Михалыч последний год засыпал и просыпался с Путиным, не в
прямом, конечно, смысле, а с размышлениями о бесчестной, по его мнению, внутренней политике. Ведь говорил президент в 2005 году, что пенсионный возраст не подымут, и что? Может, потому и молчит подозрительно? И мысли эти жгли сердце Михалыча и рвались наружу, требуя немедленного обсуждения, а его тугая на ухо бабка для этого явно не годилась. Только Михалыч открывал рот, она, раскачиваясь на кривых слоновьих ногах, стремглав сбегала с тяпкой в огород.
- Пенсия, мать его так… чего взялся? Делать ему нечего! – ярился он вслед супруге – вот отымут её у нас, что скажешь?
- Свят, свят, - хрипела бабка в ответ, не отрываясь от дела, - так я и отдала. Пусть только попробуют! Татьяна Прохоровна в сердцах замахнулась тяпкой.
- Дура, - заорал Михалыч, – положь тяпку, вояка. Ни черта не
соображаешь: бензин-то не укупишь и эндеэса энта… вот и попрут цены. Измываются над народом, изверги.
- Так я слыхала, наоборот, тыщщу прибавят… в месяц! По
телевизеру передавали.
- Эх ты, телевизер, тыщу дадут, чтоб не митинговала, а две отымут!
- Как так? – от возмущения Прохоровна села на грядку с редиской.
- Не соображаешь ничего, - Михалыч выразительно покрутил
пальцем у виска, - бензин подняли, значит, и продукты подскочат. А подскочат как раз на эти две тысячи, о которых тебе и гутарил.
Прохоровна сидела и обалдело таращила на мужа глаза. Тот
досадливо махнул на неё рукой и пошёл к калитке.
- Ту куда, Михалыч? Щас завтрикать будем. Яичню на сале
поджарю, - но Михалыч уже направился к Витьке делиться мыслями.
Но Витька с утра закрыл калитку на замок и сколько Михалыч ни орал, Витька из дома не вышел, хотя по всему они с Валентиной просто не
хотели его пускать.
Михалыч плюнул с досады и пошёл ко мне. Супруга, Марина, увидев Михалыча на подходе, мгновенно скрылась в доме со словами:
- Гляди, дед, Михалыч прётся, политик чёртов. Опять о Путине петь будет. Житья от него нет. Свихнулся! Витька - молодец, калитку от него
запер. Говорила же тебе: закрой! Он всем уже надоел, а ты, как умный раввин
в местечке, всех принимаешь!
- Здравствуй, Василич, - видно было, что Михалыч кипит от
возмущения, - представляешь, хотел к Витьке зайти, поделиться мыслями, а
он калитку закрыл. А я успел заметить, как его Валентина в окне мелькнула!
Придёт ко мне ещё не раз. Вечно - дай то иль другое, а тут закрылся! Это его
Валентина науськивает.
- Пойдём, Василич, в беседку, - предложил Михалыч, - хотя выпить нечего, только поставил. Он удручённо развёл руками:
- Не гнал ещё.
- Я чайник включу, - предложил я, - у нас чай знатный, с мятой. Попьём чайку с баранками.
- Во-во, а то я не завтракал. Что за пенсию скажешь, Василич? Хоть телевизор не включай – обязательно гадость скажут!
- А что обсуждать? У нас с тобой уже не отнимут, а для детей наших и внуков точно гадость. Народ бурлит, но, думаю, дальше митингов не
пойдут. Хотя как знать? Может, и правительство наше родное на этой
реформе зубы обломает!
- Точно скинут либералов энтих. Войной пойдут, моя бабка и та в бой рвётся, с тяпкой. Вот скажи, Василич, с научной точки зрения, зачем это
Медведёв затеял? И пошто Путин молчит?
- Пошто, пошто… ну, раз тебе с научной точки зрения, то всё просто: при советской власти одного пенсионера содержали почти четыре работяги, а
сегодня две калеки. Денег на пенсии и не хватает. А в правительстве посчитали, что в следующем году ещё прибавится около двух миллионов пенсионеров. Вот тебе и «Что делать»? И «где деньги, Зин»?
Михалыч с постной рожей развёл руками, всем видом
показывая, что не знает.
- Тут выход простой: три в одном! Надо размер пенсии снижать или пенсионный возраст повышать, а снижать некуда. И так еле концы с концами
сводим, да и народ взбунтуется – тогда всех сметут. И думу эту, и правительство, и президента! Вот они и решили, что легче пенсионный возраст повысить, а чтоб меньше бунтовали – пилюлю подсластить. Дадут по тысяче и многие довольны будут. Накал-то и снизится.
А другой выход всегда есть, но трудный и не популярный – это устранить безобразия в стране. Вскрыть резервы, так сказать, а резервов этих – пропасть! Тогда можно будет ещё долго жить, не поднимая пенсионный возраст.
- Во-во, Василич, и я так думаю. Слыхал, думцы наши по пятьсот тыщ в месяц получают! Стыда у них нет. И пенсии у них триста тыщ. Получается, им денег мешок, а мне кукиш из тыщи?
- Не ведаю, Михалыч, какая у них пенсия – в интернете пишут, что не превышает не то шестидесяти, не то ста в месяц, но и это форменное
безобразие. И зарплата их, и пенсия. Вот Марина – врач. Получает пятнадцать, и другие от неё не далеко ушли, так что хамство это вопиющее и несправедливость. Моя-то людей лечила, а эти всей стране «мозги лечат»! Им ли решать, сколько кому работать? И так со всеми чиновниками. Мне Марина сказывала, что их главврач теперь двести тысяч получает, а санитарок перевели в уборщицы, чтоб вывести их из состава медперсонала и копеечную зарплату не повышать. Вот за чиновников и надо взяться в первую очередь, а не нашим бабкам пенсионный возраст повышать. Кто с
внуками сидеть будет? Это разве не государственное дело - детей растить да
воспитывать? Тут одними детсадами не обойдёшься!
- Правильно, Василич, есть внуки – нехай после пятидесяти пяти
дома сидят, а нет – идут вкалывать лет до шестидесяти – им полезно. Меньше
грызть нас будут! Или возьми соседа слева, Митрофаныча, он лекции читает в политехе. Сказывал, что у них преподаватели до семидесяти лет все работают. Вот им можно пенсию на эти годы передвинуть, а кто у станка стоял или как я - в шахте? Глянь, Василич, лёгок на помине. Митрофаныч прётся.
Весь аккуратный из себя, а руки не от того места растут. Небось, просить чего идёт.
- Здравствуйте, мужики, мне жена твоя, Михалыч, сказала, что ты
к Ивану Васильевичу пошёл. Я к тебе. У меня крыша на сарае протекает.
Залатай, я заплачу.
- Чё тебе говорил, Василич, Митрофаныч просто так не ходит. У
него текёт, а на крышу лезть мне. Некогда мне, Митрофаныч, мы тут с
Василичем важное государственное дело обсуждаем, по пенсиям. Резервы ищем.
- А что искать? – Митрофаныч снял бейсболку, вытер лоб платком
и присел на скамейку, - главный резерв - это серая зарплата в конвертах. Платили бы в белую, сколько бы налогов прибыло? Глядишь, на пенсии и хватило бы. Да богатеев обложить прогрессивным налогом… и у воров имущество конфисковать - вот и наскребли бы! Ну, а кончатся резервы – тогда можно и повышать. А кому и на сколько – всем миром решить.
-Митрофаныч! Так президент обещал пенсии и без того повысить, и пенсионный возраст не поднимать, а тут замолчал и ни гу-гу. Грит, что ни при чём – это всё правительство затеяло! Мол, я не я и хата не моя!
- Слушай его больше, ни при чём! Он в куда в мЕньшие дела вмешивается, а тут… хитрость это, Михалыч, военная. Народ кипит, а он молчит и наблюдает. Умный больно! В нужный момент выйдет из тени, и бац! Что смягчит, что уберёт, и будет опять на коне. А может, задумал чужими руками Медведева убрать. С этой реформой легко можно в трубу вылететь вверх тормашками! Его и так уже сожрать готовы, заслуженно. Ладно, пойду я. Так что, придёшь крышу латать? Я не обижу.
-Завтра с утра жди. Сегодня у меня на работу запала нету.
- Что скажешь, Василич? Дело гутарит Митофаныч?
- Конечно, дело, но дело это лежит на поверхности. Легко сказать: вывести серую зарплату, а попробуй… как? Что начнётся? Силой не
получится. Тут обоюдная заинтересованность нужна. И работодателя, и работающего, и государства, а это значит - надо всю систему налогообложения менять. Как? Думать надо, Михалыч. Тут без бутылки не обойдёшься!
Михалыч вскочил и пролил чай на штаны:
-Так я щас, мигом в магазин и обратно, на велосипеде – бензин-
то дорогой! Тогда и решим, как быть.
- Сиди уж, решалец-страдалец. Ничего мы с тобой не придумаем.
Там и без нас давно всё решили. А Митрофаныч умный за чужой счёт: скажи,
что пенсионный возраст надо поднять ему до семидесяти – так он иначе запоёт. Вон Пугачёва по телевизору жаловалась на свою маленькую пенсию, не то пятнадцать, не то восемнадцать тысяч – точно не помню. А зачем ей пенсия и таким, как она. На зАмок не хватило? С её доходами денег до смерти наскладировано. И детям, и внукам! Трясти их, толстосумов, надобно. Пусть налогов больше платят, и вообще, зачем им пенсия?
В советские времена, Михалыч, слыхал я такой анекдот:
Ведут собеседование по приёму на работу с предполагаемым
завскладом Облпотребсоюза. Рабинович внимательно слушал, что необходимо знать да делать, и задаёт вопрос:
- А что на складах? - ему объясняют, что на складах хрусталь, ковры, техника, продовольствие и т.д. Он кричит, что согласен. Будет работать не
покладая рук! Его спрашивают:
- Чего вы так спешите? Даже не спросите какая зарплата?
- Как, - вскричал Рабинович, - ещё и зарплата?
- Вот я и повторяю за Рабиновичем: - Зачем им пенсия?
Эх, Михалыч, разбередил ты душу! Понимаешь, вариант
правительства да с правкой Путина для них - самый безболезненный и даже
выигрышный: работающие получат залог, что их достаток не упадёт – налоги
не повысят, а пенсионеры – тысячу на подорожавший кефир. А народ…
покипит, покипит, да и успокоится. Хватит об этом, осточертело. Всё-таки
поезжай за бутылкой. Под неё и тему сменим.
Глядя вслед Михалычу, Василич подумал:
- Как всегда права Марина - надо калитку запирать!