Справиться ли с риском мне
разгадать секрет,
Эдварда Радзинского
написав портрет?
Вот он тихий, ласковый,
ни к кому вражды,
в зале статью барсовой
вгонит в дрожь ряды.
Лоб склонит над пьесою,
вроде - про любовь,
в вязь вплетя словесную
нашу жизнь и кровь.
Между строк, безадресно,
вечности стигмат
проступает каверзно
сквозь телеформат.
Антипод напыщенным,
смелости редут.
Тайной тропкой нищие
в дом к нему идут.
Строг к себе и к гениям,
не предавшись снам,
спрашивая с времени,
сострадая нам.