О логике, диалектике и пользе сомнения. Часть 1

               
         Статья опубликована тремя небольшими частями


        На портале Проза.ру частенько сталкиваешься с «неопровержимыми» аргументами пламенных сторонников марксизма-ленинизма; вот я и решил выяснить, хотя бы для себя: так ли уж эти аргументы неоспоримы?

        И, заодно, мне захотелось поразмыслить над тем, почему благие намерения создателей названного учения, пользовавшихся такими совершенными инструментами познания, как логика и диалектика, вымостили для многих миллионов россиян (а еще и китайцев, корейцев, вьетнамцев, камбоджийцев и проч.) дорогу в ад.
 
        Человек я – простой, самых средних умственных способностей. По профессии – горный инженер-геолог, то есть, имею некоторое отношение к естественно-математическим и техническим наукам; философией и общественными науками занимался лишь в отдельные периоды жизни и, сознаюсь, вынужденно.

        Поставленные перед собой задачи я попытаюсь решить, используя в качестве примера заявление одного из современных апологетов марксистско-ленинского учения, выступившего на Прозе.ру моим оппонентом:

        «ЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ УЧЕНИЯ – БЕЗУПРЕЧНО, ОНО СТРОГО НАУЧНО. КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ПРОРОЧЕСТВО – УЧЕНИЕ О НЕИЗБЕЖНОСТИ УСТАНОВЛЕНИЯ НОВОГО ОБЩЕСТВЕННОГО СТРОЯ – ПОДТВЕРДИЛОСЬ, ПОКА ОДНОКРАТНО».

        Можно позавидовать отточенности публицистического стиля моего уважаемого оппонента и стальной твердости его характера, отметающего любые оппортунистические сомнения. Нелегко мне, такому приземленному (геолог-же), с ним тягаться.

        Думаю, сейчас не время разбираться, какой такой единственный ПОДТВЕРДИВШИЙСЯ факт «установления нового общественного строя» имеет ввиду автор данного заявления: Кубу? Китай? КНДР? СРВ? Камбоджу? А вот о степени «безупречности» (надежности) логического обоснования некоторых учений я кое-что сказать могу. Но сначала – несколько строк о «строгой научности» марксизма-ленинизма.

        Как известно, Марксистско-ленинское учение включает в себя три главные составляющие, первой и определяющей из которых является философия. Ее называют методологической основой для двух других частей учения, почитаемых его сторонниками в качестве самых передовых наук.         
 
        Пользуясь справочными материалами, сразу же выясняю, что Марксистско-ленинская философия (как и любая другая философия) строго научной не может быть по определению, то есть – изначально. Философия и наука – это две, отличные одна от другой, формы познания Мира.

        Вот одно из главных отличий: «философия не может дать точного прогноза, т.е. не может экстраполировать достоверные знания в будущее, ибо таковыми не обладает».

        Не обладает! Каково, а!?
 
        И далее: «Отдельный философ на основе определённой системы взглядов может лишь предсказывать, но не прогнозировать или моделировать, как это доступно ученому».

        Согласитесь, читатель, что для учения, созданного с целью наставить человечество на путь истинный, такая методологическая ОСНОВА (не содержащая в себе достоверных знаний и методики прогнозирования) выглядит совершенно ненадежной.  Ведь в нашем представлении понятие ОСНОВА – это фундамент, нечто незыблемое, бесспорное и многократно испытанное.

        Да и сам Маркс иногда был способен трезво оценить возможности философии. Вот, что он писал в «Немецкой идеологии»: «Нужно оставить философию в стороне, нужно выпрыгнуть из нее и в качестве обыкновенного человека взяться за изучение действительности. Философия и изучение действительного мира относятся друг к другу, как онанизм и половая любовь».

        По-видимому, в какой-то момент, Маркс разочаровался в исполняемой им роли «необыкновенного человека» (то бишь, гения, создающего новое философское течение) и решил заняться более осмысленным и полезным делом – наукой. Результат: вторая часть учения – Марксистская политическая экономия, являющаяся продуктом переработки Классической политической экономии.

        Особый упор при этом Маркс сделал на социальной составляющей данной науки, получив в итоге такую доктрину, социальная направленность которой доминирует над ее собственно экономическим содержанием. И, следовательно, предмет этой ОБЩЕСТВЕННОЙ науки, весьма изменчив во времени (и пространстве), от чего открытые ею законы не несут устойчивого и непреложного (обязательного) характера.

        Или, выражаясь научным языком, эти законы не могут являться закономерностям жесткой детерминации. И говорить здесь можно об установлении лишь весьма приближенного и вероятностного, но никак не «строгого» знания. 

        А если учесть ту нелицеприятную истину, что «в любое социальное исследование (в противовес естественнонаучному) включаются личные, групповые и идеологические интересы», то и без того не слишком высокая достоверность этого знания еще более снижается.  И виной этому – неискоренимый субъективизм, как неотъемлемая черта каждого подобного исследования.

        Вот и Маркс осуществлял свою переработку Классической политической экономии под весьма специфическим углом зрения – фактически, пребывая в плену собственных идеологических иллюзий. Какая уж тут – «строгая научность»?

        Что же касается третьей части рассматриваемого учения, определяемой его идеологами, как «НАУЧНЫЙ коммунизм» (а значит – с претензией на непогрешимость), то ее и вовсе нельзя отнести к наукам. Просто потому, что эта часть, уже в самой своей основе, не отвечает главному критерию науки, который гласит: «Наука изучает только то, что есть». То – что уже существует! 

        Точно то же следует и из самого определения науки, а именно: «Наука – это система понятий о явлениях и законах ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ».

        В самом деле – какое отношение к ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ имеет «Научный коммунизм»? Никакого! Ведь это – «учение о коммунистической формации», то есть, об «обществе будущего», которое, как всем известно, объективной РЕАЛЬНОСТЬЮ не является и никогда ею не являлось. 

        Нужно ли здесь пояснять, что «действительность» и «реальность» – термины, имеющие совершенно одинаковый смысл? Да-а, не зря Козьма Прутков говаривал: – «Зри в корень!».

        Я, конечно же, не берусь отрицать огульно научную ценность некоторых из разделов марксистско-ленинской теории, но надеюсь, что мне удалось, коротко и ясно, показать то, что в целом, по ряду критериев научности (включающих и требование объективности), эта теория, уже в своей основе, не соответствует понятию истинной науки. Фактически, она  – не «строго научна», а наукообразна и, следовательно, не может использоваться в качестве руководства к действию. 

        А вот что (еще в 1901 году!) написал социал-демократ Э. Бернштейн в работе «Возможен ли научный социализм?», имея ввиду общественно-политическую теорию Маркса в целом: «И если мы сравним учение Маркса с доктринами великих утопистов, то увидим, что марксизм хотя и содержит значительно больше элементов научного знания, так же далек от науки, как и утопический социализм…».   

        Трудно поверить, что никто из последователей Маркса и Ленина не замечал этого элементарного и, в то же время, коренного несоответствия. Вы только представьте себе, читатель, сколько тысяч работников идеологического фронта СССР кормилось на усиленном внедрении этой теории в умы народных масс! И, конечно же, на дальнейшем «обнаучивании» теории – с целью замаскировать ее (во многом бездоказательную и утопическую) сущность! Что это – идеологическая зашоренность или обычное приспособленчество? 
   
   
        Ну, а далее, предвкушая нечто вроде удовольствия, я перехожу к вопросу «безупречности» или надежности такого инструмента, как логика, играющего, должен отметить, немаловажную роль в процессе познания.

        Еще в школе, а затем и в ВУЗе, знакомясь с достижениями естественных наук (астрономии, геологии, физики, химии, биологии и других) и их историей, я хорошо усвоил, что каждая из таких наук, с момента своего зарождения, не только прошла длительный и совсем не простой путь формирования и становления, но и продолжает постоянно развиваться, уточняться и дополняться. Это, само собой, верно и в отношении тех наук, которые мы называем точными.
      
        И можно привести немало примеров того, как, казалось бы, логически выверенные научные положения и теории, считавшиеся в свое время основополагающими (в том числе и для точных наук), со временем были отвергнуты, как глубоко ошибочные заблуждения.

        Наиболее известным и ярким из таких примеров является Геоцентрическая система Мира, утверждавшая, что Земля – центр Вселенной. Удивительно, но эта система продержалась в древнегреческой и европейской науке около двух тысячелетий!

        Сторонником такого взгляда на наше Мироздание являлся выдающийся древнегреческий философ и ученый Аристотель (IV век до н.э.), прозванный, к тому же, еще и «отцом» логики.

        Ну, а прочное наукоподобное обоснование этой системы выполнил тоже небезызвестный ученый античности – астроном Птолемей (II век н.э.). Он придумал сложные, но вполне логичные объяснения характерных для этой ошибочной системы неувязок и противоречий, выявлявшихся в процессе астрономических наблюдений.

        А ведь еще в начале III века до н.э. Аристарх Самосский предложил подлинно Гелиоцентрическую систему, целиком устраняющую весь комплекс указанных противоречий. Но возрождена эта система была лишь в XVI веке Н. Коперником, а окончательно утвердилась в науке только в конце XVII века благодаря открытиям И. Кеплера, Г. Галилея и И. Ньютона.

        Каким же образом Аристотель умудрился допустить такую фундаментальную ошибку?

        Очень просто! Тот бесспорный факт, что он лично, изо дня в день, наблюдает, по его выражению, «простым глазом круговое суточное движение небесных светил», Аристотель объяснил обращением этих светил вокруг земного шара. А затем, взяв данное объяснение за основу, логично пришел к выводу, что «земной шар, не может не быть всегда в центре Мира».   

        Сказал – как припечатал(!), совершенно упустив из виду, что возможен и другой вариант объяснения вышеупомянутого факта. Ведь на самом деле видимый эффект кругового суточного движения небесных светил (за исключением Луны) обусловлен вращением Земли вокруг своей оси.               
         
        Такое объяснение этого эффекта Аристотелем демонстрирует его непредумышленную (в общем-то – естественную, для того времени) ошибку и вытекающий из нее грубый просчет.

        Здесь уместно заметить, что со времен Древней Греции философам (а софистам, особенно) известно следующее соображение: приняв в логических рассуждениях (намеренно или непреднамеренно) за основу какое-либо неверное исходное положение (ложную посылку), получим (также намеренно или непреднамеренно) неверный (ложный) вывод.

        И всегда, если речь заходит о всесилии логики, мне тут же вспоминается нешуточный конфуз с логическим обоснованием Геоцентрической системы Аристотелем и ее «научным» подтверждением Птолемеем. Не помогла ведь тогда железная логика своему «отцу» (Аристотелю) и его последователю (Птолемею) избежать такого, действительно глобального, заблуждения!
      
        Итак, на данном примере мы должны раз и навсегда усвоить, что даже выдающиеся мыслители совсем не застрахованы от логических (в том числе и фундаментальных) ошибок. А сам процесс познания – весьма и весьма тернист.

        В свете изложенного, я спрашиваю вас, читатель: возьметесь ли вы теперь дать гарантии того, что логическое обоснование Марксистско-ленинского учения – безупречно? Ведь его авторам тоже приходилось принимать в качестве постулатов многие исходные положения своих теорий, то есть, без каких-либо доказательств, так сказать – априори.

        При том, что их философские и наукоподобные теории направлялись на предсказание и раскрытие тех самых процессов ОБЩЕСТВЕННОГО развития, по которым, как показано выше, СТРОГО научного знания не может быть в принципе.

        ПРИМЕЧАНИЕ. В этой статье я не затрагиваю КОНЕЧНЫЕ цели, декларируемые Марксистско-ленинской идеологией. Эти цели, без сомнения, благородны и были сформулированы лучшими умами человечества задолго до основателей указанной идеологии. Другое дело – обоснованные Марксом и Лениным (не без помощи логики и диалектики) СПОСОБЫ достижения этих целей – разрушительные и антигуманные.