Подарок для столь часто обкрадываемого мною Чета Зара, что без помощи снисходительной улыбки великолепного Майкла Хуссара не обойтись
Охастус Мийльвертон, сиятельный владетель Шантарии Шамполонийской, убоченной Вестхусом Ботта при Ниневии Розеттского камня раздвинувшей ноги Шерон, как попечитель всяческого намерением енота не мог пройти мимо вопиющей о рассветных красотах далматинского побережья Гарби Мугуруса, экстазирующей в решительных объятиях жиголястого соперника гениального автора сказочек Ивлукича, и не прошел, соответствующим манером встав чуть поодаль, пренебрежительно щелкнув лорнетом и телефонно успокаивая запаниковавших Диту и Бэйли мурчащим голосом свинцовой, будто мечты носастенькой брюнетки Рафаэллы, атональности человека не просто разумеющего, но превозвысившегося предвосхищением уготовленных к ритуальному высыпанию разноцветных ландринок, пока еще спокойно лежащих внутри тесного жестью вместилища рождественской коробки Святого Николая, покровителя мореплавателей и белофуражечных, как часть моря, фрегаттен - капитанов Кригсмарине, нащупывающих пристальным стеклянным оком перископов розовый кораблик Лупе Фуэнтес, разводящий неспешно пары Норфолком Пенемюндийским, отставил в сторону, перпендикулярную вертикальной направленности прямоходящего тела хомо сапиенс, воспитанного сестрами милосердия по немного пожухлым зерцалам Кристины Потупчик, раритетной во языцах и антиквамариновой в пику замотавшемуся бесконечным Бондом Дениэлу Крейгу, экссквайру отмененной майоритной системы принудительных выборов между скоттами и скотчем двадцатилетней выдержки и кавалеру Британской империи священных англосаксонских наций с намерением столичности в Вечном граде Игнациуса Лойолы и Альдо Моро, ногу в белом парусиновом ботинке Одесской артели Московских баранок и воззрил, недоверчиво хмыкая и наощупь доставая сигарету из пачки, на кружащихся в почвенном для гишпанцев танце новейшую эрзац фон Тиз и Сомика, невинным пиджаком японского траура намекающим на нечто такое, что лучше даже не думать дальше, а прямо и непредвзято открыть " Тропик Козерога " по методу скудоумного Соломина с " Эха Москвы ", гадавшего кофейной гущей ухойдаканной Родионом Романычем старушки Изергиль, на любой попавшейся странице и возгласить гласом велиим и трубным, будто выбежал Кристофер Уокен с золотыми часами из задницы и уселся на гранитный памятник Славы Японца, свесив морщинистую мудростью отцов голову набок.
" Я все утро ездил на этом трамвае, от пляжа Сакрид Буй и до центра, разглядывая входящих и выходящих пассажиров, нисколько не задумывающихся о том, что быть им пассажирами непродолжительное время, ведь потом они называются по другому, как и до того, как поставить ногу на ступеньку трамвая, именуются они иначе, пробегая взглядом по их маловразумительным лицам я думал, что они, наверное, вообще никогда не думают, привыкнув со средней школы к существованию инстинктивному, будто лягушки, которых какой - то небесный вивисектор тычет зубочисткой то в лапку, то в приплющенную голову, заранее зная об их реакциях, пока, не прискучив, не обрушит небеса на мирок пресмыкающихся, начиная новую главу, в середине которой у Иакова обязательно родится Иосафат, дым Авеля предсказуемо и не интересно воспарит к престолу Иеговы, а малолетняя Саломея соблазнит - таки неприхотливого в желаниях палестинского Гумберта и голова на блюде снова станет головой на блюде, не становясь ничем другим, одуряющей цикличностью предсказуемости возрождающейся после Ноя жизни рождая тех же Пикассо и Голландца Шульца, что и были, наверное, тысячи раз, если Земля умирала и рождалась тысячи раз. Прожевывая сендвич, бережно положенный Моной утром мне в карман, я думал о таких странных вещах, что умалялись беды и заботы пассажиров, несомненно имеющие место быть, вот, к примеру, у этого лысого прямо на лбу написано, что его скоро бросит жена, а сын уедет на заработки в Миссури и пропадет там в одной из пьяных драк, то ли погибнув от навахи малазийского матроса, то ли, наоборот, убив случайно матроса, пустится в бега и вынырнет под именем какого - нибудь Сампана Рокуэлла на золотых приисках Калифорнии, тетка же, выскочившая на ходу следом за лысым, одним выражением лица объясняет всю тщету рузвельтовской реформы, а я, боковым зрением увиденный в стекле окна вагоновожатым, верно, кажусь сбежавшим из клиники идиотом - клептоманом или разжалованным Коминтерном агентом влияния, кто знает. Я встал и подошел к вагоновожатому, заглянул ему под козырек форменной фуражки и в ужасе выскочил следом за лысым и теткой. Да, если такие управляют трамваями, то уж лучше пешком ".
Перечитав получившееся из потока сознания, проверяя на ошибки и закуривая неизменную привычку я еще раз понял, почему являюсь лучшим автором рунета. Говорил и не устану повторять, что мне наплевать на все эти сказки, популярность в сети, вполне вероятную возможность даже зарабатывать какие - то гроши своим творчеством, бешусь и психую на проявляемое ко мне внимание со стороны соотечественников, трясусь от ярости, обнаружив себя в середине флешмоба, не кокетничая, не будучи затворником, анахоретом или мизантропом, просто искренне считая интеллектуальный труд человека ничего не стоящим всеобщим гуманитарным достоянием, при помощи новых технологий доступным всякому Якову и Шумурдякову, отчего - то впирающихся в Ваенгу и Прилепина, хотя есть свиной хрящик Брежневской конституции или навязший на зубах фильм космонавтов " Белое солнце пустыни ". Много чего есть, даже футбол и теннис имеются, бабы голые, военные и мусора, кедры Сибири и опоссумы Арканзаса, сапоги - скороходы и квантовая составляющая " Алисы в стране чудес ", порнохолокост и борода Джо Д*Амато, всякие вещицы и штучки есть в багаже человечества, нет только двух составляющих сложной арифметически формулы Энштейна. Прошлого и будущего.