Рассказ написан на основе реальных событий. Имена, фамилии и название предприятия изменены. Пусть будут прокляты те, кто разрушил Страну Советов.
Расплата.
Бурно начавшаяся перестройка постепенно забуксовала, сбавила обороты, и наконец, закончилась элементарным бардаком, перешедшим в глобальное разворовывание Союза Советских Социалистических Республик. Вот и завод «Вымпел», один из лидеров социалистической индустрии, суперсовременное предприятие, вдруг начал хиреть и быстро загибаться, выражаясь языком улицы. Из большого коллектива, осталась только верхушка руководства, которая успешно вела родное предприятие к полному краху. Осталось совсем немного до полного банкротства завода, когда его можно будет выкупить по бросовой цене и начать деловую суету. Ведь тогда предприятие станет своим, личным. А родному и личному негоже простаивать в убытке.
Все шло по плану и предсказуемо, если не считать маленького нюанса, в виде главного технолога завода, бывшего секретаря партийной организации. Вот он, в единственном числе встал на защиту родного предприятия, на котором проработал больше двадцати лет. Вступил в бой, твердо веря, что и один в поле воин. И сражался, как мог. Писал жалобы во все газеты. Ходил на прием к народно выбранным мэру и губернатору. И когда прокуратура не заинтересовалась преступными намерениями директора завода и его приближенных, понял, он проиграл. Ведь на всех постах сидели такие же люди, как их директор и главный инженер. Такие же бессовестные и хваткие, с продажными душами, липкими руками и грязными помыслами. Счастливые, что при этой самой приватизации, называемой в народе прихватизацией, оказались в нужном месте и в нужное время. А судя по ответам из Москвы, и там у людишек при власти была одна единственная цель: хапать, и еще раз хапать. Ведь это благодатное время, так неожиданно свалившееся на них, может в любой момент закончиться. Ведь и во власти могут появиться, не дай Бог, порядочные люди, да и конкуренты из преступного мира не дремлют. В общем, строители коммунизма, оказались на проверку не отягощенными моралью и порядочностью. Совсем не зря их в народе называли презрительно коммуняками, которые в конце концов и поставили мощную и богатую страну с ног на голову.
Сергей Александрович Нефедов ходил на завод каждый день, хотя там работы, и ни каких других дел не было. Своим присутствием раздражая директора, и всю прилепившуюся к нему воровскую братию. Те по тихой зверели, но ничего с упрямым технологом сделать не могли. Он требовал свое. Зарплату за восемь месяцев. И приходилось терпеть, потому что отдавать деньги упрямому мужику никто не собирался. Вступление в капитализм, накопление первичного капитала, стояло на первом месте, каждая копейка на счету. И пока предприятие официально действует, нужен и официальный повод избавится от не нужного им человека. А найти повод требовалось во чтобы то не стало. Этот борзописец уже и до Москвы дописался. А такие дела, какие они наметили на ближайшие месяцы, надо делать как можно тише и глаже, чтобы потом не было гаже. Директор порадовался своему каламбурчику. Ему шумная реклама не нужна. И надо думать, как выпереть этого упертого технолога, чтобы и волки, то бишь они, были сыты. И овцы там всякие беспонтовые целы. Эти самые овцы еще потребуются в будущем. Вот из – за таких принципиальных борцов за справедливость, нормальным людям жизни нет. Все для него воры, проходимцы и расхитители народного хозяйства. Один только он хороший. Вот и директора при всех предателем назвал. Слова то, они и есть слова, а неприятно. Он видите ли за народ борется, сука. А где он этот самый народ видел? Одно быдло кругом. Семьсот человек с завода выперли, и не один не пикнул. Побрели дальше существовать в свои квадратные метры. Вот как закончим дело, так и назад возьмем. Правда, на кардинально других условиях. Все по капитализму будет. И пойдут, и согласятся, и еще благодарить будут. Кесарю кесарево, а быдлу быдлячье. А пока задача номер один, убрать Нефедова как можно скорее. Совсем скоро начнется главный этап операции. И тут все должно быть чисто. Приказ отдан искать повод. В течении этой недели надо закрыть тему. Так вроде нынче говорят.
Повод нашла заведующая заводским медпунктом роскошная блондинка Зоя Андреевна. Постоянная любовница директора в течении последних двух лет. Она предложила направить технолога на медкомиссию, которую он наверняка не пройдет. У него сердце больное, на учете стоит. Да и она подсуетится в этом вопросе, чтобы прокола не случилось. У нее во всех больницах знакомые, однокурсники. Вот и будет повод отправить технолога для начала на лечение. Заводу нужны молодые и здоровые работники. Не те времена, чтобы благотворительностью заниматься.
И уже через день на заводской доске объявлений красовалось объявление. Все работники завода обязаны срочно пройти медкомиссию. Прочитаешь и подумаешь, что завод работает, как в старые добрые времена в две смены. А зайдя на территорию, никого не увидишь, кроме двух сдобных вахтерш, бдительно стерегущих заводскую проходную. Шел третий год перестройки.
Сергей Александрович комиссию не прошел. Плохая кардиограмма, в крови повышенный холестерин, и сахар зашкаливает. А когда нервничает, то давление скачет, как ненормальное. В общем, целый букет заболеваний. А врачи проверяли так тщательно, словно его в космос собирались отправить. И он уже догадался в чем дело. Ведь неподалеку крутилась заведующая заводским медпунктом. И когда они столкнулись лицом к лицу у кабинета терапевта, та злорадно прошипела, мол, вам, дорогой Сергей Александрович, срочно лечиться надо. Вы весь из себя такой больной. Злорадство в глазах женщины удивило. Сделала гадость, так зачем радоваться. Он то ей что плохого сделал.
Враждебная сторона сработала оперативно. На следующий день директор пригласил технолога в свой кабинет и предложил уволиться по собственному желанию. Не захочешь по собственному, уволим по здоровью. Тогда вообще нигде работы не найдешь. Что мог сказать Сергей Александрович. Он выслушал все это молча, и так же молча вышел. О чем можно говорить с этим человеком. Да и не человек он. Когда надо было, выглядел порядочным и честным. А при первой возможности все и всех предал. И самое обидное, что таких не единицы. Ведь сейчас предательство на каждом шагу. Распихивают друг друга локтями, чтобы получить свои серебряники. Орали всю жизнь за Родину, за Партию, а потом спокойно выкинули партийные билеты. Каких только уродов не наплодила Советская власть. Будь, что будет, а писать заявление на увольнение по собственному желанию он не будет. Хоть этим слегка, но усложнит жизнь ворью.
Через неделю технолога обложили, как волка красными флажками. Особенно старались медичка и председатель профкома, работавший когда то экономистом. Одна составила грамотно медицинское заключение, по которому Нефедову жить осталось всего ничего. А второй на основании этого заключения пытался изо всех сил найти статью для увольнения больного работника. Статус то предприятия еще пока государственный, и это самое государство стоит на защите трудового коллектива. Подвела подельников их социалистическая школа жизни. Не стоило так заморачиваться, показывать свою подлую сущность. Еще не обматерели в начавшемся капитализме. Могли же просто не пускать технолога на завод, и все дела.
В общем, разъяснили Нефедову все статьи, по которым его гарантированно выкидывают на улицу. И к медицинским противопоказаниям, не придумав ничего лучшего, добавили дисциплинарку. Мол, директора оскорблял прилюдно в пьяном виде. И вообще, очень сильно и постоянно злоупотребляет алкоголем, потому и прощаются с товарищем навсегда. По болезни просто так сейчас не уволишь, статус и название не сменило еще предприятие. Но это уже детали – мелочи, и зря дорогуша ерепенится. Все, его время ушло. Теперь новая жизнь, а значит и новые хозяева этой самой жизни. И все будет теперь по новому. Будет – не будет, время покажет.
И ровно через день появился приказ, в котором черным по белу было написано, что Нефедов увольняется с завода в связи с появлением на рабочем месте в состоянии сильного алкогольного опьянения, и прочее, и тому подобное.
Вот и все. Уволен по «волчьей» статье. В трудовой книжке это зафиксировано. Теперь трудоустройство в родном городе под большим вопросом. Да и какое может быть трудоустройство, когда в городе фактически все предприятия закрыты. И на что жить дальше, Нефедов не знает. Хотя как то жил полгода, не получая зарплаты. Теперь это не пролезет. Все что можно было продать, продано. Впереди тупик. Но тут уж ничего не поделаешь. Закономерный итог неравной борьбы. Одиночка – герой против системы. Победил сильнейший. И если сказать по правде, то Нефедов был готов к такому финалу, не верил изначально в свою победу. И ее в принципе не могло быть. Система, в которой он привык работать, рухнула. А к новым условиям, в которых сила, наглость и беспредел главные рычаги, он просто был не готов. И в их социалистические времена одиночка был бессилен против системы. Одиночку всегда побежали, вернее уничтожали.
И все же не удержался, зашел на прощание к директору. Хотел в глаза высказать все этой сволочи. И не получилось. Ему рассмеялись прямо в лицо. Директор был не один. В кресле вальяжно развалился молодой парень, с широкими плечами борца – тяжеловеса. Который сказал с легкой угрозой в голосе, если он еще раз увидит Нефедова рядом с заводом, то кирпич на голову тому обеспечен. И как не странно, а после этих слов, вернее угроз, Сергей Александрович успокоился. Он уже знал, как поступит. Ведь это решение закралось в глубину мозга еще три месяца назад, когда он понял, что проигрывает окончательно и бесповоротно. И вот сейчас, когда решение принято, когда на душе нет ни малейшего волнения, надо еще раз все взвесить, чтобы понять: он поступит правильно или нет. Есть ли у него на это моральное право? И в конце концов убедил себя в правильности принятого решения. Ведь в отношении него, коллектива, и родного завода поступили не только аморально, но и не по человечески подло. Все методы борьбы он использовал. А самое главное то, что он в семье нахлебник. Вот уже полгода живет за счет жены и дочери, которые с утра до ночи торгуют на рынке. Они хоть и ничего не говорят, а он то отлично понимает, что им очень и очень недовольны. А коли недополученной зарплаты уже не будет никогда, на которую он так надеялся, то его решение окончательное, и больше обсуждению не подлежит.
Сергей Александрович сидел в своем кабинете. Это его последний день на родном предприятии. Завтра он сюда уже не попадет. Завтра его не пропустят на проходной. Он уже здесь никто. И прошлые двадцать лет работы не в счет. Все когда то кончается. Очень жаль, но этот завод был для него вторым домом. А может даже и первым. Когда есть хоть какая то надежда, есть и силы для борьбы. Ушла надежда, ушли силы душевные и физические. Жизнь подошла к краю. И это тоже закономерно. Без цели, без сил и надежды жить невозможно. А существовать он не сможет, и не хочет. На душе горько и тоскливо. И нет ни копейки денег даже на самую дешевую паленую водку. Что не говори, а она бы скрасила эти тоскливые минуты прощания с заводом. И в этот тягостный момент в кабинет зашел главный инженер.
- Ты еще здесь, милейший? Пошли, дорогуша, провожу до проходной, которая тебя в люди так и не вывела. Помнишь, такую коммунистическую песенку? Давай, вали по быстрому. Дома будешь лить слезы крокодильи.
Этот барский тон хозяина новой жизни покоробил Нефедова. Он молча смотрел на инженера и не понимал. Ну почему они не хотят все сделать правильно? Ну почему не хотят все закончить добром? Наверное, от полной безнаказанности. И вот сейчас зачем эти гнусные слова. Ведь ушел бы сам через час. Зачем еще раз показать силу, унижать слабого и побежденного. И ничего не поделаешь, такая всегда участь побежденных. А кто сказал, что Сергей Александрович Нефедов слабый и побежденный? Он телом слаб, а вот душа его стальная и закаленная. Зря этот деляга прет нагло, не всегда сила решает все. Тот же исход этого дела. Еще все совсем не закончено. Не отвечая, Сергей Александрович молча открыл дверцу стола, за которой находился стальной ящик, совсем не тянущий на мини – сейф. Правда, с хорошим замком, изготовленным заводским умельцем в единственном экземпляре. Где на полке, на стопке уже никому не нужных документов лежал предмет, который сейчас решит все.
Год назад на заводе произошел несчастный случай. Под высокое напряжение попал молодой слесарь – электрик, который и скончался в больнице, не приходя в сознание. И Сергею Александровичу, как парторгу поручили все организовать, все провести по человечески. А так же надо было забрать из бытовки слесарей вещи погибшего и передать их родным. Шкафчик несчастного был на замке, который тут же открыл кто то из коллег погибшего. Нефедов собрал все что было в шкафчике в большую китайскую сумку. И уже в своем кабинете, укладывая аккуратно вещи погибшего, обнаружил в кармане кожаной куртки этот самый предмет. Времена наступали суровые, и видимо слесарь к ним активно готовился. Не стал Сергей Васильевич поднимать шум в этот трагический момент, вешать на завод еще одно не благовидное дело. Ведь такие вещи, как эта штука, не приобретают для коллекции в магазине. И вот сегодня, ровно через год, в его руку удобно и надежно лег этот самый предмет.
Главный инженер открыл рот, но не смог произнести ни одного слова, когда увидел направленный себе в грудь устрашающего вида черный пистолет. А когда свирепо лязгнул передергиваемый затвор, он скинул с себя оцепенение и рванул к двери. Звук выстрела оглушил Нефедова. Он видел, как тело инженера просто кинуло на дверь. Он завалился, оставляя кровавый след на серой краске двери. Пуля тэтэшника прошила тело насквозь. Сергей Васильевич мельком глянул на убитого, уткнувшегося лицом в пол. Автоматически взял в руки стакан с чаем и сделал глоток. Удивляясь своему спокойствию, открыл дверь, не глядя на яркий кровавый след, вышел в коридор. Отметив про себя, что после такого оглушающее громкого выстрела никто не засуетился, не забегал, не закричал. Словно стрельба у них в заводоуправлении случается каждый день. И уже секундой позже понял, что в здании фактически никого нет. Спустившись на этаж ниже, прошел в кабинет директора. Секретарша, молодая и красивая женщина, приветливо улыбнулась. Сказала, что директора нет, но он должен вот – вот подъехать. Теперь уже спешить некуда. Остается только ждать, что до жути невыносимо. Но уже ничего не изменить, шаг к пропасти, до которой всего миг, сделан.
Через полчаса куда то засобиралась секретарша, предложив Нефедову зайти попозже. Время ему отведенное закончилось. Пора в этом деле ставить точку. Сергей Васильевич достал пистолет и приказал испуганной женщине вызвать в приемную медичку и предпрофкома. Не сводя расширенных от ужаса глаз с пистолета, секретарша машинально кивала головой, набирая на телефоне нужные цифры. Она нисколько не сомневалась в серьезности действий старшего технолога. Она чувствовала, что совсем скоро здесь произойдет что то ужасное, страшнее которого ничего в жизни не бывает. Предчувствие жуткой беды, сковало ужасом ее душу. Что совсем не помешало женщине быстро дозвониться до вызываемых. Заикаясь от страха, просила тех срочно прибыть в кабинет директора. И они совсем скоро появятся в этой приемной. Не могут не появиться, ведь вызывает директор, друг, подельник, хозяин.
Не прошло и трех минут, как в приемной оказалось четыре человека. Судьба троих была во власти четвертого. И этот четвертый сейчас волен решать, жить им или умереть.
Нефедов смотрел на заложников, которые своими действиями довели до всего этого. Не думали, не гадали, что придется отвечать за свою подлость, и отвечать самым для них ценным. Времена настали такие, в которых человеческая жизнь обесценилась до ноля. А если оно так, то всегда найдутся, как палачи, так и жертвы.
Профсоюзный лидер так и не понял во что влип. Ему бы бухнуться в ноги Нефедову и просить о прощении - помиловании. Может и оттаяло бы сердце мстителя. Так нет, заорал, как ненормальный, и кинулся вперед. Насмотрелся бедолага американских боевиков про суперменов, которые одним ударом ноги выбивают оружие из рук противника. Кинулся на технолога, успел сделать шаг. И тут же отлетел к стене, отброшенный тяжелой пулей. От грохота выстрела секретарше заложило уши, и она упала лицом на стол, чтобы не видеть и не слышать происходящее. Очередной страшный грохот выстрела переломил надвое медичку, которая, схватившись за живот, присела медленно на пол.
Убийца, не глядя на деянье своих рук, шагнул в кабинет директора и закрыл за собой дверь. Сел в директорское кресло, снял трубку телефона. Хотел было позвонить жене, но раздумал, бросив трубку на стол. Приставил ствол пистолета к переносице, но почувствовав запах гари вперемешку со смертью, опустил оружие к левой половине груди и нажал курок.
Директору повезло. Он появился в своей приемной через пять минут после случившейся трагедии. Увидел смерть, дыхнувшую на него запахом сгоревшего пороха и свежей крови, чуть не потерял сознание. Из последних сил, стараясь не глядеть на трупы и бьющуюся в истерике секретаршу, открыл дверь в свой кабинет. Увидел в кресле, за своим громадным столом мертвого технолога, глядящего на него широко открытыми глазами. Прикрыл дверь и быстро покинул приемную. Через час на месте преступления орудовала милиция.
Когда страна меняет курс на диаметрально противоположный, это не для кого не проходит безболезненно. И Россия не исключение. Стрельба, кровавые разборки и убийства накатили на страну с ужасающей быстротой. Следующей жертвой этой заводской бойни стал директор, не отличающейся богатырским здоровьем, которое резко пошло в разнос. Да и как ему не пойти, если глаза мертвого технолога в упор смотрят на него каждую ночь. В одну из которых, после полуночи он и получил обширный инфаркт. А так, как «Скорая» работала из рук вон плохо, ее тоже коснулась перестройка, то директору пришлось отправиться в мир иной за тремя своими подчиненными.
Это страшное убийство не ввело никого в городе в шок. Новые страшные времена наступили быстро и неотвратимо. Кровь людская в очередной раз полилась по всей России.
Завод, как таковой, прекратил свое существование. Через какое то время превратился в торгово – развлекательный центр. Но прежде чем получить окончательно статус торгового предприятия, сменил четверых владельцев. Трое из которых, переехали на почетную, главную аллею городского кладбища. А их монументальные памятники в два метра высотой, с изображением этих бедолаг на черном граните в полный рост, поражали и пугали не многочисленных скорбящих обывателей, случайно оказавшихся рядом. Россия неотвратимо и прочно завязла в диком капитализме.