Выиграла в «Клубе русской творческой интеллигенции» воскресную поездку в Амстердам на два лица. Без раздумий пригласила Вадима Волчека — своего друга-единомышленника. Я пописываю рассказики, а он прекрасные стихи, в конкурсе поэтов-иммигрантов Германии занял первое место. Парень — начитанный, но бедноватый... Думаю: убью два зайца — он мне город покажет, а я его из дому вытащу; в последнее время совсем захандрил бывший адвокат, а теперь безработный.
По жене красавице-еврейке и сыну-младенцу горюет. Он хотя и говорит, что не нужны ему любовь и секс — он выше этого, а сам страдает. Не может понять, как могла она его, Аполлона, эрудита, поменять на белобрысого очкарика-немца с розовой поросячьей физиономией и пивным брюхом, притом, намного старше неё. Теперь будет сына его воспитывать, который, как две капли, похож на него, Волчека. Парадокс?! Без денег ничего не добьёшься и семью не вернёшь, хотя ты и адвокат и ни в чём не виноват... На Украине отметелил бы соперника, как положено, а здесь и такой возможности нет.
Приехали в Амстердам. День выдался солнечный, тёплый, развиднелось на душе и у Вадима и у меня. Сколько раз, бывая здесь, давала себе слово: приезжать почаще, хотя бы раз в полгода для прочистки мозгов. Большой, один из шести первых — на карте Европы, город не напрягает, несмотря на обилие людей на улицах, как местных, так и туристов. Наоборот, Амстердам успокаивает, даёт ощущение вечности бытия. Стоит город-порт на этой земле почти восемь веков, никто не пытался разрушить его «танцующие» дома с наклоном к воде, церквушки, модернизировать архитектуру. Не спешит он заводить новые порядки и переиздавать законы.
Всё так же по его каналам, напоминающим венецианские, проплывают лодочки, кораблики, приспособленные под жильё. На «дворах» - палубах разбиты цветники в горшках, сушится на верёвках бельё, играют в песочницах дети, рядом плавают утки, лебеди. Так же, как и сотни лет назад, горят красные фонари в кварталах исторического центра, что не нравится соседям- европейцам. Но они, так же, как и мужские кабинки для малой нужды на тротуарах, вписались в атмосферу города и стали достопримечательностью. Когда-то давно моряки собрали средства и поставили памятник неизвестной женщине, представительнице древнейшей профессии. Он тоже прекрасно вписывается в историю и никому не мешает…
— Вадим, поведи меня на улицу Красных фонарей, я там не была,— прошу Волчека:
— С удовольствием,— улыбается мой друг-лирик,— это здесь, за углом. Только не фотографируй; разобьют камеру.
Пошли по узеньким древним улочкам. В маленьких домиках, но с большими окнами, по одной женщине в каждом. Сидят или стоят в позах мумий не шелохнувшись, иногда моргают. Разных мастей и пород, как на хорошей выставке собак: чернокожие глянцевые, желтокожие узкоглазенькие, голубоглазые с бело-розовым зефирным телом, грудастые, фигуристые, тощие, средней упитанности. Все в шикарных неглиже. А одна — невзрачненькая, конопатенькая, совсем не накрашенная, стоит в ситцевой в цветочек ночнушке, без позы с очень грустным безразличным взглядом.
— Неужели и такие кому-то нравятся? — спрашиваю Вадима.
— Раз стоит, значит, кого-то возбуждает…
— А эта чёрненькая со стрижкой таращится на меня. Не нравится, что я не мужского пола здесь расхаживаю?
— Вероятно, ты её возбуждаешь.
— Что за шутки, Вадим?
— Без шуток. Здесь официально давно уже разрешены однополые браки. В свободной продаже лёгкие наркотики.
— Однополые браки — куда ни шло, пусть только детей не заводят, а вот наркотики… просто ужас,— высказываю несовременную точку зрения.
Повернули обратно мимо окон, решили пообедать пиццей, очень уж вкусно пахла и аппетитно выглядела. Брюнеточка со стрижкой опять заигрывает со мной. Я, смущаясь, отворачиваюсь. Она выскакивает через дверь на улицу в одном неглиже и рукой приглашает в свой апартамент.
— Я был прав? — говорит мой спутник.— Ты очень даже респектабельно выглядишь, особенно, твоя дорогая сумочка от «Шанель».
— Пойдём, обмоем «мой успех»,— приглашаю своего бедного безработного,— а потом посетим музей секса.
— Занимай очередь в кафе, а я пока сбегаю «кой-куда» подальше.
— Подальше, это в древнюю кабинку на тротуаре?
Стою в очереди, наблюдаю за прохожими. Люблю Амстердам за его размеренное достоинство, ненавязчивую доброжелательность и молодых и старых. Они не ломятся толпой, сметающей тебя, если замедлишь темп, как в густонаселённых городах, особенно, в Москве. Не ездят на «крутых тачках» с тонированными стёклами. Они все на виду. Один из их королей издал закон о взыскании налога за занавески на окнах. С тех пор голландцы с удовольствием обходятся без них. Окна в зданиях — огромные, гораздо больше дверей, раньше через них транспортировали товары-грузы с помощью крюка, а сейчас – только мебель и изредка покойников. Забавно вечером смотреть в амстердамские дома-аквариумы, бывшие склады, когда включено электричество. Думаю, что люди, по статистике одинокие, не чувствуют себя таковыми на самом деле — вокруг за окнами кипит жизнь.
Уже минут двадцать сижу в кафе, а Вадима нет. «Неужели, и в туалет очередь? Может, и туда впускают по билетам, как в музеи»,— рассуждаю про себя. Доедаю пиццу под хорошее вино. Столик стоит, как на палубе, внизу с краю плещется вода. Голубой залив с видом на Королевский замок. Неподалёку впереди – китайский плавающий ресторан, рассчитанный на 500 китайцев. Говорят, зашло 500 голландцев и он начал тонуть.
За соседним столиком — парочка туристов из России. Парень демонстрирует девушке свои знания о достопримечательностях Амстердама:
— Король Людовик XIV сказал: «Проклятые голландцы! Отвоевали у холодного Северного моря кусочек суши и устроили на нём цветущий рай».
— Я это уже где-то слышала, им есть чем гордиться, не только тюльпанами, сыром и курицами.
— А слышала, что у них есть свой национальный вид спорта — украсть велосипед? Украли твой – бери чужой, — шутит молодой человек.
Подобного засилья велосипедов не увидишь даже в Индии, там была моя подруга. Они сотнями, тысячами стоят на улицах; привязанные и непривязанные, новенькие и ржавые, часто валяются. Велосипедисты везде и всех возрастов снуют, как муравьи — в юбках, длинных плащах, с детьми в колясках, цветами в коробах. Особенно лихачат на перекрёстках студенты с рюкзаками.
Пицца Вадима давно остыла, салатики увядают. Попиваю винцо в одиночестве. Куда же он запропастился? — начала беспокоиться. Вдруг, смотрю: идёт под руку с девушкой в джинсах и красной футболке. Той самой, что стояла в окне в ночнушке. Уговорил без гроша в кармане??? Браво, Вадим Волчек! Рада за него: что-то в ней есть загадочное и приятное… Знакомимся, зовут Юлей, скромно присаживается. Оказывается, она из Украины. Поболтали о том- о сём. Просто умница, улыбка обаятельная, а зелёные глаза — бездонный колодезь. Жаль девчонку, рассказывает о себе, как-будто оправдывается:
— Предал меня любимый, когда была на шестом месяце. Сказал, что почему-то разлюбил. Переживала, руки наложить на себя хотела. Потом одумалась. Бабушку жалко: кроме меня у неё никого нет. Сейчас с Антошкой нянчится, а я вот первый день на эту позорную работу вышла, чтобы…
Юля не договорила и расплакалась, как маленькая. Земляк достал из кармана салфетки, промокнул её слёзы:
— Не плачь, пожалуйста, успокойся. Что было написано у царя Соломона на кольце?
— «Всё проходит. Пройдёт и это…»,— ответила сквозь слёзы Юля.
— Давай попробуем быть счастливыми? Начнём искать другую работу. Может, повезёт, наконец, если верить мыслителю-философу.
— Обожа-а-ю мужскую решительность! — поддерживаю я вполне серьёзно Вадима.
У девчонки загораются глаза. Как будто Волчек — миллионер, а она героиня фильма «Красотка» в исполнении Джулии Робертс? Вадим выглядит тоже счастливым.
Вместо музея секса — Юля категорически отказалась — идём в музей восковых фигур «Мадам Тюссо». Шутим, фотографируемся с «мировыми звёздами» кино, эстрады и прославившимися политиками. У входа в фойе — «живой» Дональд Трамп. Только пристроилась к нему сфотографироваться, обняла за шею, как музейный фотограф рукой прикрывает объектив: не положено! Пока «герой» популярен, снимает только он, за деньги!
Вадим и Юлия в состоянии влюблённости: не разжимают рук, не «надышатся» друг другом. Вечером уезжаем домой втроём. Строим планы на следующую поездку: покататься на катере по каналам и посетить музеи ван Гога и Рембрандта. А на следующий день мой друг-поэт получает счастливое письмо — положительный ответ с приглашением на работу. Как после этого не верить Соломону?!С тех пор Вадим — адвокат-консультант в русско-украинском агентстве. Там же работает Юля, в библиотеке, (опытному юристу удалось довольно легко вызволить любимую девушку из борделя), а её украинская бабушка продолжает нянчить внука в Германии, надеется, что не последнего. Благодарят меня за Амстердам.
На фото - акварель автора.