Многие люди через мрак смотрят на мир, боясь открыться свету.
Для Бируте.....
Радостным событием оказалось для нашего храма то, что у нас появилась, наконец, просфорница. Это произошло как-то неожиданно, само-собой. К концу лета, к богослужению стали приходить несколько пожилых женщин. Сначала, они скромно стояли, слушая службу и по окончании уходили домой. Затем, несколько недель спустя, вместе со старостой, окружили свечной ящик, и не дожидаясь провозглашения отпуста, принялись считать скудные доходы от продажи свечей, что-то записывать в толстую канцелярскую книгу, при этом абсолютно игнорируя моё присутствие. Подобное теперь стало происходить, буквально после каждого богослужения. Я, несколько раз, хотел спросить у Григория Васильевича, что происходит, но когда разоблачался, женщин и след простывал. Глядя на такое своеволие, я в конец не выдержал и перед исповедью, подошёл к свечному ящику.
-Могу поинтересоваться, что здесь происходит, кто это такие, на каком основании, эти люди хозяйничают в финансовой книге?- Обратился я к Григорию Васильевичу.
-Мы члены ревизионной комиссии.- Гордовито ответила одна из женщин, по имени Галина Арефьевна.
-Откуда вы взялись?- С недоумением спросил я.
-Мы ещё при отце Анатолии состояли в двадцатке и ревизионной комиссии.- Как-то торжественно-напыщенно, отрапортовала её подруга Марья Ивановна.
-Хорошенькое дело,- пожал плечами я,- а где же вы до сих пор пропадали? Полгода тут служу и только сейчас вас увидел.
Женщины замялись, сконфузились, затем Марья Ивановна ответила, поправляя дорогой платок оранжевого цвета, непослушно сползавший с седой головы:
-В храме долго не служилось, вот мы разбрелись кто- куда. Арефьевна в Сосновку ходила, Семёновна…- Она указала на третью женщину, имевшую исполинский рост, черные как смола волосы, не тронутые сединой и каким-то необычным лицом, сказочного героя.- Иногда в райцентр ездила. А я дома молилась. Здоровье у меня уже не то.
-Хорошо.- Продолжал я.- И что же вы здесь ревизируете? Гляжу, горстку монет, да пару бумажек с места на место перекладываете.
-Нас Гриша попросил.- Как-то дерзко, словно огрызаясь, пропищала Марья Ивановна.
Я недоуменно пожал плечами.
-Батюшка,- вмешался в разговор, всё время молчавший староста,- у нас всегда так было. После службы девчата считают доход, записывают в книгу…Для отчётности. Вы многое не знаете, а у нас здесь разное бывало. Чтоб избежать всяких недомолвок, подозрений, неприятностей- учёт нужен. А то вы деньги все забираете, а в храме ничего нет. Куда они деваются?
Последнюю фразу Григорий Васильевич произнес с какой-то озлобленностью, даже раздражением.
-Так вы что думаете, что я их?..-Возмутился было я, но меня перебила, до селе, молчавшая третья женщина- Татьяна Семёновна:
-Подождите, подождите. Давайте не будем сейчас выяснять отношения, тем более мы в святом храме. Ничего мы не думаем!- Она сурово взглянула на старосту, от чего тот вмиг сник и втянул шею в плечи.- Этот порядок завели ещё от создания нашей общины. Вера Степановна просила нас следить за финансовой частью прихода. Священники менялись часто, храм нужно содержать, устраивать, украшать.
Не знаю почему, меня словно прорвало тогда:
-Так за чем же дело стало? Сколько лет у вас церковь, а до сих пор нет элементарных вещей. Сосудов нет, облачений, книг. Крыша прохудилась! Икон, и тех не нажили. Зато как копейки считать- людские слёзы, целая комиссия собирается. А откуда деньги то? Мы лишь свечи продаём, да наборы доля похорон. Кто здесь что покупает? Разве Алина, да Бабаиха. А остальные купят у цыган оптом связку свечек, и приносят их на подсвечники. Цыганские свечи текут, трещать, потому что с непонятной дряни изготовлены. От них подсвечники отмыть нельзя. Просил же Григория Васильевича, давайте в епархии закупать будем. Так нет, он в цыган тех же, по дешёвке возьмёт, и продаёт в три дорога. А разница где? Богомазу Поликарповичу вся идёт, за его бездарную мазню!
При моих словах Григорий Васильевич сорвался с места, оттолкнул в сторону стол и в сердцах направился к выходу, прямо в храме суя сигарету в зубы.
Дальше будет....