Права на произведение заверены нотариально.
Е.Паньшин.
ДЕД РЕШАЛА
Книга 1. АФЕРА
Глава 1. Колдовская.
Все события и персонажи выдуманы. Любое совпадение имеет случайный характер.
В воскресенье, в конце дня, Кузьма Петрович Кальянов, колхозный сторож, заступил на вахту. Среднего роста, мускулистый, худощавое морщинистое лицо покрыто щетиной. Одет всегда в старую солдатскую парадную форму без погон и кирзовые сапоги. К носу из-за близорукости «приросли» очки с толстыми линзами. На голове вечная кепка. Он сидел на крыльце правления, когда подъехал колхозный трактор с тележкой, полной доярок. Из их громкого, весёлого гомона он понял, что сегодня ночью будет какая-то необычная баня, с гаданиями и заговорами. Кому-то из женщин по новому способу будут мужика привораживать. Дед весь обратился в слух - как бы чего не пропустить. Даже про разыгравшиеся желудочные колики забыл. Как раз в этот день его жена бабка Клава наварила пельменей с рубленой картошкой. До того вкусные, что он весь день их ел. Поест, полежит, снова поест. А запивал молоком, жирным, как сливки. К вечеру в охрану идти, а у него живот скрутило и голова заболела на почве переедания. Стал у бабки лекарство какое-нибудь просить. Та говорит:
-Там на кухне в тумбочке все лекарства. Возьми.
-Что с того, что там. Я всё равно ничего в них не смыслю. Давай сама неси.
Поплелась бабка в «тумбочку», принесла коробку от обуви, где хранились лекарства и банки от простуды. Стала перебирать.
-Вот: - две упаковки активированного угля, упаковка глюконата кальция и пурген. Все. Ты, дед, что пить будешь?
Наступила долгая, неловкая пауза. Дед Кузьма непонимающе лупился через очки на свою бабку.
-Как что я пить буду? От головы и от живота. Вон как свело, весь в судороге. А у тебя из лекарств один пурген. Сходи к соседям, у них спроси.
Бабка тем временем нашла аннотацию, стала читать вслух:
-Таааак – уголь активированный, таблетки чёрного цвета,- замолчала, шевеля губами, выискивая нужное,- вот…… применяют при какой-то диспепсии, метеоризме.- На что дед тут же вставил:
-Вот точно, у меня там метеориты летают в разные стороны, того и гляди живот разнесёт на части.
Бабка тем временем продолжала:
-При пищевых интоксикациях, отравлениях. Все, дед, это тебе. Есть надо меньше. Ты за день ведро пельменей съел, вот и отравился. Тебя только углём и лечить. Давай пей и иди уже сторожить.
-А сколько пить?
-Четыре тире шесть таблеток, два раза в день, для взрослых,- снова уткнувшись в бумажку, ответила бабка, - а тебе десять надо, чтобы меру знал.
-Так, - решил дед,- один раз выпью сейчас, второй на дежурстве, С этими словами он наковырял себе таблеток из бумажной упаковки и, налив из чайника воды в кружку, выпил их. В животе сразу заурчало, его начало пучить и наружу стали проситься газы, но вроде стало легче и, собравшись, он отправился на дежурство, захватив с собою другую упаковку таблеток. Часа через два после принятия смены дед допил остальные лекарства и сел глядеть в окно, выискивая, где будет сегодня потеха. По воскресному дню во многих банях в деревне дымились трубы. Но ему нужна была всего одна конкретная баня. Там, где будут ворожить. Поскольку организм деда Кузьмы перестал бунтовать от большого количества принятого активированного угля, то грех было пропустить такое «представление». Забрался он на пригорок, с которого была видна вся деревня, и безошибочно определил, в какую сторону идти.
Стемнело. И вот лежит он в кустах смородины, бросив под себя телогрейку, метрах в шести от бани, на голые женские фигуры через окно пялится, разговоры слушает да посмеивается. Собралось всего пять женщин разных возрастов и комплекций. По очереди они то заходили в баню, то выходили, потом сидели в предбаннике - кто на кровати, кто за столом и, как говорят, «переливали из пустого в порожнее», попутно пили чай из огромного самовара. Наконец новости закончились и началось колдовство, ради которого дед окопался здесь.
-Давай, Галя,- произнес знакомый голос толстой колхозной поварихи СемЁнихи,- я тебе помогу намазать.
-А вдруг не поможет, если не сама намажу?- отозвался голос кладовщицы Гальки Кариной, доходившей до сорока лет в девках.
-Поможет. Главное, побольше мёда намазать да подальше высунуть.
-Ну давай намазывай,- неуверенно согласилась Галька. Все на какое-то время замолчали.
Вдруг в бане погас свет. Наступила гробовая тишина. Даже сверчки не стрекочут, а всё окно предбанника, настежь открытое по причине душной ночи, у которого только что сидели голые бабы, заслонило непонятное белое пятно, слегка шевелящееся в свете полной луны. Из предбанника раздались слова заклинания:
-На горе Амаюш течёт ручей неведомый, силы необыкновенной. В том ручье сокрыты силы зла и силы добра. Зову Вас, воды неведомые, святые,- освободите силы добра и принесите их со святой водой к красной девице Галине. Пусть силы те заполонят всю её сущность без остатка и предстанет красна девица Галина перед добрым молодцом Иваном совсем в новом свете. И не сможет он от неё отворотиться. И будет в сердце его ретивом одна только девица Галина. Заклинаю я воду и воздух, свет и тьму, огонь и лёд на любовь Галины и Ивана. Будь ты, Галина, неперечливой Ивану, а Иван во всем пусть смотрит только на Галину всю оставшуюся жизнь.
«Это кто же такой у нас завёлся, что по нему баба сохнет»,- раздумывал с усмешкой дед, слушая скороговорку колдовства.
-И ничей боле заговор не подействует на мой заговор. Потому как мой заговор самый сильный во всей вселенной. И пусть вода святая из источника неведомого и мёд наш целебный Башкирский будут во всем свидетелями незримыми. И пока светит солнце ясное, пока течет вода в неведомом святом источнике на горе Амаюш, пока стоит сама гора Амаюш,– ничто не сможет разрушить слово моё. Тьфу, тьфу, тьфу. А теперь повторяй три раза «Как пчёлы на мёд слетаются, так пусть мужики на меня слетаются».
Галька старательно повторила последние слова заклинания, и все стихло. Дед, как мог, напрягал зрение, но не мог понять, что там происходит. Снял свои толстые очки, протёр, снова одел. Не помогло. И такое его разобрало любопытство, что он, забыв всякую осторожность, встал на цыпочках и стал приближаться к окну. Под ногой по предательски, нарушив тишину, хрустнула ветка. Дед от испуга присел. Но ничего не произошло, и он, встав, продолжил движение. Шажок за шажком, всё ближе и ближе к заветной цели. Вот уже совсем рядом, а понять не может, что там в окне отсвечивает такое. Уже несколько сантиметров отделяют лицо деда от белесого округлого предмета с вертикальной полосой посередине. По сантиметрам исследуя, едва не касаясь его носом, дед был в недоумении. Пахло свежим мёдом и какими то травами. Дед снова снял очки, вынул из кармана запасные, посильнее, одел и, опять приблизившись вплотную, стал изучать объект. Выставив вперёд палец, осторожно ткнул им в самую середину, почувствовав живую его упругость. В этот момент прямо в лицо ему ударила струя вонючего воздуха и раздался характерный хлопок пука, от неожиданности показавшийся деду в ночной тишине взрывом авиабомбы. Как стоял он под окном, так молча и лег. А следом грохнул разноголосый бабий смех, разбудивший собак в деревне. Выбежав на улицу как были в голом виде, бабы увидели распростёртое под окном, неподвижное тело деда Кузьмы.
-Смотри, Галька, подействовало, явился и пяти минут не прошло как задницу в окно вставила. А говорили две недели ждать надо.
-Он, похоже, у меня весь мёд с неё слизал,- ответила Галька под весёлый смех гадальщиц.
-Подождите, бабы, а он живой?- спросил кто-то.
Смех сразу оборвался. Пощупали - пульс есть.
-Давайте-ка его в баню,- предложила ворожея СемЁниха,- ишь, старый хрыч, чего удумал. На сиськи девичьи смотреть. А я думаю кто там дышит так? Эх, если не загнётся сегодня от разрыва сердца, тётка Клава его всё равно завтра порешит. Тащим его.
-Ага, попарим,- засмеялся кто-то в темноте. Быстро взяв недвижимое тело за руки, за ноги, женщины занесли его в предбанник и положили на кровать с панцирной сеткой и хромированными спинками. Зажгли лампочку. Поскольку голова у деда от шока долго отказывалась приходить в себя, перепуганные бабы стащили с него китель с рубашкой, брюки, стали натирать водкой и делать закрытый массаж сердца, надавливая на грудную клетку. Ноги до пояса прикрыли от срама какой-то простыней. Пришедший в себя дед Кузьма, чуть приоткрыв глаза, увидел две огромные груди СемЁнихи, которые спелыми десяти килограммовыми арбузами раскачивались перед его лицом в такт массирующим движениям хозяйки, с перепугу, как и остальные женщины, забывшей одеть хоть какую-то одежду. Её огромный голый живот временами прижимался к лицу, мешая дышать. Делать нечего, пришлось терпеть. Она что-то приговаривала, а дед со страхом думал – «если это чудище природы, СемЁниха, весившая никак не меньше ста пятидесяти килограммов, по какой-либо причине грохнется на меня, мне конец». В это время она, не рассчитав, надавила ему вместо грудной клетки на живот. От острой боли и неожиданности дед сел, глаза вылезли из орбит, желудок сжался, и его содержимое – большое количество не переработанных остатков пельменей, все чёрное от принятого активированного угля, с характерным рвотным звуком,- фонтаном вывалилось на живот деда, на ворожею, на кровать и пол. И всё это за доли секунды. Сначала никто ничего не понял, а потом бабы завизжали от страха. Какая-то крикнула «У него печень оторвалась» и кто в чем был, в смысле голые, с воплями бросились врассыпную. Дед, воспользовавшись удобным случаем, забрал свою одежду и ретировался из бани. По дороге захватил свою телогрейку, брошенную в кустах, и отправился на речку смывать с себя рвотные массы. Кое-как покончив с этим, он стал одеваться, и здесь обнаружилось, что не хватает одного носка и очков. Слава богу, очки у него были запасные, близнецы утерянным. Будучи в городе у детей, он заказал себе две пары очков в одинаковых оправах, одни для повседневной носки, а другие для чтения, и всегда носил их с собой. И отличить, где какие, мог только хозяин. Делать нечего, он надел запасные очки и сапоги на босу ногу, как вор, прокрался к себе домой, стянул с веревки, вывешенную после стирки, запасную пару точно таких же носков со звездочкой на боку. Уже давно они с женой покупали сразу несколько пар одинаковых носков, на случай если какой-то порвётся, то его можно выбросить, сохранив второй. Дворовая собачка Пудик, узнав хозяина, потёрлась о его ноги и ушла досыпать, не поднимая шума. Вернув себе первозданный вид, дед вернулся на пост и, сидя на крыльце, наблюдал, как его искало полдеревни, то и дело окликая по имени. Несколько машин, мотоциклов и скорая помощь разъезжали по улице и по задам, то и дело вспарывая темноту ночи фарами. Вся эта кавалькада постепенно приближалась к правлению колхоза. Наконец они прибыли. Дед как ни в чём не бывало зашумел:
-Всем стоять на месте и быстро бояцца!
-Я те дам бояцца, старый охальник!- заорала на него толстая СемЁниха,- Ишь чего придумал, я не я и лошадь не моя! Сегодня же к Сан Санычу пойдем! Чтоб не повадно было по баням шастать да за чужими женщинами подсматривать! Обблевал там все своим гнилым нутром и стоит здесь, геррооой!
-Обязательно пойдём,- не отставала от неё Галька Карина. – И устроим обязательно, этот…,- она не договорила, не найдя подходящих слов.
Сзади них в свете лампочки подходили ещё люди, пришедшие искать деда Кузьму, а теперь с интересом ожидавшие развязки. Не часто в деревне бывают такие представления. Увидев, что пропавший нашелся и с ним всё в порядке, работники «Скорой помощи» уехали. А дед как можно спокойнее произнес стоявшим впереди бабам:
-Вы там, наверное, водку жрали и спьяну привиделось, что я приходил за вами подглядывать. Видите - я на посту стою.
-Даааа?!- взбешённо завопила повариха,- А на это что скажешь? Вот твой носок со звездой и очки твои, в деревне таких больше ни у кого нет, - и она стала тыкать деду в лицо уликами.- А ну снимай сапоги. Показывай носки. Небось и второй выкинул.
-Ты глаза-то разуй свои,- парировал дед,- А на лбу у меня что? Хрен вырос? Или это уже не очки?- и, сняв с себя запасную пару, он сунул её в руки СемЁнихе, а потом, сев прямо на землю, снял сапоги и стянул с ног два носка, как две капли воды похожие на тот, который предъявляла ворожея, и силой затолкал ей в руки. Теперь, держа в руках двое совершенно одинаковых очков и три совершенно одинаковых носка, СемЁниха стала суеверно креститься.
-Ты со своим колдовством всех чертей собрала в деревню. Уже проходу не стало от тебя и от них. Как отмаливаться будешь?
Повариха бросила вещи, которые держала в руках, под ноги деду Кузьме, как будто это были не очки и носки, а куски раскалённого металла, и сначала задом, а потом, развернувшись, несмотря на полноту, ретиво убежала в темноту, бормоча «Свят, свят, свят».
-Я всегда говорил,- резюмировал дед,- до хорошего колдовство не доведёт.
Ничего не понимающие люди стали расходиться по домам, обсуждая загадочное происшествие. А дед Кузьма, собрав с земли свои вещи, ушёл в правление.
Продолжение следует. Для тех кто не любит читать - можете прослушать в моем исполнении главы книги "Дед решала" в Ютубе. ОК. ВК. фейсбуке. Твиттере. просто набрав "Дед решала. Евгений Паньшин".
Если понравилась публикация не забывайте ПОДПИСАТЬСЯ и поставить ЛАЙК