Этимологии названий наиболее крупных озёр Приуралья — Асылыкуль и Кандрыкуль, остаются невыясненными, несмотря на множество предположений. Озеро Асылыкуль так же известно как Аслыкуль. В. И. Даль отметил, что башкиры называют озеро Ассулы и судя по предлагаемым значеням — "открытое" или "сердитое", отражает форму Асыулыкуль. Стоит заметить, что трактовки значения данного гидронима, основанные только на одном из вариантов, не применимы для объяснения всего разнообразия форм.
Существующие версии происхождения названия Кандрыкуль (баш. Qandraku:l, где ku:l – "озеро") не учитывают непреодолимой сложности в прояснении обстоятельств стечения в нём согласных /-ндр-/, не характерного для башкирского и других языков региона. Возможно ли, что это топонимические реликты, сохраняющиеся с эпохи, когда в регионе были распространены языки, уже не использующиеся здесь? Конечно, подобное возможно с условием преемственности населения, хотя и с неизбежными фонетическими трансформациями при языковых изменениях, но именно особенности звучания топонимов могут являться ключом к установлению их происхождения. Например, обращая внимание на кластер согласных /-ндр-/, напрашивается предположение о его индоарийской этимологии — от слова candra (чандра) – 'луна, сияющий'. Индоарийский начальный звук /c/ восходит к праиндоевропейскому /*k/ — словоформа candra от реконструированного индоевропейского корня *kand-/*kend- – 'яркий свет, сияние' [WP I 352]. В случае связанности с индоарийским термином, соответствующим имени ведического культа луны Чандры, название озера Кандра может отражать праиндоарийскую форму или изменения произошедшие уже в древности под влиянием индоевропейского языка, в котором исторически сохранялся начальный /*k/, по условной схеме:
(индоар.) candra > (?) *kandra > (тюрк.) qandra
Предполагая связанность происхождения этих гидронимов, их возможное семантическое соответствие является основанием для сопоставления названия Асылыкуль с понятием asura — в ведическом санскрите эпитет многих богов. Исходя из наличия вариантов названия этого озера (в том числе, Ассулы) и учитывая хронологическую последовательность языковых изменений в регионе, представляется возможным реконструировать гидроним от производного asura в древней ведийской коннотации:
– asurya – "высший дух" или "божественный" (the supreme spirit; divine [Monier-Williams, 1899]).
– суперстратное влияние сарматского языка объясняет изменение /ry/ > /l/ (как в этнониме алан от aryana [Абаев В. И., 1958, с. 47].
– в тюркской языковой среде произошли дальнейшие изменения огласовки.
Например, в башкирской исконной лексике гласный /у/ возможен только в первом слоге, но в заимствованиях может сохраняться в других позициях. В процессе фонетической адаптации топонима могло произойти образование дифтонга /ыу/, переход в звук /ы/ или выпадение этого звука, что наблюдается в вариантах названия озера — Асыулы-, Асылы-, Аслы-. Их появление может быть следствием и лексической адаптации — наделения гидронима, утратившего значение, новыми смыслами. Именно предположение о происхождении от субстратного топонима через вариативность фонетической и лексической адаптации в условиях бесписьменных языков не противоречит наличию различных форм этого названия:
*Асурья > ... > *Асулы > Асыулы, Асылы, Аслы
В наиболее ранних текстах слово asura употребляется в значении “солнце”. Но можно предположить, что озеро Асылы было посвящено нескольким культам, что характерно для древнеиндийской религиозной традиции (например, Варуна – владыка неба и вод, часто выступает в паре с Митрой – одним из солнечных богов), чем обусловлено использование объединяющего эпитета в качестве названия.
Сакрализацию данных природных объектов в прошлом подтверждают особенности сюжета народного эпоса "Заятуляк и Хыухылу" [Башкирский народный эпос, 1977] – лежащее в его основе поверье, что в этих озёрах обитает подводный царь или дух (вероятный рефлекс ведийского asurya), которое впервые описано В. И. Далем [Юлдыбаева Г. В., 2015]. Интересно, что в легендах связанных с озёрами подводный царь и его подданные дивы (дейеу) не предстают как отрицательные персонажи, что можно связать с отголосками именно ведийских традиций (в санскрите deva – 'бог, божественный, небесный'), поскольку заметно контрастирует с крайне негативным образом дивов и их царя Азраки в эпосе "Урал-Батыр", возможно, отражающих зороастрийские влияния (где дэвы демонизируются как враги богов). Также, в отличии от русалок и сирен – как правило существ злобных, с неестественным цветом кожи и волос, нередко наделяемых рыбьим хвостом или чешуёй – главная героиня эпоса, дочь подводного царя Хыухылу, имеет ярко выраженный позитивный образ и привлекательную внешность и сопоставима с нереидами или апсарами, соответственно древнегреческой и древнеиндийской мифологии.
В послеведический период в индуизме основным именем культа луны стало Сома, асуры демонизировались как враги богов, но эти явления могли не затронуть удалившуюся на север популяцию, которая по языку была индоарийской, но оказавшихся в окружении ираноязычных народов. Поэтому, значение слова asura должно было совпадать с иранским ahura – “бог-владыка”. Именно индоарийские (или поздние праиндоарийские) заимствования обнаруживаются в финно-угорских языках [Напольских В. В., 2010]. В башкирском языке подобный субстрат, вероятно, большей частью не сохранился по причине специфического влияния исламского фактора в более поздний период (когда субстратная лексика, ассоциируемая с языческим прошлым, активно заменялась соответствующими персизмами и арабизмами), но наличие антропологических фенотипов схожих с южноазиатскими может означать, что индоарии (возможно, принадлежавшие Y-хромосомному гаплотипу R1a1 – z2123) внесли определённый вклад в этногенез башкир и других народов Поволжья.
В башкирском языке встречаются слова неясного происхождения, но сопоставимые с лексикой санскрита, с объяснимым изменением значения. Например, в отсутствии письменных традиций, нематериальное наследие башкирской культуры – эпические предания, сохранялись благодаря деятельности сэсэнов. Возможно, слово "сэсэн" /sa:sa:n/ – 'сказитель, певец-импровизатор' происходит от санскрит. s'Asana – 'учение, наставление; сообщение, обращение; книга, авторское произведение'
Башкирское слово “мышы” – “лось”, в санскрите meSI – “овца”. Для обозначения не встречающегося в Южной Азии животного могло быть использовано название другого. Хотя очевидно, что есть животные более схожие с лосем, чем овца, но определённое влияние могли оказать культурологические аспекты. Например, в индуистской традиции многие божества имеют ездовых животных – вахан, так же пользующихся почитанием, как правило имеющих метафорический образ. Ваханами Агни и Мангалы является баран (санскрит. meSa), Чандры – овцы. Возможно, иконографический образ этой ваханы повлиял на выбор названия неизвестного ранее животного. Интересно, что в состав племени кыпсак входит родовое подразделение ваhан, а в состав племён тамъян, юрматы, усерган и иргизо-камеликских башкир родовые подразделения мышы (что, по крайней мере, свидетельствует о почтительном отношении к этому животному в прошлом).
Происхождение названий озёр Асылыкуль и Кандрыкуль ранее не рассматривалось ассоциированно, несмотря на связывающие их предания и близость местоположения, а предложенные здесь значения позволяют привести в качестве аргумента и такой фактор как соотношение их размеров. По крайней мере, кажется естественным, что более значимому культу (например, солнечному или небесному по сравнению с лунным) посвящён относительно больший из природных объектов, в данном случае – Асылыкуль.
Предположение о посреднеческой роли индоарийского языка позволило бы связать исторический гидроним Яик (баш. Яйыk) с названием Даикс "Географии" Птолемея и авестийской рекой Даити. Если это название имело значение соответствующее авестийскому daiti – 'дающий, дарующий', в индоарийском могло отразиться как dAyikA – с тем же значением в форме женского рода, которое зафиксировалось в древнегреческой ономастике как Daiks, а в условиях тюркских языков, образовалось название Yayiq (Йайыk). Переход /d/> /y/, мог произойти в результате наделения гидронима новым смыслом или в процессе закономерных фонетических изменений при смене тюркских языков разных типов, также отразившееся в башкирской диалектической лексике. Например, "большой" – дур || юр; "степь" – далан || ялан [Диалектологический словарь башкирского языка, 2002].
Это предположение применимо и для соответствующей этимологизации гидронима Инзер (баш. Inya:r) – от имени царя богов (дэвов) и повелителя небесного царства в ведической религии Индры, в митаннийском арийском языке соответствует Индара. Связанна с возможной сакрализацией в прошлом наиболее высокой горы Южного Урала – Ямантау. В пероид усиления влияния зороастрийской религии, где дэвы демонизировались как враги богов, отношение к горе изменилось на негативное. Это отражено в эпосе "Урал-Батыр", согласно которому эта гора образованна из тела Азраки – царя дивов. С распространением тюркских языков и мусульманских традиций отношение к горе сохранялось как негативное, что объясняет значение, которое с башкирского можно перевести как "зловещая гора". Но в период распространения индоарийского языка и религиозных традиций близких ведийским, наиболее высокая гора, вероятно, почиталась как обитель богов-небожителей. Узел горы Ямантау с севера и юга ограничивается долинами рек Малый и Большой Инзер и нельзя исключать, что их название не случайно. По крайней мере, выявляется закономерность:
*dAyikA – yayiq;
*indara – inya:r.
Название реки Сим может происходить из индоарийского hima – 'зимняя, холодная'. Башкирское название этой реки – Ethem, образовано в результате изменений характерных для некоторых заимствований и тюркских слов:
– протеза /э/ или /ы/;
– /h/ в корне слова в интервокальном положении переходит в /th/;
– звук /и/ в башкирском языке возможен только в первом слоге, иначе переходит в /е/;
– конечный безударный /а/, вероятно, утратился в первую очередь – в тюркских топонимах ударение падает на последний слог.
Сравните: hima – Ethem; “скирда” –
ethkert. Изменение *him – Ethem могло произойти относительно недавно, уже после того как зафиксировалось в русском языке как Сим. Название может означать, что эта местность использовалась в качестве зимовья или по долине реки пролегал маршрут к зимовьям. Такая трактовка ассоциируется с одной из версий этимологии гидронима Самара — от индоевропейской основы *sam- 'лето, год' или индоиранской *sama со значением 'полугодие, год, время года'. Название могло возникнуть как топоним со значением 'летовка, летнее пастбище' и затем стать гидронимом для главной реки региона [Иевлев В. Ю., 2015]. Интересно, что у башкир связь с гидронимом отражена в названиях родовых подразделений самар и hамар входящих в состав племени бурзян, возможно, являющихся потомками древних жителей этой местности – носителей самарской археологической культуры (по доминирующему Y-хромосомному гаплотипу R1b1a2a2 – Z2103, согласно данным популяционной генетики). В мифологии Самар – имя хана в эпосе "Заятуляк и Хыухылу". По свидетельству Ибн Фадлана (922 г.) предки башкир поклонялись, кроме прочих, культам зимы и лета, что могло способствовать сохранению подобных гидронимов.
Примечательно, что методами популяционной генетики не удаётся выявить генетические линии связывающие тюркоязычные народы Урало-Поволжья с Центральной Азией, откуда происходят тюркские языки. Напрашивается вывод о том, что языки, как и культурные и религиозные традиции и даже антропологические изменения могли распространяться в новых регионах без тотальной смены населения. Соответственно, в более древний период, распространение индоарийского языка на Южном Урале не обязательно должно быть отражено в генофонде. Это заставляет усомниться в состоятельности теорий происхождения башкир в ограниченных рамках – тюркской, финно-угорской или индоиранской. Очевидно, в Урало-Поволжье разного рода изменения наиболее характерны для популяций в хозяйстве которых большее значение имело отгонное или полукочевое скотоводство, придерживавшихся обычаев экзогамии, т.е. территориально расселённых южнее и восточнее и, соответственно, языковые, культурные и антропологические особенности не означают генетической смены населения. Поэтому, нельзя исключать, что в истории происхождения народов Урала и Поволжья был и индоарийский период.
Использованная литература:
Абаев В. И. Историко–этимологический словарь осетинского языка. М.-Л., 1958. — Т. I.
Башкирский народный эпос / сост. А. С. Мирбадалева, М. М. Сагитов, А. И. Харисов; автор исслед. А. С. Мирбадалева; автор коммент. А. С. Мирбадалева, М. М. Сагитов; отв. ред. Н. В. Кидайш-Покровская. М.: Наука, 1977.
Диалектологический словарь башкирского языка. Уфа, 2002.
Иевлев В. Ю. Топография крепости Самара 1586-1706 гг., этимология и предшествующие упоминания топонима в письменных источниках (доклад на Межрегиональной научно-практической конференции ‘Четвертые Гротовские чтения’, 22 октября 2015 г., Самара). www.academia.edu
Напольских В. В. Уральско-Арийские взаимоотношения: история исследований, новые решения и проблемы // Индоевропейская история в свете новых исследований. М., 2010. С. 229-242.
Юлдыбаева Г. В. Башкирский народный эпос «Заятуляк и Хыухылу» (история собирания, издания и исследования) // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2015. № 8 (50): в 3-х ч. Ч. III. C. 214-217.
Monier-Williams Sanskrit-English Dictionary, 1899.
http://starling.rinet.ru/cgi-bin/main.cgi?root=conf