в мастерской. Сколько их было этих дней, одинаковых, пустых, подобных пустому выключенному холодильнику!?
В четвертом утра в голове камень-мысль и вскользь еще две. Камень-мысль все та же прежняя, вчерашняя, позавчерашняя, недельная, окаменевшая еще в прошлом месяце, - я смотрел на кисть своей правой руки и у меня не было желания ее отрезать, я не жалел ни тогда, ни сейчас… Другая мысль о «неснимаемых шортах», которые для моей мамы по моему эскизу сшила вчера знакомая портниха и которые вчера же в ночь я и надел на маму поверх памперса, чтоб она не сумела его снять... Третья мысль была о молоке, и она была мысль успокаивающая…
(успокаивающая мысль о молоке…)
Спрятав правую руку под одеяло, посмотрел на мрачные квадраты окон, чуть помедлил, резко откинул спрятанной одеяло, встал, ею же включил комп и глянул прогноз погоды. На всю неделю Яндекс рисовал облачка с капльками и стрелами, что смахивало на правду. Повернулся к окну, уставился в утреннюю мглу едва-едва зарождающегося дня и подумал о молоке от настоящей коровы в холодильнике Катерины, которое в грозу может прокиснуть, и тогда три прекрасные дочки Катерины могут остаться без молока..., а Катерине и так нелегко и никто помочь ей не может, и я тоже. Уже с пол-лета не могу до нее доехать и привезти ее дочкам хотя бы пряников, - далеко, аж десять километров по карте(!!!), как взял у нее деньги в самом начале пол-лета на новый велосипед и детское к нему кресло для мальчика Сёмы, на котором и в котором и вожу Сёму в детский сад и катаю по местной окрести, так ни ногой. Я, конечно, не затаился негодяйно, взяв у нее деньги, но и не внес их в свой скверный долговой список, так запомню.
Мысль о молоке возникла не вдруг. Вчера, можно сказать, спас честь дяди Вити Марасанова, держателя собственной коровы и жителя деревушки Кукушкино, прилепившейся его домом к краю небольшого и одноименного с названием деревни озера. Дядю Витю и его жену теть-Надю Марасаниху я вижу довольно часто, либо возле их дома на берегу озера, либо на местном рынке - за стеклом их темно-бирюзовой «Оки», в которой они сидят вдвоем (двумя погрудными, как две фотокарточки на документы, портретами) и смотрят на прохожих, - в «Оке» они привозят на рынок молоко от коровы своей Рыжухи. Вот и вчера, подъехав с самого утра к азербайджанской овощной палатке, я сначала у входа, рядом с велосипедами, увидел их маленькую «Оку», в которой сидела только теть-Надя Марасаниха, мы поздоровались, я вошел внутрь палатки и там уже увидел дядю Витю, передающего банки с молоком хозяину палатки. Хозяин рассчитался за молоко, но сказал: - Извыни, атэцъ, я чо хатэл сказатъ, вчэрашный твой малако кислий стал, нэ харашо, атэцъ! - Да ты что говоришь-то! - сказал дядя Витя, мгновенно повысив голос, как если бы перед ним стоял не хозяин палатки, а теть-Надя Марасаниха. Вообще дядя Витя крут и вскипает быстро, и я не раз оказывался свидетелем его петушиных наскоков на отдыхающих на берегу озера возле его дома. - Клинусъ, атэцъ! - сказал хозяин палатки. И тут из меня вырвалось: - Наверное, из-за грозы, - сказал я, - гроза ведь была (я не помнил, была или нет)! Оба, и дядя Витя и хозяин палатки, посмотрели на меня. - В грозу, говорят, молоко может запросто скиснуть! - сказал я. - Гроза была, да, - как бы с готовность и уже спокойно подтвердил дядя Витя, - в трансформаторную будку шарахнуло, почти день без света сидели! - Я нэ знал, шта так бывает! - сказал хозяин палатки, обращаясь ко мне (кажется, он меня уважает). - Бывает, бывает, - подтвердил я, - я вырос в селе и знаю! - Тада прасты, атэцъ! - сказал хозяин дяде Вите. - Ни че, ни че! - сказал дядя Витя и почти сразу стал бранить хозяина палатки за то, что тот зря молоко прокисшее вылил, что из него хорошая простокваша получилась бы.
О возможности прокисания в грозу домашнего молока я где-то слышал, и почему-то с самого начала этого лета тема молока и грозы меня стала вдруг волновать, и с самого начала лета я обдумываю возможную об этом картину, но, убей, не помню, чтоб в детстве в нашем доме родители об этом когда-нибудь говорили и, чтоб с нашим молоком хоть раз такое случалось, а ведь оно было от настоящей нашей коровы!
Взял телефон и набрал номер Катерины. Пока шли долгие гудки я, плохо соображая о чем буду говорить, смотрел вниз на пальцы правой ступни, - средний посинел и вместе с безымянным чуть опух, - вчера случайно уронил стакан... прямо на них, и ногу вчера отдернул как от боли, но боли не было, не почувствовал, совершенно не почувствовал. Наконец, Катерина мурлыкнула «але» (естественно еще спала). Извиняясь за раннее вторжение, стал говорить, что сегодня возможно будет гроза, и, что от этого молоко в ее холодильнике может прокиснуть (про марасановское молоко я умолчал). Поэзия о молоке и грозе, взволновавшая меня в столь ранний час, Катерину нисколько не встревожила и не удивила, будто для нее это повседневное дело и будто в ее гараже вместо «Subaru Forester» жует пахучее сено марасанихинская корова Рыжуха или хотя бы коза какая-нибудь Мотька, в ответ Катерина лишь так же, как и «але», промурлыкала, что молока нет, что его вчера не привезли… (она все еще спала)… Я попрощался и пожалел об отсутствующем в ее холодильнике молоке, мне ужасно захотелось, чтоб в грозу оно непременно прокисло!
Под мысль о молоке, которая слегка приглушила камень-мысль и почти полностью мысль вторую, сварил кофе и уже под него в первый раз за эти дни пролистал нескольких фб-друзей.
Потом снова лежал, придавленный камнем-головой к подушке, которую ночью перевернул - намокла, сильно вспотел, сунул под нее руку - не приснилось ли, нет, не приснилось, она хранила в себе влажность, передавшуюся уже и простыне.
Прошумел быстрый ливень.
Потом еще один.
Между ними, возможно, мелькнул час или два.
И между ними же я все отгонял и отгонял приставучую муху, которая все садилась и садилась мне на лоб, выше правого глаза, я отгонял, она делала невидимую петлю, снова садилась выше правого и все пыталась пересечь мое лицо вниз по диагонали.
Потом снова взял телефон и посмотрел свои сообщения, которые писал в пустоту этих дней, - все они этой ночью вдруг оказались прочитанными!!! Как такое может быть?!!! Ведь Хари умерла…..?!!!
Зачем я удерживал тебя тогда, зачем уговаривал?! Ты сняла с себя платье и почему-то надела белую тунику (откуда она у тебя взялась...?), и все-таки ушла. Я кинулся за тобой. Было уже темно и я заплутал в каких-то заборах. Потом я выбежал на высокий берег и увидел, что снизу поднимается вверх по горе и мимо меня какой-то народ, и народ весь такой хороший, такой нарядный, будто все идут из какого-то ДК после какого-то киносеанса, и я стал высматривать тебя среди нарядной толпы - искать по белой тунике, но она ни разу не мелькнула, меня охватила смертельная паника - я испугался, что толпа пронесет тебя незамеченной мимо и навсегда, но ты вдруг неожиданно выросла прямо передо мной, оказалось, ты поднималась по тропинке, которую я не приметил и которая вела прямо ко мне, и на тебе уже была не туника, а коричневое платье со шнурками, как у Хари (какое мы оба хотели тебе пошить), и сама ты была молодая и легкая, и ты сказала: «Пошли домой!»…, и мы пошли так легко и беззаботно, будто не было прежней маяты и будто я просто встретил тебя с электрички…
Господи, это ведь сон, это ведь сон описываю, приснившийся третьего июня…
Лучший друг вчера посоветовал принимать какие-нибудь препараты, сказал: «Так с ума сойдешь»!
Какие и зачем?
Границы яви и сна стерты…
«Взъерошенный, как Снаут…» - ты часто рукой в мои волосы…
Отражение в осколках…
Зеркало не собрать…
Хари умерла…
Хлопнула форточка. Она очнула меня и подняла окончательно в еще один день...
Не помню, умылся или нет…, подошел к настенным деревянным часам, молчат уже несколько дней, стрелка застыла на половине второго (ночи или дня - неизвестно), вставил ключ и стал крутить его на все обороты до упора, качнул маятник, он, зацепившись за Время, стал наполнять им мою мастерскую..., - кожей ощущал, что ты следишь за мною с фотографий, ... ты стала смотреть с них по-другому…
Спустился вниз, выкатил из кандейки велосипед и поехал к бабушке мальчика Сёмы, чтоб отвезти Сёму в детский сад. После детского сада заехал к маме для утренних, по графику, процедур. «Неснимаемые шорты» потерпели фиаско! Снятые, неизвестно как и неизвестно в какое время ночи, они лежали мокрыми на полу, чуть дальше и ближе к кровати лежал похожий растерзанную курицу памперс, мама же спала не на кровати, а на диване, укрывшись покрывалом, с подушкой в ногах. Я снял с кровати одеяло, укрыл им поверх покрывала маму, подсунул под ее голову другую, маленькую подушку, открыл окно, взял половое ведро (вспомнил - вчера использовал последние резиновые перчатки), поставил его в ванной под кран, включил воду и снял с себя рюкзак. Вынимая из рюкзака хлеб, подумал об усовершенствовании «неснимаемого изделия», о новом эскизе, а, нащупав на дне рюкзака под фотоаппаратом плотно сложенную полиэтиленовую пленку, забытую и купленную еще вчера вечером, чтоб постелить под холст на полу в мастерской сегодня (творческую грязь люблю рассматривать лишь на чужих фотографиях, у себя же не переношу), чтоб начать «подготавливать» холст, подобно тому, как Шнитке Альфред «подготавливал» себе рояль, подумал, что сегодня непременно надо попытаться зацепиться за холст, иначе камень-мысль действительно сведет меня с ума.
Но я не жалею…, ты знала - я другой…
Уже после мамы, подкатывая к мастерской, увидел над соседним домом синюю в небе дырку-разрыв и подумал, что прежде холста можно бы и прогулять в коляске маму, чего не получилось из-за дождей вчера и позавчера. Поставил велосипед в кандейку и пошел обратно к маме.
(конкретное начало непридуманной истории…)
Переодев маму, усадив в коляску и выкатив на улицу, я не двинулся в сторону тесной привокзальной нашей площади с несколькими приткнувшимися к ней магазинами, ибо этот маршрут своей «трамвайной» замкнутостью стал угнетать меня ужасно, а покатил ее за частные огородики и сарайки в начало поймы речки нашей Клязьмы. Надо сказать, что типовая коляска, которую я приобрел весною с рук в городе Вязники (там наша речка Клязьма, как бы не желая стать «ихней», делает под горой почти обратный разворот, даруя туристическому взгляду роскошный вид на свою необыкновенную петлю), оказалась крайне неудобной, - катить ее более или менее свободно можно лишь по асфальту, по грунту же сплошное мучение, - передние, ненадувные колеса постоянно врезаются в землю или траву - встают поперек и резко тормозят коляску. И совсем недавно от такого резкого торможения моя мама медленно, как в режиме рапид, выпала из коляски и повалилась лицом на дорожку, и я ужасно струхнул, но, слава богу, все обошлось. Потому и приходится катить коляску преимущественно на задних колесах с задранными над землей передними.
Я катил коляску с мамой, снова думал камень-мысль - что не жалею и не пожалею никогда, думал и вторую о «неснимаемых шортах» и третью о молоке и грозе. Дождевая туча сгустилась незаметно и вдруг, заслонила чернотой дорогу и двинулась прямо на нас. Теперь я подумал, что не хватало мне еще того, чтоб мамина металлическая коляска, подобно трансформаторной будке деревни Кукушкино, притянула к себе какую-нибудь из небесных стрелок, обозначенных в метеосводке! Я стал разворачивать коляску, чтоб катить маму обратно. Одно из задних колес попало в заросшею травою старую колею, от чего коляска, сильно накренившись, словно вросла в землю и ни с места. Потянул за ручки назад – ни с места! Тогда я рванул на себя сильнее, рванул еще… Звук «пым» не услышал, а как бы ощутил руками! Коляска тут же обмякла. В ней что-то лопнуло, что-то сломалось. Почти упал на четвереньки и стал осматривать. Обнаружил отсутствие крепежного болта в самом ее низу, в одном из двух основных опорно-крепежных узлов. Без этого болта катить ее дальше было невозможно. Привстал, стал шарить ногами в траве вокруг и возле - искать болт. Думал, блеснет, как блеснул глубинной рыбой топор в рассказе Юрия Коваля. Не блеснул ни глубинной, ни верхоплавной! А туча все ближе и ближе. Оставил маму и побежал к небольшой мусорной куче, которую мы миновали за последними огородами, - вдруг что найду!
(чудо первое…)
Первое, что увидел, подбежав к куче, был ржавый остов детской коляски, - она как бы торчала из кучи ржавыми колесами в свинцовое с этой стороны небо. Я вытащил…, нет, я вырвал ее из кучи…, осмотрел и обнаружил меж двух из колес какую-то изогнутую ось, толщиной примерно с вырванный болт от маминой коляски. Наверное, только в такой ситуации и можно голыми кожаными человеческими руками оторвать железную железяку от железной железяки (в войну, говорят, и не такое случалось)! Кинулся с этой железякой обратно. С мамой в коляске, то есть под ее весом совместить отверстия крепежного узла и вставить в них вместо болта мою приспособу не получилось. Стал уговаривать маму как-нибудь с моей помощью подняться на ноги и стал пробовать ее поднимать. Кое-как мама выпрямилась на ногах, но, растерявшись и не умея понять, что от нее хотят, запаниковала и норовила вот-вот, отцепившись от моих рук, повалиться вперед, назад, вправо или влево! Ничего не оставалось делать, как уложить ее возле коляски прямо на траву. Тут и посыпались первые редкие крупные капли! Мама, по-прежнему ничего не понимая, спрашивала у меня, почему она так лежит, когда идет дождь и капает ей прямо на лицо?! Я, как мог, в горячке объяснял, что коляска сломалась, что мне надо попытаться ее как-то починить пока она-мама так лежит и, что именно так сейчас необходимо. До мамы, видимо, что-то дошло, ибо она вдруг стала молиться: «Господи-миленький-божечка, помоги…, Господи-миленький-божечка, помоги….»!!! Неожиданно для себя я рассмеялся, со стороны, наверное, нехорошо. Но смех вырвался сам собою, помимо моей воли, так же, как тогда помимо и вдруг из моей правой руки выпорхнула пощечина и, опередив звук, обнулила всю-всю мою предыдущую жизнь и отслоила от зыбкого будущего, - в левой руке шевельнулась, было, и другая, но я сжал ее пальцами, она забилась сдавленной птицей и тихо отошла… Приспособа моя с третьей попытки попала куда надо, - раздвинул коляску, поднял маму с травы и усадил обратно. Капли по-прежнему сыпали. Я не знал, смогу ли после такой починки быстро докатить маму до ее квартиры и докачу ли вообще! Туча же своим жутким брюхом нависла прямо над нами и вот-вот должна была разродиться основательно. Укрыться было нечем и негде. С безысходностью посмотрел в сторону помойки - вдруг снова что…, и тут…
(чудо второе…)
… и тут я вспомнил, что в моем рюкзаке со вчерашнего дня лежит полиэтиленовая пленка!
Не окажись этой пленки, мама промокла бы насквозь! Пленки хватило в самый раз, чтоб накрыть маму вместе с коляской. Во мне же сработал гадский художник, который упустить такой кадр не мог, я расчехлил фотоаппарат...!
Гадский художник…, гадский…
Близкий и родной по крови человек сказал мне три дня тому, что это я сам своим «глупым искусством» умертвил тебя… «Глупым искусством»… сам…!!! А ты твердила всегда, что я талант…, говорила «терпи, прорвемся»...
А, помнишь, как нас «не убило», помнишь тот новосибирский автобус, когда перед самой свадьбой мы поехали к моим, когда нам достались самые последние два места, и как потом, когда автобус тронулся, я, увидев в середине два места незанятыми, предложил пересесть, и мы пересели..., а через два часа на автобус сзади налетела фура и смяла в лепешку те «наши» кресла...!!!
А «SOS…», помнишь мое «sos...»?! Забыл уже из-за чего возникла тогда ссора, помню, что хлопнул дверью, сильно хлопнул, хлопнул и ушел в мастерскую. Я шел в мастерскую, все во мне кипело, шел и думал, что останусь там ночевать. Но уже после обеда написал тебе смс «я SOS-кучился», и ты тут же ответила, что тоже…! И с тех пор «sos-кучился» я только так и писал. И даже писал его так на своих футболках, и тебе это нравилось.
«Глупое искусство»...
Господи, как тяжела «глупая» ноша…!!!
(потрясение - вместо чуда - третье…)
Снимать я перестал не тогда, когда дождь хлынул стеной и отвесно, а, когда «небесная стрелка», одна из тех, которых не оказалось в бесплодной ими туче, обнаружилась вдруг во мне и прожгла изнутри…, - я забыл про курицу, которую попутно сборам мамы на прогулку засунул запекаться с картошкой в духовку ее газовой плиты!!! До недавнего времени практиковал - ставил что-либо на маленький огонь в духовку и выкатывал маму на прогулку, возвращались обратно - все готово. От внутренней молнии я вспотел прежде, чем промок! В общем, я взмок больше не от дождя, а от собственного панического пота, пока мы тащиисьл обратно по грязной и склизкой хлюпи.
... Четыре дня назад оставил коляску с мамой возле входа в один из магазинов, пошел купить сок. В магазине у кассы застрял в очереди. От кассы мне было хорошо видно маму. В какой-то момент входившая в магазин уже немолодая женщина чуть помедлила, повернулась к маме, порылась в кошельке и вложила в ее руку мелочь. Я потом не знал, что с той мелочью делать, я не сунул ее к остальной своей мелочи, а положил отдельно в пустой карман. Через двадцать минут, проходя уже мимо другого магазина, увидел у входа попрошайку, который там постоянно клянчит и которого я недавно сфотографировал спящего прямо на асфальте у входа того же магазина, подошел к нему, вынул из кармана мелочь и высыпал в его с готовностью подставленную ладонь.
... В феврале месяце мама вдруг спросила от чего ты умерла? И я тогда вздрогнул, с чего это она, откуда вдруг?!!! Ведь она ничего не знает, а если бы и знала, все равно не поняла бы. Она ведь в последний раз тебя даже не узнала. Еще два года назад не смогла понять и осмыслить смерть Сергея. Я улетел тогда в Новосибирск ничего ей не сказав. На похоронах не обронил ни слезинки, но я никогда не плакал так, как тогда у нее, когда, вернувшись, пришел сообщать. Я вошел к ней с придуманными словами, хотел их сказать, но не смог, меня неожиданно затрясло и захлебнуло слезами... Вместо слов я протянул фотокарточку брата. Меня трясло, меня душили слезы, а мама, ничего не понимая, гладила меня по голове и спрашивала: «Что случилось, сынок…, ну, что случилось, сынок…, скажи…»?!!! Я не мог ничего сказать, не мог сказать про брата, что ее Сережи больше нет, не мог сказать, что еще за год до этого ты сказала мне, что если от меня уйдешь, то не простишь мне этого никогда, и, что утром (когда я вернулся из Новосибирска) ты все же объявила о своем решении и сказала «считай, что я умерла». Я протягивал фотокарточку и рыдал по-настоящему…
Теперь особенно четко понимаю, что в этом мире что-то есть помимо нас, просто так мама не могла такое спросить…
Паленым пахло, но не так сильно, когда открыл дверь и вкатил маму в ее квартиру. «Чем-то пахнет…!», - сказала она. Картошка и лук пригорели основательно, но курица, положенная сверху, выглядела еще ничего, подгорела лишь ее верхняя часть!
Через двадцать минут мы сидели с мамой за столом и ели очищенную от пригарок курицу. Впервые за все эти дни я почувствовал не то чтобы аппетит, но что-то похожее на зов к пище. Все эти дни я не ел почти ничего. Все эти дни я не мог оставаться один в замкнутом пространстве мастерской. Я скитался по окрестностям, не умея миновать тех троп и дорожек, по которым мы когда-то ходили…, я блуждал по полям, в которых мы рвали охапками цветы и приносили в наш дом (помнишь, в первое лето, в твой день рождения, когда у нас совсем не было денег, я встал рано-рано, ушел в поле и вернулся оттуда с целым ведром ромашек…, а еще, помнишь, лет восемь назад ты сорвала зрелую пижму, протянула и сказала «вот запах лета», и я тогда удивился - у лета действительно запах пижмы), … меня накрывал дождь, меня обдувал ветер, меня обжигало солнце, вокруг меня бушевал иван-чай, меня грызли насекомые, над горизонтом ночами всходил и смотрел в меня красным тлеющим глазом Марс, но все это было мимо меня…, меня раздирала пустота, которая горела во мне огнем, которая с выключенным звуком беззвучно выла из меня в чужие подушки (я ночевал по друзьям)…
Но я не жалею…
Я другой…
Молоко прокисло еще до грозы…
Хари умерла…
Зачем…?!!!
Для чего…?!!!
Для какого такого факта дурацкой моей биографии…?!!!
Кому теперь я скажу «прости» и «sos-кучился»…?!!!
Кто теперь скажет «терпи»…?!!!
Химические реакции - ноль, серое вещество - камень…
«Глупое искусство» утратило смысл…
Счетчик обнулен...
Господи-миленький-божечка, если ты есть, если ты подсматриваешь за мной из-за угла соседнего дома, или спрятался за звуком самолета, не отворачивайся совсем, научи жить дальше...
Июль-август 2018