От нескольких сараев остались развалины, и лишь один был мало-мальски накрыт ржавыми листами железа, кусками шифера, на которых в качестве гнёта лежали несколько крупных камней. Дверь висела на одной петле, а из стоявшей рядом дырявой будки выглядывала лохматая собака. Равнодушно оглядев незваных гостей и не заметив в них агрессии, собака обиженно улеглась на землю. Глаза её были грустными, и Пётр Иванович пожалел, что у него нет в кармане куска хлеба, чтоб покормить собаку.
- Хоть бы гавкнула для приличия, - сказал Сёмка.
- Хозяин не заслужил, - пошутил Пётр Иванович, - чтобы собака перед ним выслуживалась. Сами, небось, гуляют, а ей бы хоть косточку бросили.
- Постой тут, - сказал Сёмка отцу, - я один в дом зайду.
- Если через пять минут не вернёшься, я забегу и всех перестреляю из поганого ружья, - отозвался Пётр Иванович. - Ты аккуратней там. От ханыг чего угодно можно ждать, поэтому горячку-то не пори. Разведай, а дальше посмотрим.
Сёмка скрылся за дверью. Не прошло и пяти минут, как он вернулся.
- Собачатину едят, - сказал. - Уходим, отец.
- Теперь твоя очередь во дворе дежурить, - проговорил Пётр Иванович и, опережая возражения Сёмки, шагнул в сенцы.
Здесь был полнейший бедлам, а в чулане, куда на всякий случай заглянул Пётр Иванович, не имелось ничего, кроме оставшихся от пола двух досок. Остальные, похоже, были пущены зимой на дрова. Сругнувшись, Пётр Иванович шагнул в дом.
«Аномальная зона!» - первое, что ему пришло в голову, едва он открыл дверь.
За сколоченным из досок столом сидели пятеро мужиков замызганного вида, а перед ними стояла большая чашка с кусками варёного мяса, уже остывшего. Повсюду - на столе и на полу - валялись окурки. На подоконнике лежала груда давно не мытой посуды: сковородка с остатками заплесневевшей картошки, пара чашек, пол-литровая стеклянная банка не то с солью, не то с сахаром на дне, разовые ложки и вилки, пустые пакеты, пластиковые бутылки из-под пива и ещё невесть что, а сверху всего этого лежал топор.
Пользуясь молчанием мужиков, Пётр Иванович приступил к осмотру. У печки, похоже, с самой зимы лежала просыпавшаяся зола, а сама печка была до отказа забита пустыми бутылками. Стоявший в углу кухонный стол походил на мусорную свалку. Над ним на большом гвозде кособоко висел шкаф с одной дверцей. Вторая валялась тут же, и на ней, как определил Петр Иванович намётанным глазом, недавно рубили мясо. «Уже интересно!» - обрадовался Петр Иванович.
С вкривь и вкось наклеенных журнальных картинок на неожиданного гостя смотрели улыбчивые обнажённые девицы. Они будто издевались над ним, с виду таким серьёзным и непонятно откуда тут и зачем взявшимся. В некогда красивой, а теперь облупившейся от времени рамке красовалась фотокарточка танка с весёлым на нём солдатом в шлемофоне. В парне том едва угадывался сидевший слева за столом мужик и напряжённо наблюдавший за гостем.
«Приехали!» - подумал Пётр Иванович, едва заглянув в горницу. Бедлам его не вдохновил, и желание что-либо там искать у Петра Ивановича не возникло. Он сознательно затягивал паузу, хотел дождаться реакции от хозяина или его собутыльников. И она последовала.
- Ой! Какие люди без охраны?! - наигранно удивился мужик с бородой и фингалом под глазом. - Позвольте, командир, пепелок стряхнуть, а то, знаете ли, ноги потеют!
- Вы до этого сами додумались? Или кто подсказал? - Пётр Иванович продолжал осматривать комнату, он даже не взглянул на говорившего.
- Жизнь у нас страшно интересная начинается, Борода. Только не пойму чего в ней больше - страшного или интересного, - заговорил плюгавенький, лет тридцати мужичишка, с жиденькой бородёнкой, лысой головой и большим шрамом за правым ухом. - Шутить надо так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно выбитые зубы.
Пётр Иванович вплотную подошёл к столу, напротив говорившего остановился:
- Если тебе перешла дорогу чёрная кошка с пустыми вёдрами - счастья не жди.
- Господи, убери из моей жизни людей, которые ничего хорошего в неё не приносят. Пусть у них всё будет хорошо... только подальше от меня, - проговорил четвёртый мужчина, недобро покосивший взглядом на Петра Ивановича.
- Не бросайте камни в мой огород! Если я построю из них дом, вы же умрёте от зависти, - быстро сориентировался с ответом Пётр Иванович.
- Подожди, командир. Ты, никак, нам угрожать вздумал? С чего ради? - бородатый взялся за полупустую бутылку, но тут же вернул её на место. - Если люди ждут от меня или моих друзей чего-то большего, чем мы можем предложить, это их ошибка, а не наша вина... Ты чего, собственно, ищешь тут, командир?
- Кто ищет, тот что-то знает! - с намёком почти шёпотом сказал, повернувшись, Пётр Иванович и пристально посмотрел на чашку с мясом. От его взгляда не укрылась тревога хозяина.
- А счастье было так близко… Пока не отобрали бинокль.
Это опять плюгавенький сказал.
- Насчёт покинутого счастья ты, может, и прав. - Пётр Иванович взял со стола большой кухонный нож, нанизал на него кусок мяса и поднёс к глазам, будто рассматривая. - Говорите, собачатиной питаетесь?
- Командир, это не возбраняется. Дед мой рассказывал, как они на войне с Японией отбили склад, до потолка забитый консервами из собачатины. Сказывал, вкусные. Вот - проверяем, правду ли дед говорил.
- Слыхал, слыхал! - Петр Иванович вернул мясо в чашку и положил нож на место. - Народное наблюдение знаете: в семье, где мать очень плохо готовит, собака всегда жирная. Так чья же мать плохо готовит? Хозяйская?
Хозяин дёрнулся, но промолчал.
- Других животных не держим в силу своего патриотического духа, - Не скрывая своего ехидства, Борода посмотрел на Плюгавого. - Подтверди!
- Ага, - встрепенулся тот, - и ещё малых материальных возможностей.
- А вы, командир, кто такой будете? И почему проникли в нашу светлицу без приглашения?
Проигнорировав вопрос, Пётр Иванович, показал пальцем на красиво вырезанные на дощечке витиеватые буквы, прочитал вслух:
- «Зелёный, 8». И что сие означает? У белых людей названия переулков и улиц можно прочитать на домах.
- Мы, - вступил в разговор до этой минуты хмуро сидевший мужик лет за пятьдесят, весь в чёрном и в шляпе, - имеем право допоздна засиживаться. Бывает, вздремнём. Сия таблица означает немногое. Очнувшись, безошибочно узнаем, не выходя за порог, по какому адресу сидим.
Компания хихикнула.
- Интересно девки пляшут, - хихикнул за компанию Пётр Иванович и добавил вне всякой связи: - «Это курам на смех, - сказала баба Дуня, подкладывая коноплю в пшено».
- Нам бы тоже конопля не помешала, командир, - Борода, похоже, стал терять спокойствие. Его тяготило молчание гостя по поводу цели посещения притона. - Но мы пока перебиваемся со-ба-ча-ти-ной. Или непонятно?
Хозяин потянулся вилкой к чашке с мясом. Покопавшись, выудил три рёбрышка. - Имеем право жаловаться в прокуратуру на ваши действия. Так, мол, и так, зашёл без спросу. Ещё припишем, что нас оскорблял. У меня свидетели есть.
Борода зажал ему рот ладонью.
- Примолкни, Копчёный, - сказал. - Не видишь, гость ошибся адресом. Мы объяснили его шофёру про наш «Зелёный, 8», а парнишка, пока выход с перепугу нашёл, адрес забыл командиру сказать. Он сейчас уйдёт. Только скажет нам «Прощайте!» Командир, так как же насчёт «Прощайте!»
- У человека один язык и два уха для того, чтобы он говорил в два раза меньше, чем слушал. - Пётр Иванович поискал, где бы присесть, не нашёл и остался стоять. - А теперь послушайте, господа хорошие, моё условие. Вы возвращаете обворованному вами деду тройную стоимость овцы, и я забуду, какую со-ба-ча-ти-ну вы едите. В складчину на пятерых это немного.
- Не поеду я в этом году в Турцию. В прошлом году не поехал в Таиланд, в позапрошлом ещё куда-то. И на будущий год, не знаю, куда не поеду. - Борода в открытую ехидничал. Мол, видали мы таких командиров.
- Минута смеха прибавляет год жизни, - Пётр Иванович тоже не стал скрывать ехидства. Перебранка с Бородой ему стала надоедать, тем более, он выяснил, что хотел. - Условно. Можно в какой-нибудь кутузке.
- Ты не правильно понял, командир, - перешёл на «ты» Борода. - Если жизнь тебе не улыбается, пощекочи её.
- Концерт окончен, Борода. Или как там тебя… Хозяин, собирайся со мной, остальные приедут в полицию после твоего допроса. Но у тебя есть возможность принять моё предложение насчёт оплаты за ворованную овцу.
- Сказано же, собачатину едим, - обозлился хозяин.
Пётр Иванович взял со стола нож, перевернул им минуту назад обглоданные хозяином рёбрышки.
- Даже двоечник, - сказал, - знает, что у всех животных рёбра плоские, и только у собаки они дутые. Или я плохо вижу? Эти рёбра не круглые? Вот и мой водитель зоологию плохо учил. Попался на ваши сказки.
- Командир, командир, не гони волну, - отчего-то испугался Борода, - Хозяин сейчас покажет и голову овцы, и метку. И деньги утром принесёт деду, только ты не раздувай инцидент.
Внутренне ликуя - поймал-таки воров! - Пётр Иванович направился к двери:
- Пошли, хозяин, во двор. А вы пока сидите, не дёргайтесь. Шофёр мой хоть в собачьих косточках пока не разбирается, но стрелять его обучили наверняка.
Хозяин молча провёл Петра Ивановича к сараюшке, откинул рваный пиджак. Перед Петром Ивановичем и приглашённым по этому случаю Семёном лежала голова овцы.
- Сверяйте метку и фиксируйте в протоколе, - сказал Пётр Иванович солидным голом Сёмке и подмигнул, чтоб тот не смел возразить.
- Так, это, я… - промямлил хозяин, - как договорились…
- Понятно! Чтобы всё было чин чинарём, без обману. Иначе я на вашу кампанию всех собак навешаю, которых вы ещё не съели. Вовек не отмоетесь. - Подождал, пока хозяин скрылся в доме, рассказал в двух словах Сёмке, как удалось ему расколоть хозяина с его дружбанами.
- Говорил тебе, учись, сынок, хорошо! А ты… Всё, возвращаемся.
УТРОМ, едва Сёмка вышел во двор умыться, в калитке возник вчерашний дедуля с мешком за плечом.
- Здравствуйте, здравствуйте!- сказал обрадовано. - Вот, это, принёс подарок. Показывайте, где он у вас будет обитать.
На ходу развязывая мешок, дедуля направился к сараю. Потревоженный поросёнок захрюкал.
- Подождите! Какой подарок? Какой поросёнок? - Сёмка ничего не понимал.
- До свету приходил хозяин притона, передал мне деньги, которых хватит на три новых овцы. Дескать, командир так повелел. Ты бы командира-то позвал, хочу лично отблагодарить.
Сёмка заволновался, разом вспотел, потому что в эту минуту ему показалось, будто из-за соседнего сарая кто-то фотографирует деда, развязывающего мешок с поросёнком. Ему даже привиделось, что кинокамеру держит тот самый бородатый мужик, что вчера сразу не понравился Сёмке в притоне. Сёмка не хотел идти вслед за дедом, но тот позвал:
- Да не бойся ты, это, паря! Не кусачий я сегодня. Вчера мог бы на клочья порвать вора. А теперя чё ж человека жизни лишать зазря? Он свою вину искупил, это.
- Дед, ты чё это удумал? Взятку принёс?
- Окстись, паря! Не ершись и не трясись, как… это… банный лист, прилипающий к заднему месту! Взятку ему дают?! У взятки большие нули пририсовывают к цифиркам, а я принёс тебе ма-а-аленького поросёночка. Ему, это, недельки две, и у меня их штук двенадцать. Не прокормить такую свору. А у полицейских, я слыхал, денег куры не клюют, будешь его кормить на убой - вырастет большая свинья, назовёшь её, это, именем неугодного тебе начальника, да и зарежешь!
- Ко-о-ого зарежешь? Какого начальника? - не понял Сёмка. - И какой банный лист трясётся? Осиновый ещё может.
- Эк, нескладный ты, это. Зови старшого, я с ним быстрее сговорюсь. Как я не мог тебе подарок подарить, скажи на милость, паря? Это, тутошний в отставке участковый пьяный валялся кажний день то в реммастерской, то в строительном цехе. А на наши заявления отвечал, дескать, напрасно волну гоним - он весь отдел полиции на уши поставил, все с ног сбились в поисках воров. Но мы-то, это, видели, что с ног сшибался сам участковый. По-чёрному гулял. Вот ему я поросёнка бы пожадовал!
Дед подошёл к сараю, через забор опустил поросёнка на землю:
- Ну, это, как тебя… Люди кошку в дом первой запускают, а мы с тобой новую моду придумаем - поросёнка в сарай!
- Семён Петрович я! Ваш новый участковый, дед. А командир совсем не командир, и никакой он не полицейский. Он мой отец.
- Ты гляди, как я пролетел фанерой над Парижем! - дед почему-то ещё больше повеселел, точно разоблачённый вор во второй раз принёс ему деньги за трёх овец. - Как же я маху дал?! Это, правду говорят, будто и на старуху есть проруха. И чё теперь? Привет отцу передавай, кланяйся. От моего имени в гости приглашай. Раз не начальник, поговорим с отцом-то за стопочкой самогоночки.
Сёмка воровато оглянулся, не слышит ли кто. Улица была пустынной, и он почувствовал облегчение.
ПРОВОДИВ ДЕДА ДО КАЛИТКИ, Сёмка принялся звонить отцу. Он в подробностях рассказал ему про утренний визит деда и высказал тревогу насчёт взятки.
Пётр Иванович рассмеялся.
- Я не знаю, - сказал, - чего хочу, но не успокоюсь, пока этого не добьюсь! Вора-то я поймал-таки! А про взятку не сочиняй! Размечтался он! У тебя было бы гораздо больше проблем, оформи ты вчера протокол на хозяина. С первых дней закис бы за бумагами, а тут всё сладилось! Я вора поймал, дедуля деньги за овцу имеет, у тебя на участке какое-то время тихо побудет, что также плюсом тебе зачтётся. Одного жаль…
- Чего опять удумал?- заволновался Сёмка.
- Да, не кипятись ты, Сёмка! Жаль, говорю, что своей поимкой не могу похвастаться перед дружками. Придётся нового вора ловить. - Пётр Иванович снова засмеялся: - Тебя в другую деревню когда переводят? Как поедешь - я с тобой!
Сёмка положил трубку в карман и вытер пот со лба…