Неделю грохочут грозы, льются ливни, жарит солнце. Стоит прекратиться дождю — лес за десяток минут обсыхает, а открытая степь, кажется, сохнет, стоит льющейся туче сдвинуться с места. Зато небо — живописи необыкновенной! Облака самых разнообразных грандиозных конструкций плывут по небу с разной скоростью на разных высотах. Но я — о земле, о степи, о цветах!
Над муравейником у дороги облетают лепестки спиреи. Вот-вот зацветут малина и шиповник, туго скрученные розово-красные бутоны которого обворожительны в плотных зелёных обёртках.
По обочине ярко цветут одуванчики, лютики, чистотел. Голубеют герань и вероника дубравная. Тмин, любитель солнышка, раскрыл полупрозрачные беловатые и розоватые зонтики. Во влажных притенённых низинках над сочной водянистой зеленью белеют звёздочки мокрицы, по-научному — звездчатки средней. Вытягивает из цветоносов паутинистые головки саранка — лилия кудреватая. В тени заборов раскрывает донышки нежных кулончиков (по шести крупных штук на стебле!) великолепная, отборная в этом полукультурном биотопе, купена гладкая. Унизанная снизу доверху драгоценностями, выглядит она истинной аристократкой. Султаны подорожников вытянулись поодаль от злаков, поближе к дороге бравыми юнкерами.
На подходе к берёзовой роще попадаю в божественную ауру: куст шиповника усыпан цветами, пчёлами и шмелями. Куст гудит и благоухает!
У входа в берёзовую рощу встречает отборный, как из учебника ботаники, цветущий экземпляр козельца лучистого. Сама роща утопает в высокотравье и своеобразном (как ни странно, не отвратительном, но и не восхитительном) запахе клопогона вонючего, резко контрастирующего с ароматом дикой розы. Клопогон плотно укрыл землю раскидистыми нижними листьями, над ними начали приподниматься поникающие стебли со свежим ярусом и зачатками бутонов. Откровенно говоря, желание бродить по берёзовой роще не появляется, хотя её продолжают украшать ирисы, жарки и ветреник косматый — восхитительный по красоте, вопреки названию, цветок. Но к молодому муравейнику я подошла: его пологие холмы понемногу подрастают, осваивая земляной фундамент, расширяя площадь «высотной» застройки.
Вышла обратно на тропу, прошла несколько метров и обомлела: на другой стороне в полной своей красе, в полутора метрах от натоптанной дороги, красуется лиловый венерин башмачок крупноцветковый! Отборный! Один, как есть один на обозримый берёзовый пригорок! Я мгновенно забыла о запахе клоповника и, пока не сфотографировала башмачок, с места не сдвинулась! Как сказочно начался этот день!!!
Степь — сплошной зелёный ковёр с цветочным крапом под кисеёй ковыльного моря. Воздух наполнен птичьими переливами, жужжанием мух, пронзительным писком (очень даже приятным) прилетевших стрижей белопоясных и ароматом пряных трав (запах клопогона остался в берёзовой роще).
У кизильника наливаются ягодки, раскрываются поздние цветки. Всюду лавандовые астры альпийские. Лук линейный, разбросанный по степи, набрал тугие головки соцветий. На склонах наблюдаются (по виду соцветий) два вида лука, второй (совсем невысокий, от силы сантиметров 15) уже цветёт поникающими белыми ландышеподобными горошинами (этот вид определить мне пока не удаётся).
Зацвёл розовой бахромой тимьян монгольский — век не нанюхаться этим любителем осыпей! Канделябры зопника розовеют браслетами. Роскошно раскрыла первые «граммофоны» царская особа нашей степи — красоднев малый.
Альпийская горка встретила огненной лилией карликовой — красавица светится самоцветным камушком, приглашает любоваться завитыми лаковыми лепестками. Действительно, в сравнении с высокорослостью красоднева и тем более лилии кудреватой, карликовая, не превышающая в нашей степи 20 сантиметров высоты, просто малышка. Неподалёку розетки гониолимона гордо вскинули цветоносы. Скоро эти аскеты оправдают своё видовое название — гониолимон красивый! Набирает цвет ароматная китагавия.
Обхожу первый утёс… Дыхание перехватило… Потому что в скальной щели узрела настоящее чудо (до сих пор мною не виданное!): невысокие неприметные стебельки расцвели, да так необычно, что первое слово, пришедшее в голову, было — орхидея! Но это, как выяснилось позже, нисколько не орхидея, это истод узколистный. Цветёт он совершенно невероятно: вершинка растения украшена бледно-сиреневыми (сизовато-голубиными!) лодочками-лепестками, среди которых из беловатого основания с затейливой формой фиолетово-синих лепестков выглядывает голубовато-синее коралловидное ...дуновение — иначе не могу назвать эту часть диковинного венчика. Изысканная прелесть обнаруженного цветка пробуждает грёзы о глубинах океана, о коралловых островах и причудливых их обитателях. Наверное, не случайно, потому что истод узколистный предпочитает селиться среди карбонатных останцов, образовавшихся на дне океанов.
Первый утёс с альпийской горкой находится в самой благоприятной солнечной экспозиции, он более пологий и расположен ниже остальных останцов и выше самого Чёртовым пальца с его осыпями, потому именно здесь можно наблюдать самые ранние цветения. Налюбовавшись на свежих «первенцев», я отправилась дальше по тропинке хребта.
Цветёт у леса клубника, розовый клевер люпиновидный и белый клевер ползучий (кашка). Семейства змееголовника Рюйша гордо вскинули над своими зарослями совсем не страшные «змеиные головы», наоборот, очень даже привлекательные! Неоново-синего цвета, чудесной формы, будоражащей воображение, довольно крупные — эти цветки издалека привлекают взгляд вдоль зелёного поля. Прячется среди высокой сейчас травы истод хохлатый.
Флоксы отцвели… Даже немножко грустно... Незатейливый, вроде, цветок — флокс сибирский, а — по-сердцу цветочек аленький... Зато неугомонный остролодочник тянет и тянет свои цветоносы, цветёт и цветёт повсюду! Шныряют из-под ног, удирают, легонько шурша, мелкие дракончики.
Василистник малый расцвёл. О нём до сих пор почти не упоминала. Произрастает он преимущественно в степи и в светлых сухих лесах. Это довольно низенькое растение, с очень мелкими и жестковатыми, даже кожистыми, относительно таёжного собрата листочками. Но метёлка его воздушных, словно взвешенных цветков, гирляндами свисающих с «проволочек» цветоносов, столь же ароматна и декоративна.
Порхают над травами небольшие тёмные бабочки, совершенно неугомонные — никак не хотят присесть и позволить себя рассмотреть. Мимо зарослей шиповника проходишь, как через очарованный сад — настолько сильно и одновременно нежно благоухание распустившихся диких роз. Встречаются доцветающие экземпляры значительно подросшего мытника сибирского — несколько цветков вроде круговорота на самой макушке растения, над колосом увесистых плодов. Зато разросшийся незабудочник радует щедрым цветением, как и горошек многостебельный. Продолжает цветение копеечник Турчанинова. Хвойник среди скал увеличивает микростробилы. Повсюду видны жёлтые цветки лапчатки шёлковой.
Ещё одно новое для меня растение — ленец преломлённый. Довольно высокие, вровень с метёлками злаков и выше, воздушные кустики, унизанные мелкими пятиугольными звёздочками цветков удивительно точёной формы. Ленец встречается всюду, но поодиночке и довольно нечасто.
По лугу вдоль леса на протяжении всего хребта белеет ветреник лохматый, золотится довольно крупными чашечками высокий и крепкий лютик едкий, горят жарки. Удалось в нескольких десятках метров наблюдать замирающих над луговой травой с нежными трелями небольших птичек, которые вдруг камнем ныряют к земле. Жаворонки?!
Незаметно вдоль цветочного ковра дошла до плоской скальной площадки. Степь непрерывно дарит новые цветы! Раскрыла «надутые» шарики-бутоны серпуха окаймлённая! Её лиловые пушистые головки чудесно сочетаются с лавандовыми астрами. Рядом доцветает белый копеечник Турчанинова и ещё более редкий пепельник. Щедро рассыпан бисер вытянувшегося над землёй голубого незабудочника, жёлтых лапчаток, белых ясколок. Розовеет тимьян и остролодочник. Лилии карликовые выше второго утёса находятся преимущественно в форме бутонизации. Видны первые красодневы, а козелец доцветает — повсюду зреют «одуванчиковые» головки, только у козельца они шелковистые, тёплого цвета и весьма густые. Не парашютики — настоящие дирижабли!
Обнаружила на верхних склонах проломник большой с крупными зелёными шариками-плодиками на концах зонтичных соцветий. Здесь, наверху, расцвёл подмаренник северный — белый медунок. Окончательно растрёпанные головки прострелов почти не встречаются, а те, что обнаружила, легко осыпаются от лёгкого прикосновения пальцами. Остаются лишь тросточки цветоносов да жестковатые желтеющие «восточно-сибирские пальмовые» купы. Прострел Турчанинова с весьма зелёным «укропом» листьев кое-где продолжает щеголять модным начёсом — ни у кого нет такого!
Созревают плоды «на блюдечках» молочая енисейского. На коленях рассматривала этот маленький молочай, когда из Змеиного лога на всю тайгу разоралась сойка самым что ни на есть дурным, ни на что не похожим голосом — кажется, древняя Баба-Яга заскрипела-взвизгнула-захахала, на кого-то обозлившись! Довольно долго она голосила, может, ворон или какой другой враг к гнезду её подобрался, но всё же утихла. Сойка — смелая птица и ни за что ни себя, ни свою семью в обиду не даст.
Низко, почти над вершинами деревьев, над логом внизу, проплывал без единого взмаха крыльев, коршун. Певчие птички петь не прекращают, кажется, круглые сутки! Сказка! Настоящая сказка вокруг!
17.06.2018
*Истод узколистный.
Автор иллюстрации Ольга Немежикова