ОНА ПОДЪЕХАЛА на велосипеде счастливая выше некуда, спорхнула с него птичкой - легко и красиво, как зимородок крылышки аккуратно сложил перед тем, как на ветку сесть, и, кажется, даже земля порадовалась прикосновению её туфель. Из-за высокого тополя в ту же секунду выглянуло солнышко, словно Елена Андреевна привезла его с собой, нежно взяла из лукошка на ладошки, подняла над собой и выпустила в голубое праздничное небо.
Увидев Елену Андреевну, вплотную подошедший к пенсионному возрасту Николай Александрович аж расцвёл, забыв поставить ведро на ступеньку, будто и не нёс в нём воду из библиотеки в гараж. Радостно поприветствовал Елену Андреевну:
- Ну, поделись, поделись, отчего такая неправдоподобно счастливая!
Не пряча улыбку, Елена театрально приставила велосипед к крыльцу, подошла к Николаю Александровичу, оглядела с ног до головы, то ли желая воспользоваться паузой в поисках нужной фразы, то ли видела Николая Александровича впервые и потому удивилась его восклицаниям.
- Я же в отпуске, Коля! - продолжала светиться Елена Андреевна. - Мне не надо рано вставать и мчаться к девяти на работу. Мне вообще ничего не надо сейчас, Коль!
Это своё «Коль» Елена Андреевна произносила, будто стихи читала, душевно, с интонацией счастливой женщины, вкладывая в имя нечто большее, чем слышалось. Слово плыло над Николаем Александровичем, велосипедом и крыльцом и растворялось в воздухе, ещё не прогретом, хоть и осенним, но тёплым ещё солнышком времён бабьего лета.
От этого и от счастливого лица Елены Андреевны и Николай Александрович не скупился ни на по-особенному украшаемую усами улыбку, ни на комплименты и восторги, до которых он был мастак в компании за праздничным столом. Со стороны могло показаться, муж встретил жену, вернувшуюся домой после длительной командировки. Разве что не обни-мались. Так ведь люди же кругом, а Николай Александрович всё-таки помнил, что он женат. Были ошибки молодости: дважды забывал, целовался при людях, теперь вот женат на третьей…
- Мужа на тебя нету, Леночка! - бросил свой козырь Николай Александрович. Мол, будь муж, забот был бы полон рот, не вот разулыбалась бы. И добавил известную пословицу.
Реплика про мужа, который несколько лет назад объелся груш и по этой причине терпеть не мог свой бывший двор, а вместе с ним и жену свою, не согнала с лица Елены Андреевны улыбку. Пословица лишь подзадорила, точно Николай Александрович поздравил Елену Андреевну с днём рождения, подарив букет дорогих канадских живых роз, и ничуть не меньше.
- Ну, Коль, - только что не пропела Елена Андреевна, - при муже я не жила. При нём я существовала. Пятнадцать лет проплакала, стоя в страхе у окна на веранде, живого ли привезут вечером или вперёд ногами занесут в дом. Знаешь ведь, как пил. Принесут его дружки, такие же пьяные, бросят на ступеньках беспамятного, а я потом вошкайся с ним, затаскивая, как куль с цементом, в дом.
- Если бы пил, как ты рисуешь, откуда бы дом у тебя взялся во дворе? Или золотую рыбку выловила в нашей речке?!
Нет, нельзя сегодня ни из себя любимой вывести Елену Андреевну, ни выбить из седла на её коньке, что поутру оседлала.
- Коль, - приложила руки к груди Елена Андреевна, слегка и красиво склонив голову, словно молилась за здоровье собеседника, - родной мой! С чего ты взял, что муж дом построил?!
- Вот те раз! Что-то я тебя на срубе не наблюдал ни дня с топором в руках! Никак, по ночам, тайно от соседей, строила? - Николаем Александровичем овладел интерес, он сделал шаг навстречу Елене Андреевне, будто боялся пропустить хотя бы слово.
- Строители приходили к семи часам, - не теряя радостной улыбки, заговорила Елена Андреевна, - и сходу, не останавливаясь, усаживались за стол. А на нём уже первое, второе и третье! Попробуй я хоть что-то не приготовь и не подай! А у меня корова, у меня телёнок. Подоить надо, напоить, в стадо за деревню проводить. Это ж полтора километра коровьим шагом!.. А потом опять же - мужиков накормить не куском сала. Я перед строительством была вот с таким животом, - Елена Андреевна показала размеры своей талии, и они полу-чились больше, чем у рослого и порядком располневшего Николая Александровича. - Мужики за завтраком выпьют, чтоб день годом не казался, - продолжала горячо говорить Елена Андреевна, - и пока раскачаются за куревом… Два часа поработают, и в карты скубиться усаживаются. Мне с ними играть было некогда, Коль! Обед готовить надо - снова первое, второе, третье, да чтобы ни один горе-строитель не поворотил от стола! Не приведи, Господи! А после обеда, да на жаре… Кто же в такую пору работает?! Мне так и говорили мужики: «Устали!» Нет, ты понимаешь, Коль, лбы такие - и устали! - всплеснула руками Елена Андреевна, наступая на Николая Александровича. Тот чуть отодвинулся, собираясь перейти в оборону. - Нет! Они - уста-а-а-ли-и-и! А я железная? После обеда у них речка по расписанию. А я по двору, как заводная. Накормить мужа и его дружков, это ж, Коль, половина дела! Брюки мужу постирай, каждый божий день рубашку чистую да проглаженную дай! Носки он, Коль, носил только день, не дольше. И мне никто не говорил: приготовь еду, сделай то и не забудь сделать вот это, да ещё и постирай бельё. Я вставала молча и покорно делала! А его, мужа моего, Коль, каждый раз надо было тыкать носом в недо-строенный дом, чтоб привести в движение. Работай полный день - не на дядю же спину гнёшь! А с него, как с гуся вода! Я, веришь, Коль, тростинкой стала, тень выглядит красивее и богаче! Потом, как я говорила, с животом была - рожать надумала, пока время не ушло. Да что тебе об этом говорить - попробовал хотя бы день побыть в моей шкуре, второй ни за какие коврижки не захотел бы!
Солнце в небе забыло про свои обязанности, зависло в удивлении, прислушиваясь к монологу Елены Андреевны. Ни одно облачко мимо не проплыло, не задержавшись над Еленой Андреевной и Николаем Александровичем, а, послушав, перестраивались в весёлые и смешные фигурки и торопились дальше, к горизонту. Птички-синички с воробьями уселись на ветке. Свиристели перестали яблоками-дичками в двух метрах от Елены Андреевны с собеседникам играть, боясь пропустить интересное. Да и сам Николай Александрович забыл, что он, в отличие от счастливой Елены Андреевны, не в отпуске, что он должен был помыть машину и подать к крыльцу. Он всё ещё не догадался поставить на ступеньку ведро с водой.
- Коль, а Коль! Ты ведро-то поставь, вернись на землю! - Елена Андреевна шутя нажала на кончик носа Николая Александровича, совсем, как на выключатель ночника.
- А? Что? - встрепенулся тот и, похоже, спустился из заоблачных высот.
- Вот и приземлился! - захохотала Елена Андреевна, и не по годам легко вбежав по ступенькам, скрылась за дверью библиотеки.
Николай Александрович развернулся, чтобы, наконец, направиться к гаражу, но из-за угла здания вывернулся Сергей Иванович, коллега.
- Ты чего такой странный? - спросил удивлённо, едва глянул на Николая Александровича. - Перепил - голова болит, недопил - болит… Твой какой вариант? Сам ответишь, или попросить помощь библиотеки? - Сергей Иванович многозначительно показал на дверь, за которой только что скрылась Елена Андреевна.
- Ты чего? - не понял Николай Александрович. - Какая голова? Какая помощь? И этот твой указующий жест… Мы просто земляки!
- Земляк, называется, два лаптя по карте! - Сергей Иванович не хотел расставаться с подозрительной идеей относительно землячества.
- Каких таких два лаптя? - переспросил Николай Алексан-дрович. Он всё ещё где-то был далеко в мыслях; действи-тельность пробивалась к нему через непреодолимые барьеры. Ступор не проходил.
- Два лаптя по карте - далеко, значит. Вы же с Еленой Андреевной на разных концах деревни живёте, как в сопредельных государствах. Я тут мимо проходил, видел, как вы с ней лясы точили. Елена Андреевна светилась от счастья.
- Она, друг мой, от своего счастья светилась. Понимаешь, - так и не поставив ведро с водой на ступеньку, говорил задумчиво Николай Александрович, - какая штука…
Он принялся пересказывать разговор с Еленой Андреевной, после чего Сергей Иванович сказал, почёсывая в затылке:
- А ведь она права, Коль! И моя таким способом дом строила; вот какой коленкор получается! Как только она не выставила меня за дверь?!
- Может, плотно подогнал? - рассеянно спросил Николай Александрович.
- Кого подогнал? - не понял Сергей Иванович.
Николай Александрович не успел ответить про дверь. На крыльце с книгами в руке появилась Елена Андреевна. Весело спустилась по ступенькам, подошла к велосипеду, намереваясь уехать, но передумала.
- Коль! Ну, ты и работничек, - засмеялась. - Так и будешь всех встречать-провожать с ведром в руках? Примету, что ли, какую проверяешь на себе?
- Да, мы тут… - начал было Николай Александрович, но вдруг передумал, сбился с мысли, замешкался. - Слушай, на днях проезжал я мимо твоего дома, видел отремонтированный цоколь. И крышу. Ты что…
- И не думай, Коль! - не гасила счастливую улыбку Елена Андреевна. Её лицо прямо-таки сияло, и солнце, только что продолжившее свой бег по привычному кругу, вновь заинтересовалось Еленой Андреевной. И облака, и птицы тоже ею заинтересовались. - Я подумала однажды: «Почему я должна жить плохо с мужем, если плохо я могу жить и без него?»
- И что? - спросил Сергей Иванович.
- А то! - почти пропела загадочно Елена Андреевна.
- Ты не мудрствуй, на пальцах доходчиво объясни, - попросил Николай Александрович.
- Сколько раз я просила, просто умоляла мужа отремонтировать крышу и цоколь. Про крышу он всякий раз отговаривался фразой «Сделаем, не потечёт!», а цоколь ещё может и потерпеть, говорил. И однажды я сказала: «Дорогой! Цоколь, возможно, и может потерпеть, а моё терпение лопнуло!» И, как вам известно, открыла дверь и выставила за порог со словами: «Гуляй, Вася, на все четыре стороны!» Да он и без моего благословения гулял так, что четырёх сторон мало казалось. А едва исчез с горизонта, я на правах полной хозяйки, Коль, - Елена Андреевна легонько стукнула Николая Алек-сандровича в грудь, - на другой же день наняла мужиков. Они сами купили и привезли цемент и всё остальное, за три дня управились с ремонтом. Пили-ели дома; у меня только работали. Перерезали мы красную ленточку, рассчиталась я с ними, ударили мы по рукам. Всё - я с цоколем!
- Ты?! - засомневался Сергей Иванович, - оглядывая Елену Андреевну.
- Можно и так сказать! - она взялась за велосипед. - Не мужик же! А ещё через неделю крышу строители отремонтировали! Ни бутылок, ни пьянки! Ни карт с речками ясным днём! Я счастлива, Коль! - заключила свою речь скороговоркой Елен Андреевна. - Ну, всё, мне пора! У меня и сегодня день независимости. Завалюсь на диван, читать буду, сколько хочу! Как вы, мужики, говорите? Кайфовать? Балдеть? Газетку почитывать? Так я займусь всеми этими делами одновременно!
Николай Александрович с Сергеем Ивановичем проводили взглядом отъезжавшую счастливую Елену Андреевну и, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.
…Назавтра оба взяли на работе отпуск за свой счёт. Николай Александрович сказал начальнику:
- Пока гром не грянул, надо срочно отремонтировать цоколь.
- Какой гром в такую пору? - покосился подозрительно начальник.
Не дождавшись разъяснений, заявление он всё-таки подмахнул:
- Три дня - больше не могу. В командировку поедем.
«Три дня даже много, - подумал Николай Александрович, - жена на всё про всё только два отвела. А день буду балдеть да газетку почитывать».
От своих привычек Николай Александрович не умел легко отказываться. Да и то сказать: мужик!