На Балканах все очень любят выходные дни.
И особенно их любят в странах бывшей Югославии.
Где очень почитаются, в первую очередь, конечно, все православные христианские праздники. Абсолютное большинство населения, и стар и млад, знают и понимают смысл и значение каждого из них, посещают многочисленные храмы, и так или иначе, участвуют во всех соответствующих мероприятиях.
Государственные праздники. Их тоже не мало. Кое- где, в особо значимые дни, выходные являются обязательными. Для всех. В принудительном порядке. В прямом смысле этого слова. И следит за соблюдением этого всеобщего государственного «неработанья»- полиция. Которая, к примеру, может остановить на улице любой грузовик или автокран и попросить предъявить лицензию на работу в праздничные дни. Получить которую, между прочим, совсем не просто. Это чтобы директора частных предприятий, которым все законы и конвенции «до фени черногорской», не наглели. И «радников» своих трудиться не принуждали в те дни, в которые можно уничтожать запасы пива, вина и ракии на вполне законных основаниях.
А ещё, у них есть праздники семейные. Это- тоже очень важно. День рождения сына. Особенно- первый, и особенно- первого. Не принять приглашение на празднование такого события- смертный грех! И не веселиться и не выплясывать на котором- тоже грех. Нет уважительных причин! Не может быть! И всякая там занятость за рулём, а так же и все возможные «язвы- антибиотики», рассматриваются исключительно как неуклюжие попытки невразумительных отговорок. И, конечно- же, «слава»! День святого- покровителя семьи. Это- вообще на три дня. Со всеми друзьями, знакомыми, соседями и родственниками. Со всеми, кого отловить сумеют. Пьют- в меру. Истинно по- славянски! Но за то, одной порции жареного на открытом огне мяса, подаваемой на один подход, хватит, чтобы пообедать вчетвером. А все остальные салатики- закусочки, которых на столах тоже навалом, в расчёт не принимаются. И с непривычки, иностранному гостю, выполнить такую застольную программу бывает несколько тяжеловато. И после этого приходиться отдыхать.
Ещё день, а то и два.
Хорошо, что каким- то чудесным образом, многие семейные «славы» тоже оказываются официальными выходными. Как для гостей, так и для хозяев.
Работать- некогда.
Однако, в странах, имеющих выход к Адриатическому морю (а таких не много), есть категория граждан, которых всё это не касается.
Это русские инструктора по дайвингу (таких тоже не много).
Эти пашут без перерывов. Не вынимая! В смысле, без перерывов на обед. И уж, конечно, без выходных. Какое- там! В самый сезон, если раз в месяц и выпал денёк отдыха- считай это явлением из разряда аномальных. Как дождь в Шарм- эль- Шейхе. А вообще, как в середине мая нырнул, так в конце октября и вынырнул.
Помню, на инструкторском семинаре, отец- гуру наш инструкторский, любил повторять:
-Согласно всем принципам и понятиям ролевой модели, инструктор по дайвингу обязан носить дорогие дайверские часы, дорогие очки, и иметь ровный красивый загар. Всё это олицетворяет как личный, так и командный успех в работе и в бизнесе!
Ну на счёт часов с очками, так может быть оно и олицетворяет.
Но с загаром тут что- то не так.
По моим личным понятиям, загоревший инструктор- это тунеядец!
Вода, как пресная, так и солёная, ультрафиолет не пропускает, а у «нормального» инструктора времени на то, чтобы между конфайнами и рабочими спусками костюм с себя скинуть нету. Не должно быть, по крайней мере. По крайней мере- в «нормальном» дайв- центре.
Вы никогда не видели активно работающего инструктора по- дайвингу? Так чтоб голышом! Не видели? Посмотрите как-нибудь. В Египте у большинства из нас загоревшая, как правило, только нижняя часть физиономии. И ещё немного- кисти рук. Всё остальное постоянно скрыто под маской и неопреном. А у тех, кто трудится в морях по- теплее, чем Красное- ещё круче. Лицо и шея. Ноги от середины бедра до щиколоток. И руки от бицепса и дальше с исключением на полоску от ремня дайв- компьютера на запястье. Это всё- чёрное. А всё остальное молочно- ослепительно белое, так как постоянно скрытое под шорти- костюмчиком с короткими рукавами и штанишками. Который снять по началу некогда, потом- лень, а совсем потом- страшно. Потому как сгореть можно запросто за пять минут времени.
По- моему, это всё очень удобно. Всегда можно построить всех русских и европейских инструкторов в одну шеренгу «по форме ноль», и сразу всё видно. Кто работает, как водовозная лошадь, а кто- спит в шезлонге под пальмами пяткой в зенит.
Я бы их родненьких, каждый день так строил. Один раз утром, а другой- вечером. Чтобы чисто критериально в любой момент можно было определить, кому стоит выписать премию, а кому- пистон беспощадно- вразумительный. А то, на этот счёт, кое-где полный, знаете- ли, бардак наблюдается. Мне вот, например, почему- то всегда только одни пистоны доставались. Хоть ты ходи весь белый, как мамина наволочка, хоть ты загори, как эфиоп на плантации.
Но у нас на Адриатике, как и везде, всему приходит конец. Как плохому, так и хорошему. И рано или поздно заканчивается даже наш рабочий сезон. Это одновременно и хорошо и плохо.
У нас вот, как- то раз, тоже. Один инструктор отработал весь сезон, а очутившись в пятимесячном вынужденном отпуске, сразу в горы собрался.
Перемкнуло у него что-то от таких перемен. Ибо бывает так, что многим инструкторам по дайвингу, в отпуске- всё равно куда, только- бы подальше от моря.
Приведя в порядок свою небольшую квартиру, приняв душ и побрившись не торопясь, инструктор вышел на балкон, и вдохнул своими натруженными лёгкими вкусный черногорский воздух.
Над городом сильно нависал один из хребтов Балканских предгорий. Снисходительно оставляя немного места для полоски песчаных пляжей, ленты прибрежного шоссе и нескольких городских улиц с белоснежными домами и фруктовыми садиками.
Летом и ранней осенью Черногорские горы действительно чёрные.
Чёрные и плотно укутанные покрывалом тяжёлых грозовых облаков, висящих над скрываемыми ими вершинами. И поэтому тёплыми августовскими вечерами с одной стороны у нас- море и предзакатное золото лучей уставшего Солнца. А с другой- непрошибаемая чернеющая смоль нахмурившихся туч, укрывающих собой горные склоны. С наступлением ночи кажется, что побеждают горы с тучами. А на рассвете, берёт свой реванш Солнце, неизменно венчающее их побеждённые гигантские тела своей сияющей золотой короной.
Но, зато ближе к зиме! В то осеннее время, когда Солнце ещё трудится во всю, а облака с горных вершин уже сползают в широкие долины Ловчена! Когда весь хребет накидывает на свою могучую спину сияющее серебро роскошного снежного одеяла!
В это время наша Ривьера бывает бесподобна…!
У меня один мой товарищ по профессии, любит повторять:
- Не вздумайте куда- либо ездить не в сезон. Особенно, если вас много. В это время туда я езжу.
Ну, что касается погоды, то она у нас за хребтом редко бывает приветливой. Как ни как, самое дождливое место во всей Европе, не считая Туманного Альбиона. Но такая мелочь не в состоянии остановить настоящего инструктора.
Между нами говоря, настоящего инструктора вообще ни что не остановит. Особенно, если обстановка уже оценена, расчёт времени произведён, и решение- принято.
Работа у нас такая!
Вот и в этот раз, инструктор презрительно посмотрел с балкона на висевшие над горами тучи. Забросил в рюкзак плащ- палатку, куртку по- теплее. Запас продуктов на один день. Водолазный нож, водолазный компас (сухопутных не было). И надев на себя всё самое горное из всего самого водолазного, ломанулся в горы черногорские.
Вообще, строго говоря, так не поступают. В горах, так же как и под водой. Одному- нельзя! Одному опасно! Ибо, всякое бывает. Но как совершенно справедливо сказано у одного из наших современных классиков, давным- давно уже замечено, что самые смелые и решительные это те, кто ни хрена не знает.
Старенький автобус, кудахча как наседка, выполз, наконец- то, прямо к облакам по шоссейной ленте серпантина, заставив своих пассажиров почувствовать, что они действительно поднимаются в горы. Хныкали маленькие дети, пару раз изнутри заложило уши. Стало заметно прохладнее, не смотря на то, что Солнце изо всех сил всё ещё пыталось согреть своими лучами красно- бурые осенние леса на склонах горных долин. И через сорок минут натужной езды по постоянному подъёму, выгрузил, наконец- то, инструктора в это скалисто- сосновое царство Космача.
И уехал.
Дальше по своему маршруту. В столицу нашего «господарства».
Проводив взглядом уходящий автобус, инструктор почувствовал опьяняющий приступ лёгкого одиночества. На многострадальные барабанные перепонки изнутри давил оставшийся в среднем ухе воздух, а снаружи- вкусная оглушающая тишина. Где- то далеко внизу лежало море. А прямо под ногами- долина со своими садами, виноградниками и маленьким селом, практически целиком сложенным из камня. Дома, скотные дворы, садовые и колодезные ограды, игрушечный мостик через пробегающий ручей. Всё было каменным. Но особенно каменным казался, конечно, сам Космач. Старая австрийская крепость, давшая название всей прилегающей округе и венчающая собой господствующее над всей долиной плато.
Прямо над головой висела туча.
Большая, тёмная и очень грозовая.
-Ух ты! Вот это да!
Громко подумал про себя инструктор и нырнул.
В тучу.
Подъём по извилистой, древней и тоже каменной, дороге к стенам и казематам австрийской «твердавы» занял минут десять. Наверху потянуло не сильным свежим ветерком и показалось, что рядом кто- то завалил сырыми ветками какой- то громадный костёр. Плато затягивало большими и мохнатыми клочьями дыма. Только вот от самого дыма совсем не пахло. Дымом…
Облако решило внезапно спуститься вниз и поглотить собой дорогу, крепость, сады с виноградниками, ну и инструктора заодно.
Из вежливости, наверное…
Это как в самолёте. Когда тот перед посадкой преодолевает слой нижних кучевых облаков. Когда летишь как в старой турецкой парилке. Вот и здесь. Видимость- под пятьдесят. Не больше. И весь дальнейший маршрут пролегал по единственной едва угадываемой тропе, уводившей путников в густую и пасмурную тишину. Вокруг не было ни единой души. И это всеобщее восхитительное безмолвие нарушал лишь отдалённый бой колоколов небольших горных монастырей, сопровождаемый хрустальным перезвоном пастушьих колокольчиков.
Это музыка наших гор.
Когда туман, тишина…И где- то в непонятном далеке- колокола с колокольчиками…
Непередаваемая душевная истома и расслабление всех чувств человеческих…
И тут над правым ухом треснул ружейный выстрел!
Над правым ухом, это в смысле, очень рядом. Метрах в тридцати.
Вообще, у черногорцев, по- моему, есть всего два способа проведения личного досуга. Это оружие, и посидеть выпить с друзьями.
А ещё лучше- когда всё это вместе и сразу!
В плотном тумане, как в ховеринге, висели несколько мужских фигур, стоящих за грубым дощатым столиком, нагруженным простой деревенской закуской и огромной бутылью домашней ракии. Все фигуры были при оружии. Тут были и старенькие «заставовские» гладкоствольные «горизонталки», и не очень старенькие, тоже «заставовские» нарезные «спортинги» с немецкой оптикой. Везде уважаемые отечественные ИЖи с ТОЗами, пара югославских Эс-Ка-Эсов. А, надо полагать, у самого- самого стрелкового из всех стреляющих, на перекинутом через широкое кожаное плечо трёхточечном ремне, отдыхал итальянский «Арго», скромно отливая воронёной сталью тяжёлого ствола и начищенными до блеска ложей и прикладом отборного турецкого ореха.
Чуть поодаль в тумане виднелась мишень, сооружённая из громадного перевёрнутого пня, а на поясных ремнях у всех висели пистолетные кобуры. У кого одна, у кого- две.
Черногорские законы о гражданском оружии славятся своей либеральностью.
Инструктор подошёл и поздоровался. Фигуры оживились и, опрокинув и закусывая, тоже поздоровались.
-ОДАКЛЕ СТЕ? О-О-О…! КОД РУССИИ! ЗДРАВО, ЗДРАВО БРАТЕ НАШ! ГДЕ ТИ ИДЕШЬ САД? ДАНАС ПОГОДА Е ЛОШЕ!
Объяснив (в шестнадцати вариантах) по какой тропинке будет удобнее спуститься к монастырю и как потом выйти к Святи-Штефану, они поволокли его к столу.
За руки.
-Братушки, нельзя мне сегодня! Ни как нельзя! Идти ещё далеко, а я в Питере, на равнине живу. Не привычный к горам я ещё.
Протестовал инструктор, мешая сербские слова с русскими и отчаянно упираясь каблуками в каменистый грунт.
-Давайте я послезавтра к вам приеду. Специально и на весь день. Честное слово!
-СЮТРА…? НУ, СЮТРА, ТАК СЮТРА!
Пробасил табачным перегаром кожаный, и с хрустом засунув себе в рот пучок зелёного лука, развернулся к инструктору спиной. В ту- же секунду, потеряв всякий интерес, развернулись и все остальные.
Спинами
А может быть, и жо..ми!
Больше инструктора для них не существовало.
-До видения-
Виновато произнёс куда- то в циничную пустоту инструктор, и тоже поспешил удалиться. В указанном ему только что направлении.
- Не хорошо получилось- думал инструктор.
-Не уважительно как- то. Ну а что я могу. Сегодня.
Не то чтобы он не имел с алкоголем совсем никаких взаимоотношений. Имел, конечно. Но не всегда и не сегодня. Ибо, слишком хорошо знал, чем такие приглашения заканчиваются. Домой не уйти бывает дня три, а то и неделю!
Сегодня, выложенная, уже основательно замшелым за полтораста лет, булыжником, старая австрийская дорога, вела через предгорья Балкан. В пересекаемых ею лесных долинах плотно обступающие её деревья казались похожими на сказочных лесных великанов из средневековых немецких и скандинавских баллад. Их толстенные стволы, уже лишённые листвы ветви, могучие уцепившиеся за камни корни, неестественно сплетаясь в пасти, морды, рога, лапы и щупальца, с аппетитом смотрели на идущего. Не хватало, пожалуй, только весьма уместных здесь лесных гномов, добреньких эльфов и ещё каких- нибудь троллей, леших и соловьёв- разбойников.
В непредметном представлении инструктора, все гномы должны были жить где-нибудь в глухих дубравах Баварии и лелеять там свою Белоснежку, так что здесь им делать нечего! Эльфы ассоциировались только с какими- то северными странами, вроде Норвегии и Исландии, поэтому у нас в субтропиках им всё- таки должно быть жарковато, как ты не крути. «Леший бродит», как известно, только там где «чудеса», то есть у нас на муромщине с новгородчиной, ну а здесь- то что…
-А ЗДЕСЬ У НАС ОДНИ ВУРДАЛАКИ-
В слух произнёс инструктор, вспомнив неоднократно читанные и слышанные предания румынских, болгарских и балканских народов, просто изобилующие многими аналогичными персонажами. В местных деревнях есть, кем пугать детей, уж это точно!
Мысли- материальны, как известно.
Не замедлила материализоваться и эта.
Казалось, что он соткался из придорожных кустов, тумана и воздуха. Невысокого роста, в толстенной грубой овечьей безрукавке на голое тело. В островерхой каракулевой шапке с выбивающимися из под неё никогда нестриженными волосами. И в чёрных кожаных штанах, заправленных в простые кирзовые сапоги далеко не нового фасона. Щетина на потрескавшейся, худой и загорелой физиономии даже на взгляд была на столько крепка и колюча, что взять её можно было, наверное, только немецким штык- ножом, висевшем на широком кожаном поясе. Маленькие и тоже колючие, глаза, щурясь, внимательно изучали инструктора, а через правое плечо был перекинут брезентовый ремень смотрящего стволом в землю немецкого «маузера».
Инструктор поздоровался первым, как заметно младший. Тот в ответ- не много, но уважительно склонил голову, как заметно старший…
Потом местный спросил, кто ты. Откуда и давно- ли идёшь. Что ты делаешь, и чем живешь внизу, на равнине у моря. Есть- ли у тебя семья. Здоровы- ли все те, кто живы, и навещаешь- ли могилы тех, кого с нами уже нет. Сказал, что когда он был таким- же молодым, то мог запросто жонглировать в воздухе двумя брёвнами, легко клал на лопатки любого момака из всех окрестных деревень, и что именно в него были по уши влюблены абсолютно все девушки от сюда и до самого Цетиньё.
Потом он предложил выпить.
-РАКИЯ У МЕНЯ САМАЯ ЛУЧШАЯ ИЗ ВСЕХ ЗДЕШНИХ МЕСТ, НА СКОЛЬКО ВЗГЛЯД ВОКРУГ ДОСТАНЕТ! НУ А ПРШУТ- САМ СВИНЕЙ РОСТИЛ, САМ РЕЗАЛ, САМ СОЛИЛ И САМ ГОТОВИЛ. ДЛЯ СЕБЯ ДЕЛАЛ! НЕ ТО ГОЛЛАНДСКОЕ ГАВНО, ЧЕМ ВАС ТАМ ВНИЗУ ТРАВЯТ!
Инструктор в ответ сделал себе до ужаса виноватое лицо и виновато произнёс…
-Не могу я сегодня, понимаете. С удовольствием- бы, но не могу. Четыре часа уже иду, и сколько ещё идти- один папа верхний ведает. Не горец я. Пока ещё, по крайней мере. Спуститься вниз к себе домой сил не хватит. Не обижайтесь на меня, пожалуйста.
Договорить он не успел. Местный, уяснив суть, не проявил ни тени эмоций. А точно так же повёл подбородком, развернулся спиной, и тот час растворился в тумане. Как буд- то и не было его вовсе.
Ну что ты скажешь тут, а!? Если к нему зайти хоть на полчасика, то сил не то что к шоссе у Святи- Штефана спуститься, а из- за стола подняться не будет. Знаем мы эти полчасика.
С подобными мыслями виноватого за всё, за всех и перед всеми, инструктор, гуляя в глубине облаков, вышел на небольшое горное пастбище. Судя по пробирающему холодку и заложенным ушам- наивысшую точку всего своего пути.
Дробь конских копыт, заставил навести резкость. Прямо перед ним из густого, как сгущёнка, тумана выскочил вороной жеребец, и сходу остановился, чуть поведя головой и дыша шумно. За ним появился ещё один. За ним- ещё…
-А ЕДЯТ- ЛИ ЛОШАДИ ЛЮДЕЙ-
Промелькнула в мозгу глупейшая мысль.
-ДА НЕТ, ЭТО СВИНЬИ ЕДЯТ ДЕТЕЙ-
Ответила ей такая- же последующая и заставила повернуть к видневшейся в стороне невысокой каменной ограде. Миновав ещё одну горную деревню, как и все, собранную из замшелых неотёсанных булыжников ,инструктор вышел на крутой серпантин, твистом ведущий вниз…к морю, к солнцу, к пляжам, к ресторанам- проспектам- светофорам.
И уже там внизу, местные кореша ему объяснили, что нельзя! Нельзя ни в коем случае! Нельзя у нас в горах отвечать отказом на подобные приглашения. Никому! Ни эльфам, ни гномам, ни троллям, ни каким- бы то ни было ещё оркам и гоболинам…! Ибо не от всех и не всем подряд они поступают. И такое расположение ценить надо, чего- бы тебе это ни стоило…
После того случая инструктор побывал в горах ещё не один раз. А на том самом Космаче- дважды. Каждый раз, совершенно честно таская в модулях две бутылки водки и ко всему готовым будучи. Но ему так больше, ни кто и не встретился…
Повезло наверное…)