По страницам этого Дневника написан мой рассказ “Тайник”, который вошёл в книгу под тем же названием (2002 год, Набережные Челны). На фото - мы за работой. Слева третий - автор этих строк
6.07.1971
Наш студенческий строительный отряд называется «Ирандык». Мы, студенты Башкирского государственного педагогического института, будем работать в Баймакском районе Башкортостана. Командира зовут Валентин Чайка.
В ожидании самолёта сидим в столичном аэропорту. Группа студенток, с которыми я ещё не знаком, соорудив из чемоданов подобие стола, собирается поужинать. Моё внимание привлекает одна из них. Эта стройная синеглазая шатенка с короткой причёской особенно выделяется своим искренним, заразительным смехом. Когда она смеётся, невольно улыбнётся даже самый хмурый человек. Движения её рук, тела, её спокойные, рассудительные слова на фоне угловатых движений и слишком шумного поведения её подруг кажутся столь совершенными, что я просто любуюсь ею. Одна из девушек, обратившись к ней, спросила: “Тамара, у тебя соль есть?” Она, покопавшись в своей сумке, достала спичечную коробку и поставила на чемодан. А я подумал: “Так вот как тебя зовут – Тамара”.
Шестого июля вечером на самолёте АН-24 вылетели из Уфы. Летим в Магнитогорск. Я впервые лечу на самолёте. Вот он берёт разгон и отрывается от земли. Отрыв даже не чувствуешь. Когда летишь, некоторые облака остаются внизу, и это непривычно. С иллюминатора открывается пейзаж: широко раскинулись чёрные и зелёные поля, разделённые лесопосадками; мелькают зеркала рек; вот пошли Уральские горы, леса. Там и сям разбросаны деревни и города. Земля сверху кажется очень красивой. Видимо, оттого, что не видно ни грязи, ни мусора, ни ветхих строений. Видно то, что для человека очень важно, поэтому построено по его вкусу, с любовью.
7.07.1971
Ночевали в аэропорту Магнитогорска, а утром нас в специально оборудованных машинах привезли в Ирандыкский совхоз, деревня Туркменово. Здесь мы будем работать полтора с небольшим месяца.
Деревня, расположенная в голой степи, произвела на меня унылое впечатление. Деревенские мальчишки встретили нас словами: «У-у, немцы! Пух-пух! Застрелю!» Видимо, причиной такого приёма была форма нашей стройотрядовской одежды.
После того как нас накормили, командир наш Валентин Чайка велел отряду построиться. И объявил, что часть отряда будет работать в другой деревне. Велел зачитать список тех, кто сегодня же отправится туда. По рядам прошёл шумок недовольства. Но командир, спокойно объяснив выгоды этого хода, сумел быстро успокоить отряд. “Неужели я не успею даже познакомиться с ней?” – подумал я, имея в виду, конечно, Тамару. И впился взглядом в комиссара, которая уже начала беспардонно распоряжаться нашими судьбами. Я смотрел на неё и колдовал. А она дочитывала список. Ни моего, ни её имени пока не было. И вдруг в самом конце: Тамара Христенко. Мгновенно всё вокруг померкло, мой приезд сюда потерял всякий смысл. Но тут же через туман в голове слышу голос командира: “Христенко здесь остаётся”. Эти три слова, сказанные сухим командным тоном, подняли такую бурю ликования во мне, что я начал опасаться, как бы сердце не выпрыгнуло из груди.
8.07.1971
День начался с подъёма в 7.00 утра. Физзарядку делали у речки и там же помылись. В половине восьмого завтрак. В 8.00 начали работу. Наша бригада будет строить общественную баню с двумя отделениями – мужским и женским. Много времени заняла планировка. Рабочий день получился не полностью нагруженным. Командир на вечерней линейке сказал: «Это только начало, не волнуйтесь. Всё впереди». А наш командир живёт по принципу: «Я сказал, значит, так и будет!»
9.07.1971
С утра начали кладку фундамента бани. Кладём слой камня, потом слой глины. Трамбуем, опять слой камня и т.д. Я – трамбовщик. Мой инструмент – чурбан с прибитой сверху палкой. Когда до нулевой отметки осталось 40 сантиметров, камень начали класть с бетоном.
Сегодня Вазир, Леонид и я поставили дверь в туалет, построенный нами вчера. Дверь взяли в общежитии от старого шкафа. Командир сначала разрешил её взять, а потом говорит: «Если там будет стоять эта дверь, я пойду и разломаю её». Интересный он человек, наш командир Валентин Чайка. Он высокого роста, у него чёрные усы. Разговаривает всегда с улыбкой, но слова твёрдые. В этом году окончил филологический факультет нашего института. Он умеет быть строгим, а когда надо, умеет и пошутить. Вечернюю линейку он начинает так: «Внимание! Равняйсь! Смирно! Вольно!» А потом идут рапорта бригадиров, объявления и разное.
Сегодня после вечерней линейки Валентин сидит на скамейке у входа в общежитие, где мы живём. Я прохожу мимо. Он спрашивает: «Ты куришь?» Я растерялся, думаю, почему это он спрашивает вдруг, и отвечаю: «Нет». Он: «Почему?» Я: «А зачем?» Он улыбается, качая головой. Было видно, что он доволен моим остроумным ответом вопросом на вопрос.
10.07.1971
День, как обычно, начался с физзарядки у речки. Клали фундамент, была сплошная бетонная работа. Перед самым обедом меня с Женей Казаниным бригадир послал перенести забор, который мешал заехать машинам с грузом. Я говорю Жене: «А мы вытащим столбы и перенесём весь забор сразу, не разбирая». Он говорит: «Конечно, что нам стоит». Женя – парень с юмором. Он такого же высокого роста, как командир наш, только у него нет усов и волосы жёлтые, а не чёрные… После обеда мы за полчаса перенесли забор. Подходим к бригадиру, Женя спрашивает: «Ещё какой забор перенести?» И добавляет: «А забор-то стал красивее, прямой как по стрелочке». Бригадир Андрей Буйлов только улыбается. Он не любит многословия, он уже женат и вполне серьёзный человек.
Сегодня мы фундамент закончили. Говорят, завтра пойдём на сенокос, это будет помощь совхозу.
13.07.1971
На сенокос не ездили: был дождь, и все отдыхали. Только мы, несколько парней, ездили на горы за камнями. Вчера начали кладку стен бани: снутри кирпич, снаружи камень с бетоном. Сегодня после обеда Рашит Зайлялов, Мансур и я на тракторе К-700 ездили в Сибай за кирпичом.
Рашита я сравниваю с Пьером Безуховым. Я с ним учусь в одной группе. У него рыжие волосы и весь он рыжий. Высокого роста, массивный. Он делает вид, что ему на всё в жизни наплевать. Ходит медленно, но крупными шагами. Если ему задать вопрос, полчаса надо ждать ответа. После этого он ответит или нет, это ещё вопрос. Мансур – в очках, толстый, но подвижный башкир. Из его же слов, учится неважно, непостоянен. Ну а меня сравнивают с Дон Кихотом. Я эту книгу не читал ещё, но обещал в скором времени прочитать.
14.07.1971
Сегодня – открытие лагеря. Работали только до двух часов. Когда мы мылись в бане, приехали ребята из Кусеево, где часть нашего отряда строит школу. Из нашей студенческой группы там работают Коля Артемьев и Равиль Янчурин. После бани был праздничный ужин. Там впервые подавали земляничное варенье, сваренное нашими девушками. Я говорю кусеевцам: «Каждый день варенье, уже надоело». А они: «А у нас каждый день кумыс и добавки хоть до десяти порций бери». Я говорю: «А у нас до одиннадцати порций». Хотя никакой добавки у нас не выпросишь.
После ужина пошли на праздник. Костёр устроили около пионерского лагеря, под высокой горой. Кругом лес, рядом протекала речка – моя стихия. Начались разные игры, конкурсы. Потом новичков (тех, кто первый год в стройотряде) приняли в ряды бойцов стройотряда. Рашит Зайлялов – Бог строителей. У него длинная ватная борода, через голое плечо накинута белая простыня. Его несут на носилках четыре человека. Он держит в руке лопату и окружён охраной с факелами. Около него кручусь я – прораб Мухаммед. Такое шествие, выходя откуда-то из темноты со стороны реки, направляется к костру, где стоят новички. Начинаются соревнования между «новичками» и «старичками». Потом старички вешают новичкам на шею сделанные из дерева мастерки. День закончился танцами около костра.
18.07.1971
Сегодня воскресенье, но работали мы как в обычные дни. Баню уже подняли до окон. Я работал с Калагаевым Николаем. Николай – здоровый и сильный парень. Он немножко болтлив и обращается с людьми как будто небрежно. Но его любимая песня: «Каждый человек нам интересен, каждый человек нам дорог». Он говорит: «Если человек неинтересен, какой он человек».
Вечером справили день рождения нашего бригадира Андрея Буйлова. В Красном уголке было чаепитие с вареньем. Андрей немного опоздал. Зашёл, увидел в конце стола свободное место и говорит: «Я уже догадался, что это моё место, потому что и Анвара сажали туда». После чаепития на улице организовали танцы (у нас появилась радиола, говорят, будет ещё телевизор).
19.07.1971
В отряде есть парень по имени Мирза. Он узнал, что я веду дневник, и сегодня целый день спрашивает: «Ты написал ещё обо мне? Пиши ты». Он женат и есть уже дочка. Его любимая песня: «Я гитару настрою на лирический лад…» Или, переделав песню, поёт: «Я Рашита настрою на лирический лад…»
20.07.1971
Сегодня с Леонидом ездили в горы грузить камни. Вдвоём за день погрузили семь машин. Леонид и Володя Яманов – так называемые трудновоспитуемые. Володя – маленького роста подвижный парень. В стенгазете на вопрос: «С какой мыслью ты просыпаешься?» он ответил: «Скорее бы начать работу». Он часто вспоминает своих уфимских друзей, так называемую шайку. Однажды говорит: «Эх, сюда бы наших ребят. Эту баню мы построили бы за неделю, потом неделю пьянствовали бы». Ещё он как-то сказал: «Я буду врачом. Буду выбивать зубы, чтобы после вставлять». Леонид, наоборот, здоровый парень, но лентяй, боится трудной работы. А всё-таки мы с ним как-то семь машин камней погрузили.
21.07.1971
Сегодня мы с Колей Калагаевым начали каменную кладку внутренней перегородки бани, разделяющей женскую и мужскую половины. Эта кладка называется армянской, и нас начали называть армянами. Сегодня успели только два слоя камня положить. Валентин Чайка посмотрел на это и говорит: «Если будете идти такими темпами, новый год будете встречать здесь». А медлительность объясняется тем, что мы впервые в жизни взялись за такую работу. Обещали закончить за три дня.
Я не брился три дня, и у меня растёт белая борода. Валентин говорит: «Да отпусти ты эту бороду, для хохмы».
22.07.1971
Физзарядку провёл недавно прибывший в отряд Морин Володя. Он страстный любитель гитары, отлично поёт и участвует в КВНах. Мы с Ямановым Володей и Наташей ездили на двух машинах за песком. Песок очень далеко отсюда, и мы до обеда успели сделать только один рейс. День был жаркий. Мы искупались на реке Кизил. Целый день с запада грозило дождём, но дождя не было.
После обеда в бригаде вышел разговор о том, что хорошо бы съездить в поход на озеро или водопад. Комиссар Тамара Мингажева, которую Чайка называет «мой адъютант», говорит: «Вот у нас в прошлом году был человек, который измерял дневную работу. Мы брали обязательство выполнить двухдневную норму за полтора дня, и полдня у нас оставалось свободным. В эти полдня можно пойти хоть на край света». Коля Калагаев говорит: «Я буду человеком». Все: «Га-га-га…»
Вечер. Мы с Колей идём из столовой. Воздух напоен одурманивающими запахами степных трав. Солнце вот-вот закатится за горизонт. Тамара с полотенцем через плечо вышла из общежития и направилась к речке. Я смотрю на неё, и у меня будто крылья вырастают. А Коля как ни в чём не бывало спокойно говорит ей:
– Нас тоже возьми.
Она оборачивается, одаривает нас своей милой улыбкой и говорит:
– Давай, бери полотенце и догонишь.
И убежала. Коля, в пустое пространство:
– Догонишь... Хе! Догонишь тебя. Тебя ещё никто не догнал.”
Тамара – красивая девушка, стройная и высокая. Я ещё в аэропорту обратил на неё внимание. У неё короткие волосы, синие глаза. Она особенно выделяется тем, что смеётся от души. Когда она смеётся, даже самый хмурый человек не сможет не улыбнуться.
23.07.1971
Было жарко, работали неважно. Но после ужина опять пошли работать (особенность этого дня). В 10 вечера ходили в кино в деревенский клуб. Был фильм “Лично известен”, про Камо. До этого мы смотрели фильм “Пассажир с экватора”. Оба фильма мне понравились, но плохо показывают – нехороший звук и плёнка часто обрывается.
24.07.1971
Сегодня после обеда вообще не работали – закончился цемент. Сообщили, что в отряде “Сакмар” утонула девушка Римма. Завтра будет организованный отдых – первый полноценный выходной день в этом стройотряде.
25.07.1971
Этот день – просто прелесть! После завтрака мы сели на машину и поехали на водопад. По ровной грунтовой дороге машина мчалась на предельной скорости, ветер свистел в ушах. Люблю скорость! Вот и Уральские горы. На вершине скалы – одинокая берёза.
Остановились на поляне среди гор и лесов. Дальше уже машина не проедет, на водопад идти туристской тропой. На поляне было много ягод. Ели ягоды, были спортивные игры. После приезда кусеевцев вместе пошли на водопад. По крутым склонам подниматься было очень трудно, но весело.
Водопад состоит из двух больших частей, расположен в окружении каменистых скал и лесов. Мы купались, играли, бесились. Я поднялся на скалу над водопадом, подошёл к краю скалы и крикнул друзьям. Все испугались за меня, начали махать руками, чтобы я отошёл. Мне было приятно.
По дороге домой Володя Яманов говорит: “Разве это отдых, я устал здесь больше, чем на работе”. И многие его поддерживали. Думаю, они просто шутили.
После этого похода наша стенная газета “Ирандык” писала:
ГОРЫ, ЗДРАВСТВУЙТЕ!
В воскресный день мы всем отрядом поехали в один из чудесных уголков Зауралья. Сборы были недолгими. После завтрака погрузились на машину и со смехом, песнями тронулись в путь. Настроение было отличное. Всем хотелось поскорее добраться до места.
И вот мы почти у цели. Машина остановилась на большой солнечной поляне, опоясанной высокими горами. Где-то неподалёку слышалось весёлое журчание воды. Одни отправились в горы, другие набросились на ягоды, третьи пинали мяч. Дождавшись кусеевцев, отправились к водопаду. Подниматься было нелегко, но шум падающей воды неудержимо манил нас к себе. Карабкаясь по камням, добрались до вершины. Сразу же бросились под обжигающие струи холодной воды. Слышались звуки гитары, звонкий смех, задорные песни.
А внизу нас ждал уже вкусный обед, пахнущий дымком костра. Нашему аппетиту можно было позавидовать – от обеда ничего не осталось. Подкрепившись, играли в волейбол. После долгой и упорной борьбы наши девушки выиграли. Кусеевцы мужественно переживали поражение. Расстались друзьями.
Домой возвращались с неохотой. Только и слышно было: “Вот здорово! Красота!” А кто-то грустно напевал: “В суету городов и потоки машин возвращаемся мы – просто некуда деться”.
28.07.1971
После выходного у всех было приподнятое настроение. Три дня работали усиленно. В эти дни я узнал глубже двух бойцов отряда. Это Калагаев Николай и Христенко Тамара. Характер и мысли Калагаева совпадают с моими.
- Посмотреть бы на себя со стороны, - говорит он. – Колю, вот эту Колю (показывает на себя) оставить на Земле и откуда-то с неба наблюдать за ним хотя бы один день. Как он будет вести себя среди людей? Тогда все люди не такими, как сейчас, были бы. Ведь многие подлости совершаются из привычки. Человек смотрит на это как на обычное дело. А если эту же подлость кто-нибудь совершает в кино, мы же презираем его. Если бы человек посмотрел на себя со стороны, многие бы преступления не совершались.
- Я люблю приключения и фантастику, - говорит Калагаев в другой раз. – Иногда прочитаю какую-нибудь книгу, потом два-три часа лежу и фантазирую, как будто я своими глазами вижу другие планеты и звёзды. Например, я улетаю на мыслеплане на другую галактику. А ты, Марс, остаёшься на Земле. И вдруг у меня авария. Мыслеплан взрывается. Я удерживаюсь на звезде величиной с футбольный мячик. У меня ноги висят над бездонным пространством, я держусь только руками. И я кричу, вызывая тебя на помощь. Мой крик с многократным эхо проносится по всему бесконечному, тёмному и холодному пространству. Ты услышишь и спасёшь меня.
- Наша жизнь по сравнению с мировым течением времени микро, микро и микро, - продолжает Коля. – И такую короткую жизнь провести хмуро – это просто вздор и не по мне. Надо жить весело и интересно. Вот я, ты уже знаешь, на работе всегда шучу. Из-за этого меня называют даже болтуном. А я просто стараюсь, чтобы в бригаде было весело. Если бы все работали, потупив головы, если бы никто не разговаривал, было бы очень скучно.
В один из вечеров я разговаривал с Тамарой. Она рассказывала:
- В детстве я была очень боевой. У нас в семье нет мальчиков, и меня никто не защищал. Я сама дралась с мальчиками. Однажды мы, девочки, катались с горы. Тут появились мальчики и стали нас толкать, не давая кататься. Рядом был мой отец, я говорю ему: “Разгони их”. А он только смеётся и не разогнал. Мы, девочки, сами разогнали всех мальчиков. А однажды нас зачем-то сажали на машину, а мальчики не дают нам сесть. Тут я как дам одному в морду, так началась драка между мальчиками и девочками. Нас кое-как остановили. А когда уже училась в институте, я жила на квартире. В один прекрасный день я вышла из квартиры, заперла дверь и тут же вспомнила, что не выключила газовую плиту. Хочу открыть замок, а он не открывается. Я как толкну дверь плечом, английский замок разлетелся на куски. Хозяйка выгнала меня из квартиры. Ладно как раз в это время подвернулось общежитие.
30.07.1971
С утра дождь. На работу не вышли. После обеда попробовали стогометателем ставить железобетонные перемычки на окна бани, не получилось. Сейчас все занимаются кто чем. Идёт шахматный турнир. В Красном уголке слушают песни, пляшут и поют. Мне нравится песня: “По всей земле Пройти мне в кедах хочется И увидеть лично всё, что вдалеке...”
Как-то вечером Тамара спросила меня: “Тебе хочется пройти по всей земле в кедах?” Я говорю: “Да”. Она: “Мне тоже”.
Тамара любит песню “Игрушка”. Её исполняет Джанни Моранди на итальянском языке. Содержание песни таково: “Я никогда не перестану любить тебя. Любовь, которую ты мне принесла, – игрушка. Она заставляет меня и плакать и смеяться. Я плачу, когда ты покидаешь меня, но для меня нет больше чёрных дней... Теперь я знаю, для кого я живу”.
Вечером устроили танцы. Из начальства никого нет, в отряде суматоха. Тамара была одета элегантно и просто: синий свитер, чёрные скрещённые брюки, на босу ногу тапочки. Она танцует так вольно, небрежно и чуть замедленно, как будто всю жизнь только и танцевала.
01.08.1971
Сегодня День всесоюзных студенческих строительных отрядов. День начался с того, что мы с Калагаевым повесили два объявления, у клуба и у магазина, с приглашением на концерт. По дороге разговаривали. Коля утверждает, что жизнь состоит из сплошных трудностей. Одну трудность преодолеешь, другая появляется, а потом третья и т.д. Это даже очень хорошо, говорит он, без трудностей жизнь была бы неинтересной и быстро надоело бы жить. Трудные моменты жизни лучше запоминаются и долго сохраняются в памяти.
Работали как в обычные дни, а вечером в деревенском клубе был концерт. Концерт получился великолепный. Я пел песню “Юллар” (“Дороги”) и мы с Колей показали четыре интермедии.
После концерта были танцы. Я один раз танцевал с Тамарой и больше не танцевал. Чайка говорит: “Почему не танцуете?” Я: “Музыку слушаю”.
02.08.1971
Сейчас мы живём очень тесно. В маленькой комнатке две кроватки на четверых. В общежитие поселили пионеров из лагеря: дни очень холодные, они не могут спать в палатках.
До обеда не было цемента, после обеда заливали бетоном пол бани. Когда с девушками готовили бетон, я говорю:
– Тамара смеётся, значит, что-то будет.
Она приняла серьёзный вид и говорит:
– Все говорят, что я много смеюсь. А ведь я могу быть и злой как никто.
– Давай спорим, что ты не можешь быть злой.
– Это почему же?
– Потому что у тебя характер такой, натура у тебя такая, ты уже такой родилась.
И, видимо, я принял какой-нибудь смешной вид, она опять расхохоталась.
– Вот, глядя на тебя как не смеяться?
Вечером ходили за вишней. Я собрал букет земляники и в общежитии подарил Тамаре. Она очень обрадовалась.
03.08.1971
После работы мылись в бане. С Калагаевым идём в общежитие. Он шёл, шёл и вдруг говорит: “Я ведь влюбился!.. Что же делать?” Я знаю, он ходит с нашей докторшей Физой. Говорю ему: “Это же здорово, что ты влюбился”. Он: “Всё это получилось как-то необычно. Сначала она сказала, что она замужем. Я ходил с ней и думал, что будем просто друзьями. А потом выяснилось, что она не замужем. Отсюда пошла любовь. Она первая полюбила меня, а потом и я”.
04.08.1971
Сегодня я весь день катался на машине. Сначала в Ахмерово, где работает другая бригада, отвёз короб, а оттуда привёз ёмкости для воды. Когда приехал, Андрей подзывает меня к себе и на ухо шепчет: “Тебе здесь нечего делать пока, иди, помоги девушкам грузить камни”. Тамара с Таней грузили камни у дома, где работает первая бригада. Там закончили грузить, поехали за камнями в поле...
Вечером было чаепитие в честь дня рождения Тамары Христенко. Ей подарили куклу. После чаепития были танцы, а потом постепенно все начали расходиться, потому что давно уже должен был быть отбой. Он запаздывал из-за отсутствия командира. Я не хотел уходить. Тамара почему-то тоже не уходила. И в какой-то момент мы с ней остались одни. Я сказал ей:
– Поставь самую любимую твою пластинку.
Она поставила песню “Игрушка”. Мы с Тамарой сидим на полу друг против друга и под тихую мелодию этой песни разговариваем. Первой начала она:
– Марс, может ли человек всю жизнь быть несчастным?
Я не знаю что ответить. Говорю только:
– Для чего тогда жить?
– А если ты любишь, а тебя – нет?
Тут она, медленно закрывая глаза, откидывает голову назад. Через мгновение, когда она открывает их, в них блестят слёзы. Значит, я не угадываю, о чём она хочет говорить.
– Это тебя-то не любить? – искренне удивляюсь я, вдруг начиная понимать, как надо разговаривать с девушкой. – Если только он слепой, да к тому же ещё глухой, а вместо сердца у него, видимо, не что иное, как кусок железобетона.
У неё взгляд светлеет, и она, улыбнувшись, говорит совсем другое:
– Я не могу представить, что Земля круглая. Мне кажется, что, если идти и идти долго, будет край света, где и сверху и снизу звёзды, а ты сидишь, свесив ноги.
Я улыбаюсь её фантазии, тут же сам начиная фантазировать:
– Я буду жить в горах, в старинном замке. Лишь узкий качающийся мостик над глубоким ущельем будет связывать меня с внешним миром.
– И с кем ты там собираешься жить? – спросила она.
– С тобой, – чуть не сказал я. А может, сказал. Но она сделала вид, что не расслышала. Тогда я еле слышно, будто про себя, говорю:
– Наверное, один.
– Так не бывает, – с улыбкой возразила она. И рассказала о своей мечте: – Когда начну работать, я бы хотела жить в лесу. Вокруг – вековые деревья, на поляне – сказочная избушка на курьих ножках. Хочу, чтобы мой дом был приютом для заблудившихся и потерпевших крушение.
Я не посмел спросить, с кем она там будет жить. Немного погодя, она сказала:
- Мне кажется, среди молодёжи сейчас какой-то кризис. Ей нужен толчок вроде целины. Нужно ставить всеохватывающую цель.
- Почему поступила в педагогический?
- С первого класса мечтала быть учительницей. Я не хочу, чтобы дети были грубыми. В школе, а часто и дома им не хватает обыкновенной человеческой ласки.
В дверях появился Валентин, показал на часы. Мы согласно кивнули. Он закрыл дверь и ушёл.
07.08.1971
Наша бригада сейчас работает на трёх объектах: 1) Гараж – бригадир Анвар Сафин; 2) Двухквартирный дом в Ахмерово – бригадир Евгений Казанин; 3) Газовый склад – бригадир Андрей Буйлов, член бригады Марс Ягудин.
Сегодня мы с Андреем возили камни, чтобы с понедельника начать работу. Объём работы – 15 кубометров каменной кладки. За один кубометр – 15 рублей. Мы думаем закончить этот объект вдвоём за неделю.
Утром флаг поднял я, так как у меня сегодня день рождения. Вечером в Басаево дали концерт, потом поехали в Кусеево. Когда сели на машину, я спросил у Тамары: “Ну как мы выступили с Колей?” Она сказала: “Превосходно! Как нельзя лучше!” После танцев мы остались ночевать в Кусеево, так как следующий день был выходной.
08.08.1971
Сегодня День строителей. Отдыхали вместе с кусеевцами. Подъём назначался на восемь часов, но я по привычке проснулся в семь. Не хотелось лежать в душной комнате, вышел во двор. Воздух был такой свежий, что не описать. Кричали петухи. Был солнечный день после нескольких дождливых. По-утреннему прохладно. Никто ещё не встал, только повара суетились около кухни. Я сделал физзарядку, пошёл на речку умыться. Стены школы, которую здесь строит вторая бригада, больше чем наполовину были уже подняты. Где-то курился туман, какие-то облака даже касались вершин гор.
На утренней линейке меня поздравили с днём рождения и подарили игрушечный трактор. Флаг подняли я, Рашит Зайлялов и Зиля Раемгужина.
После линейки проводились волейбольные соревнования. После чего я катался на велосипеде. (Велосипед – моя страсть!)
После обеда ходили в лес. Я сделал букет из ягод со стеблем. Хотел подарить Тамаре, но её сразу не встретил, а потом встретил, но среди других девушек, и мне неудобно было дарить только ей. И ягоды так и остались не дарёные. Вечером с песнями вернулись в Туркменово.
09.08.1971
Мы с Андреем начали кладку стен склада. Правда, не сразу начали. Принесли носилки, два ведра, сделали в кузне мастерки, подождали, пока воду привезут и, наконец, начали. Сегодня уклали два с лишним кубометра, дневная норма выполнена!
Утром, когда мы шли на работу, встретился Валентин, спрашивает: “Ну как, калымная бригада?” Мы говорим: “Воду давай!”
13.08.1971
Ур-ра-а! Сегодня закончили строительство склада. За пять дней!
В эти дни мы с Андреем работали усиленно. Во время работы никаких перекуров, отдыхаем только в обед. Андрей даже бросил курить и не приносил папиросы на место работы. Он сказал: “Мне неудобно, Марс не курит”. Актуальная песня у нас была: “Нас оставалось только двое из восемнадцати ребят”. (На строительстве бани нас было как раз 18 человек).
Однажды на линейке мы с Андреем встали отдельной бригадой. Комендант Закир говорит: “Шестая бригада, сдать рапорт!” Андрей – мне: “Бригада, равняйсь! Смирно!” Все засмеялись, я тоже не удержался и прыснул.
Утром Андрея забрал Чайка, я докончил склад с Наташей. Андрей сейчас бригадир вновь созданной бригады, которая будет заниматься строительством дома культуры. Я тоже в этой бригаде. Кирпичная кладка, объём работы – 250 кубометров кирпича. Работа аккордно-премиальная: если закончим до 28 августа, нам заплатят 2500 рублей.
На вечерней линейке выступил Чайка. Сообщил, что отряд занимался или занимается девятью объектами. Строительство некоторых закончено, некоторых – только начинается. Политинформацию провела Христенко Тамара. Очень волновалась.
16.08.1971
Уже третий день строим дом культуры. Сегодня к нам присоединилась бригада Казанина, а это значит, мои лучшие друзья, Коля и Тамара, со мной. Мы переписывались на камушках. Коля на трёх камнях написал: 1) Марс и море; 2) Тамара и небо; 3) Коля и горы.
Я говорю: «А ведь море и небо на горизонте сливаются». Он говорит: «Я так и хотел выразиться».
Я работаю в паре с Андреем. Андрей принёс раствор, натаскал камней и говорит: «Кинуть тебе раствор лопатой?» Я: «Нет, не надо». Он: «Так ты вообще оставишь меня безработным».
Наша стенная газета пишет: «Скоро домой. За оставшиеся дни мы должны закончить все взятые объекты, чтобы каждый уезжал с чувством полного удовлетворения: он сделал доброе людям».
20.08.1971
В комнате, где я жил, начали ремонт, и нас разбросали по разным другим комнатам. Я попал в комнату, где живёт командир Валентин Чайка и бригадир Андрей Буйлов. Из этой комнаты выходят все распоряжения, и весь отряд держит связь с этой комнатой. Здесь все приказы и наказания кажутся очень простыми, обыденными. И кажется, что всей жизнью отряда руководит один Валентин. Вроде так оно и есть.
В эти последние дни хочется работать особенно хорошо. А нам две машины раствора, которые привозят, хватает лишь до обеда. Так вот, сегодня после обеда я лежу в комнате. Вдруг врывается командир с одним бойцом, даёт ему какие-то распоряжения и отпускает его. Потом, обращаясь ко мне, в шутливом тоне: «Замести пол! Тогда я тебе запишу полный рабочий день. А то у вас получается только полдня». И уходит. Я встаю, подметаю пол, заглядываю на улицу (там идёт тёплый дождь) и опять ложусь.
Приходит Валентин. Он медленно открывает дверь. Немного наклоняясь, всовывает голову. Смотрит на пол, а потом на меня. Я смотрю на него одним глазком. Он спрашивает: «Что, ты даже не изменил своё положение?» Я говорю: «Изменял». Он: «Перевернулся на другой бок?» И смеётся.
Потом он лёг. Кажется, он заболел. Говорит: «Зябну, холодно». И сам трясётся. Мне дал задание: придумать, как провести закрытие лагеря.
Уже три дня мы (Тамара, Коля и я) собираемся пойти ночью за огурцами, то есть украсть их из совхозного огорода. Конечно, их можно было бы попросить или купить. Но так разве интересно. Мы же – искатели приключений. Но… То у Тамары времени нет, то Калагаев где-то пропадает. Так и не сходили ещё. Правда, однажды ночью я сходил на разведку, но неудачно: в огород попал, но никаких огурцов там не нашёл.
Вчера мы (Коля, Тамара с Людой и я) от нечего делать собрались в комнате девушек и решили весело провести вечер. На столе были крыжовник, хлеб. Тамара говорит: «Угощайтесь сами, я не люблю угощать». Из соседней комнаты принесла кресло, скамейку. Я притащил проигрыватель. Коля откуда-то принёс банку голубцов. Уселись и, под музыкой, с шутками начали кушать.
Вдруг в комнату врывается пьяный Казанин, вытаскивает из розетки вилку проигрывателя и хочет унести. Я говорю: «Слышишь, кончай ты!» Его дружок говорит: «Не надо, у нас же розетки нет». Казанин: «А-а-а, ладно тогда». И уходит. Тамара, с упавшим голосом: «В хороший день каждый раз найдётся человек, который испортит настроение».
21.08.1971
Валентин подошёл к Андрею взять у него из бригады двух девушек, чтобы погрузить полублоки. Они нужны на строительстве школы в Кусеево. Говорит: «Возьмём их около фермы». Андрей говорит: «А тебе же их не дадут». Чайка: «А мы спрашивать не будем». «Там же, наверное, работают». «Нет, сегодня суббота». «Всё равно, лучше бы ночью». «Ничего ты не понимаешь в этом деле, - говорит Валентин. – Надо красть днём. Ночью же там сторож будет». «Ну, смотри, не провались», - говорит Андрей.
25.08.1971
Сегодня последний день работы отряда. У всех чемоданное настроение. Спешно доканчивали то, что должно было быть сделано по договору (наряды уже закрыты). Работали до четырёх часов, затем получили зарплату. У меня по высшему коэффициенту, получилось 600 рублей. Я, махая пачкой денег, удивлённо говорю: «Куда я их дену!»
Совхоз организовал роскошный прощальный ужин. Столовая была оформлена шутливыми плакатами и карикатурами. Вот дружеский шарж на Калагаева. Он кричит: «Прощай, Туркменово, ха-ха-ха…» Весёлые разговоры, музыка...
И вдруг что-то щемящее, до боли родное. Это поставили песню “Игрушка”. Я перестал дышать. Тамара сидела за другим столом. Я поднял голову, и наши взгляды встретились. Она улыбнулась, я в ответ тоже. Рашит, заметив, что я как-то странно затих, спрашивает:
- Что? – начиная трясти меня: - Эй! Проснись!
- Песня, - говорю я, не отрывая глаза от Тамары.
Он, конечно, всё понял (недаром же друг) и говорит:
- Иди к ней и пригласи её на танец. А лучше вообще уведи её отсюда.
Я, всеми силами стараясь справиться с волнением, от которого даже пересохло во рту, пошёл к Тамаре. Наклонился к ней (волосы её почему-то пахли земляникой) и прошептал:
- Приятного аппетита.
Она, обернувшись ко мне, улыбнулась и нежным, ласкающим голосом сказала:
- Спа-си-бо...
И всё. И я пошёл обратно. Сел на своё место. Но чувствую, руки мои настолько ослабли, что не могут даже ложку поднять.
- Я не знаю, что ты ей сказал, - врывается в лабиринты моих мыслей голос Рашита. – Я видел только её глаза. Она была готова улететь с тобой хоть к чёрту на кулички. А ты повернулся и ушёл. Олух ты царя небесного, вот ты кто! Саксофон недоделанный!
На последней странице тетради запись, сделанная, вероятно, позднее (паста другая):
“Он любил её. Но считалось, что они друзья. Они понимали друг друга с полуслова, любили одни и те же песни, он бы не задумываясь отдал за неё жизнь, они могли бы стать друг для друга всем, познакомились они летом, но они останутся только друзьями. Впрочем, быть может, это и к лучшему”.