Его не боятся женщины - самарянки/израильтянки, иудейки/хананеянки, святые/грешные, чистые/нечистые, одержимые и свободные, верные и блудницы, Марфы и Марии, богатые и бедные! Его не страшатся женщины! Они идут/бегут/ползут/кричат/спешат к Нему - веками! Глаза у Него священные/чистые, благодатные и смиренные! А сердце - Отца и Бога! Прикоснулся ко мне глазами, и обнял всю меня слезами! Помню, помню! Я точно видела! Я не бредила, лично видела! “Ты дочь Царская!” - Он сказал!
Знойный полдень, жара, аж пекло! Солнце в пике, огонь в зените. Даже звери все - в тень, под каменья. Все “приличные” – прохладились. У колодца, с утра, напились. Обсудили, дела, возвратились. И предались дневному покою. Никого у колодца в полдень - благодать для души казненной! Одиночество и покой! Грусть, печаль, слезы, плач – и домой! Слава Богу, пройдусь, развеюсь! За водой, за “живой”, прозрею! Никому не хочу попадаться! Пять “замужеств” - клеймо навеки! “За глаза” и в глаза - сплетни, споры! И укоры, как бич по сердцу! И позоры “из глаз”, позоры! Никого у колодца в полдень! Одиночество и покой! Хоть тоска в глубине, хоть больно! Никаких горожанок-сплетниц! Ни вопросов, ни осуждений! Не боюсь я жары и солнца! Страшен суд от гиен сердечных! Тот огонь жжет сильнее – смертно! Жалят ядом словес “святые”! Душат словом сердца “родные”! “Пьяный город” - пропитан ложью! “Засихарился” люд весельем! “Пропечатал” меня позором, “окрестил” навсегда блудницей! Незаконная я, беззаконная! Опустилася, запустилась! Никого у колодца в полдень - благодать для души казненной! Одиночество и покой! Грусть, печаль, слезы, плач – и домой! Слава Богу, пройдусь, развеюсь! За водой, за “живой”, прозрею!
Неужели... Нет, нет! Мужчина?! Да святой?! Иудей?! Пречистый?! Что ж я раньше то не заметила! Кто сидит, и что ждёт у колодца? Переждала бы! Избежала! Зачерпну и уйду, как немая! Не замечу его - слепая! Неположено нам “сообщаться”. Недостойна я с ним общаться! Знает он все законы древние! Да и женщина я, не мужчина! Сам уйдет от меня с презрением! Отвернётся от лика женского! “Прокаженные” мы – самаряне! И вражда между нами – вечная! Да и грешная я, блудница! Оскверненная, соблазнённая! Сихарянка я, сихарянка! Тишина... И жара, аж пекло! Только взгляд Его - непривычный. Необычный Он весь - святой? Может дух у него иной? Ведь не страшно мне здесь, не боязно! Даже боль улеглась на серце! Может Ангел он? Иль привиделось? Померещилось, на жаре? Может весть мне принес судейскую? Нет... Глаза у него священные/чистые, благодатные и смиренные! Никогда я таких не видела! Нет, неправда – во сне их видела! Помню в детстве – узрела сияние! После смерти отца явился! Я глаза Его точно запомнила! Мать упала тогда без сознания! Я уснула... и Он явился! Прикоснулся ко мне глазами, и обнял всю меня слезами! Помню, помню! Я точно видела! Я не бредила, лично видела!
Просит пить?! Из моей посудины?! Не боится прослыть изменником?! И традиций отцов - предателем?! Даже тень моя скверной дышит! Говорят – нечиста с рождения! Самарянка я, еретица! Полукровка я! И блудница!
Недостойна святого общения! Лишь глумленья – удел распутных! Знойный полдень - для грешниц диких!
Сердце – в трещинах! Вся надломлена! Жизнь поломана! Переломана! Все помешано! Перемешано! И судьба - меж мужчин сгорела! Пять “мужей” потерзали сердце! “Полюбили” - потом откинули! Все мужья - одним миром мазаны! Все страстями плотскими повязаны! И шестой ведь - не муж, “прохожий”... Даж родные - и те чураются! Как от мерзости - затворяются! Отгорела я, прогорела! Виноватая! Иль проклятая?
Для священников - падшая, грязь... Просит пить?! Из моей посудины?!
Его не боятся женщины - самарянки/израильтянки, иудейки/хананеянки, святые/грешные, чистые/нечистые, одержимые и свободные, верные и блудницы, Марфы и Марии, богатые и бедные! Его не страшатся женщины! Они идут/бегут/ползут/спешат к Нему - веками! Глаза у Него священные/чистые, благодатные и смиренные! А сердце - Отца и Бога! Прикоснулся ко мне глазами, и обнял всю меня слезами! Помню, помню! Я точно видела! Я не бредила, лично видела!
Просит пить?! Из моей посудины?! Говорит о святых материях?! Не гнушается мной, несчастною?! Рассуждает о поклонении?! Богословии?! И спасении?! Как на равных, как брат с сестрою?! Без брезгливости и надмения?! Обещает поить водою?! Самой чистою, даж живою?! Ни упрёка, ни жеста судного?! Что ж так сердце мое расплавилось, умилилось до слёзной радости?!
Необычный Он весь - святой! Точно, дух у Него иной! И не страшно мне, и не боязно! Даже боль улеглась на серце! Может Ангел он? Нет, Пророк! Больше всех обо мне Он знает! Словно душу мою читает! И слезами ее обнимает! И прощает, прощает, прощает! От грехов всю меня очищает! И словам меня исцеляет! Он Мессия! Христос! Пророк! Наконец-то Его я встретила! Наконец-то Он к нам пришёл! Не прошёл Он меня, не прошёл! В духе/истине, Сам пришёл! Побегу, расскажу другим! И пойду, и пойду, и пойду! В каждый дом за Него зайду! Не блудница я, не блудница! “Ты дочь Царская!” - Он сказал!
Его не боятся женщины - самарянки/израильтянки, иудейки/хананеянки, святые/грешные, чистые/нечистые, одержимые и свободные, верные и блудницы, Марфы и Марии, богатые и бедные! Его не страшатся женщины! Они идут/бегут/ползут/кричат/спешат к Нему - веками! Глаза у Него священные/чистые, благодатные и смиренные! А сердце - Отца и Бога! Прикоснулся ко мне глазами, и обнял всю меня слезами! Помню, помню! Я точно видела! Я не бредила, лично видела! “Ты дочь Царская!” - Он сказал!