Музыка волн, музыка ветра
Для Бируте....
С приездом Ани многое изменилось. Так бывает. Вот, казалось бы, всё как прежде, всё как обычно, но восприятие этой действительности абсолютно иное. Мое уныние и неуверенность вмиг прошли. Наоборот, внутри зажегся огонь энтузиазма и такой неистовой деятельности, от которой становилось невмоготу, даже короткое время сидеть на месте, ничего не делая. Нашу комнатушку Аня быстренько прибрала на свой вкус. Старые занавески, пожелтевшие скатерти и затёртые половики мы отдали Бабаихе, а вместо этого украсили новыми, свежими, в абсолютно светлых тонах. Бабаихе это очень не понравилось. Она вообще отнеслась к Ане с какой-то ревностью, и даже недоброжелательностью. «Ишь ты,- ворчала старуха себе под нос, но так, чтоб её обязательно слышали,- приехала тут фифа городская. Занавески мои не нравятся! Подумаешь… Ну, ничего, ничего, посмотрим, как ты к сельской жизни приспособишься!»
-Ничего, бабушка. С Божьей помощью. Глядишь и приспособлюсь.- Улыбалась Аня.- Вы мне только время дайте.
Но к сельской жизни Аня приспосабливалась быстро. Я просто не узнавал её, настолько она изменилась. Уже не наблюдалась та властная надменность, обидчивость, а главное Аня стремилась к той самой христианской жизни, о которой и слышать раньше не желала. Она становилась со мной на молитвы, крестилась перед трапезой, даже несколько раз участвовала в длинных аскетических правилах Бабаихи, что последней очень понравилось.
Когда девчонки пришли на спевку, Аня долго сидела и слушала наше пение, иногда только скрывала улыбку, когда кто-нибудь ошибался, или фальшивил. Затем вдруг, попросила меня сходить на кухню, что-то принести, сама же вынула из сумки книгу партитур и интригующим тоном объявила:
-Скоро у нас череда церковных праздников. Я тут в епархии купила книжку с партитурой песнопений. Предлагаю разучить что-нибудь, чтоб пропеть это на праздничной службе.
В глазах моих певчих промелькнуло недоумение, а тётя Нина сказала, как бы за всех:
-У нас тут не кафедральный собор и не оперный театр. Мы по нотам петь не умеем. А что получается и за то, слава Богу. Вот Алина нас немножко подучила, лучше, всё ровно, не сможем!
-Сможете!!- Пододвинув стульчик ближе к ним, сказала Аня.- Главное начать.
Алина с Айнарой переглянулись обиженными взглядами. Заметив это, Аня добавила:
-Вы не беспокойтесь так! Я ни на что не претендую, поверьте! Руководителем хора была и останется Алина. Это не обсуждается! Я очень хочу, чтоб у нас… В нашем храме, было всё благолепно и красиво. Чтоб наше пение располагало человека к молитве, радости и покаянию.
Я знал, что мои девчата сначала относились к Ане настороженно, даже с неким упрёком, за то, что бросила меня, за то, что не поддержала в трудные минуты. Но, она смогла произвести на них иное впечатление, мало того, расположить их к себе и даже подружиться. «Ах, какая актриса, какой талант»,- думал я, не веря до сих пор в искренность своей жены. Только очень скоро понял, насколько ошибался.
И вот когда с нашей комнаты полилась ровная мелодия Херувимской песни, тонкие переливы, смиренный тон Ангельской песни, я за-стыл в потрясении, от того- как это прелестно звучало. Тут же хотел ринуться в комнату, но меня за руку остановила Бабаиха:
-Нет, отец…Нет! Вы уже там не нужны. И мешать им не стоит. Пойдёмте-ка картошки начистим. Ужин поставлю.
Вечером, сидя в саду, я не смог удержаться, чтоб не выразить Ане своё восхищение:
-Ты прямо молодец. Извини, не ожидал. Да и нашим, по- моему, ты очень понравилась. Я же видел, с каким поднятием духа они уходили. Даже Айнара и та светилась, словно свечка на золотом канделябре.
-Я знаю.- Аня, краснея, опустила голову, переведя внимание на недоспевшее, но уже гнилое яблоко, которое пинала ногой в буйной зелени травы.
Немного помолчав, она вдруг сказала, как-то отрывисто, вполголоса, с явным волнением:
-У тебя, наверное, есть вопросы ко мне?.. Ты спрашивай, спрашивай.
-Зачем? Захочешь, сама расскажешь? Но, уверен, мне не будет тебя в чём упрекнуть…Во всяком случае, очень хочется в это верить.
-Будет. Конечно будет. Я считаю, нам с тобой обязательно нужно обо всём поговорить, чтоб потом, не возникало вопросов, конфузов. Так будет честнее, по отношению друг к другу. А если, что и обнаружится, то потом, не нужно было б выяснять отношения, и не ворошить старое. Я хочу… Хочу жить той жизнью, что и ты, а для этого должно быть полное доверие.
Я молчал.
-Когда я ушла,- продолжила Аня,- ты не думай, что вот так вот цинично бросила тебя, не поняла то, о чём ты говорил. Это не так. Я понимала, что предаю тебя, но тогда была уверена- это ты предал меня. И не просто предал. А поступил, как эгоист. Какая уже теперь разница, кто прав был, кто виноват? Я сильно переживала. Всё время упрекала тебя, корила, не спала ночью, даже курить стала. Честно говоря, так изводила себя, что однажды потеряла сознание, во время репетиции. Это не очень хорошо выглядело. Режиссер и так не одобрял моё участие в той роли, а тут такое. Пьесу готовили тщательно. Планировали долгосрочные гастроли, и вот на тебе. Кто-то говорил, что я неадекватная, что мне нужно лечиться. Слухи, о нашей с тобой размолвке, моментально разнеслись. Недоброжелателей хватало. А кто вообще сделал выводы, что я беременна. Не знаю, чем бы всё закончилось, ведь если бы меня тогда лишили этой роли, то боюсь и подумать, что бы я сделала. И тут появился он… Сергей Шкалин. Он присутствовал на одной из репетиций, и когда произошёл злополучный обморок, кое-что сказал режиссеру и меня больше не трогали. Только этим не закончилось. Шкалин несколько раз, ещё потом, приходил к нам в театр. А на премьере, представляешь, демонстративно, прямо в зале, подарил мне огромный букет моих самых любимых цветов.
-Темно-красных роз…
-Да. Это выглядело потрясающе. Сам Шкалин, вышел ко мне и, поцеловав руку, вручил розы. Их было, кажется, двадцать пять. Сейчас уже плохо помню. Все девчонки прямо обомлели. А эта пигалица- Светочка Жилянская, племянница продюсера Ланского, так вообще чуть не задохнулась от зависти. Ну, как же, такой жест знаменитого шоумена. Затем всё как во сне. Шкалин пригласил на свою передачу, сначала в качестве зрителя. Несколько раз предлагал своё общество в ресторане. Я отказывалась, не до того было. А однажды взяла и согласилась. Мама меня прямо заставила. Перед этим, у нас с ней состоялся очень серьезный разговор.
-Кажется, она всегда меня недолюбливала.
-Нет, ну что ты! Мама просто, очень хотела, чтоб ты занимался чем-нибудь иным, только не служением в церкви… Сергей умел произвести впечатление. Такой обходительный, внимательный, тактичный в словах. Я думала, вот нашёл очередную дурочку, окрутит голову и дальше всё как по сценарию. Ведь давно уже сложилось мнение, о том, как все актрисы пробивают себе путь к вершинам, на какие жертвы идут, на какие уловки. Нам так втемяшили в голову, ничего другого слушать не хотим. Только Серёжа оказался не такой. Я тогда, зачем-то, напилась, стала много болтать, душу изливать. Он взял и предложил домой подвезти. Не знаю, что произошло со мной. Вдруг, как одержимость объяла. Стала оскорблять его, говорить, какая я недоступная и он никак не сможет, вот так вот просто, овладеть мной, как очередной забавой, и всё в том же духе. Шкалин посмотрел таким долгим взглядом, засунул руки в карманы и сказал сухо, без всякой интонации: «Да кому ты нужна». Мне так обидно стало. Вмиг почувствовала себя такой ненужной, одинокой. Так бывает, когда до крика болит душа. Он развернулся и ушёл. Я была уверена-навсегда. Ничего подобного. Через три дня прямо в театр приехали люди, сказали от режиссера известного, я сериалы его смотрела ещё; убедили меня ехать с ними на кастинг актрис второго плана, в многосерийку. Я просто не могла отказаться. Это всё устроил Сергей Шкалин. Он сказал, что прошлый раз поступил, не тактично и решил искупить свою вину. Что-то вдруг надломилось во мне в тот момент, и я поняла, это мой шанс. Таким образом, попросту положилась на судьбу. Сергей забирал и отвозил меня домой, каждый раз делая подарки в виде букетов. Я отказывалась, но он уверял: это всего лишь букеты и они ни к чему не обязывают. Такое ухаживание не осталось без внимания соседей. Скоро поползли слухи. Затем приходила твоя мама. У нас состоялся длинный разговор, который и расставил всё по местам. Твоя мама ушла в слезах, моя так же по своему переживала. А уже через неделю поняла, как быстро стоит забывать о таких вещах, так как жизнь продолжается, и она уж очень жестока к некоторым. Шкалин будто окрутил меня, у него это получалось просто потрясающе. Хотя вёл он себя сдержанно, по-джентельменски, не позволяя ничего лишнего. С каждым днём, я ощущала зависимость, а ещё больше некую задолженность. Ведь ничего в том мире не бывает просто так. От таких мыслей становилось страшно и как-то не по себе. Меня снова охватила депрессия. Понимая, что делаю что-то не так, я больше уже не могла остановиться, словно опуталась дьявольской сетью, безо всякой возможности выбраться. Сергей пригласил поучаствовать в своём шоу. Шоу реальное, без подготовки, хотя заранее планировался определенный сценарий.
-Да… Я помню, по телевизору показывали, я случайно посмотрел.
-Не знаю, что на меня тогда нашло. Будто молния пронзила душу. Вспомнились наши встречи, вечера, луна, при которой не могли наговориться, наши песни. Само собой, так получилось. Сергей очень расстроился, а мне всё ровно было. Я словно в себя пришла. Бегу по ночной дороге, слёзы градом, душу совесть терзает. Как же так? Как же я могла?
На следующий день к отцу Василию пошла. Долго с ним разговаривали, очень долго. Он мудрый священник, нашёл правильные слова, помог разобраться во всём, даже поругал немного. Именно в тот момент я задумалась, переосмыслила всю жизнь…Нашу с тобой жизнь.
-Почему же тогда не приехала? Я, как увидел тебя на той передаче, переживал сильно. Хотел поехать к тебе, только не знал, что скажу? Не знал и не понимал, как решить сложившуюся ситуацию.
-Если б ты приехал, то не известно, как повернулась наша жизнь, да и приехала бы к тебе я, тоже не знаю. Тогда мало что соображала. Бросалась на крайности, металась во все стороны, маялась и не видела выхода, не понимала, как мне правильно поступить. Тут снова Шкалин. Он, будто, не давал опомниться. На этот раз всё произошло по-взрослому. Сергей приехал к нам домой, купил всем подарки, маме букет такой большущий. Мы сидели, ужинали, а когда я отлучилась на кухню за хлебом, догнал меня, вынул с кармана коробочку, проговорив: «Это тебе!» Там было колечко очень дорогое. Красивое такое. Сергей говорил много хороших слов, о том какая я красивая, какая отличная актриса, какие у меня перспективы и возможности. А в конце произнес, что любит меня и готов жениться. Я просто растерялась, мало того это казалось так неожиданно, что мне стало не по себе. Самое страшное то, что он говорил абсолютно искренне, это заключение следовало с его слов. Ах, какие он слова говорил, они кружили голову, влюбляли сами собой. Я чувствовала, как растает сердце, как открывается оно от наития страстных чувств. Меня пленили. Сразу забылся разговор с отцом Василием, все выводы, размышления, всё забылось. Ничего не соображала, будто в дурмане. Самое страшное, так то, что готова была согласиться на предложение Шкалина. Скорей всего так бы и случилось. Только произошло одно обстоятельство, знаешь, такое старое и банальное, до омерзения пред-сказуемое.
-Другая женщина?
-В общем да. Случайно их застала. Сергея разыскивала, одна «добрая» тётя указала, где найти его можно. Нашла… Вот тут-то словно пробудилась от сна, от дурмана поганого, что голову вскружил. Ненавижу себя, не могу простить такую свою слабость. На душе гадко, противно, захлёбываюсь от истерики. Сергей догнал меня, пытался что-то там объяснить, только мне неважно уже было. Дня три из дому не выходила. Шкалин приезжал, мать не пустила его. Звонил, цветы присылал. В какой-то миг приходили плохие мысли в голову, жить не хотелось. Что делать, как быть? Опять к отцу Василию бреду. Плачу, рассказываю всё как есть. Батюшка долго ничего не отвечал. Сидел, думал, затем встал, помолился к иконам, да как вычитал меня, мать так не вычитывала. Сначала обиделась, уйти хотела, только внутри, будто не пускает что. До полуночи проговорили. Я исповедалась, отец Василий благословил каждый день в храм ходить, на службу. Ходила. Слышу, а он молится за меня, и за тебя, тоже. Да так сильно, что прямо мороз по коже пробирает. Мне и стыдно, и горестно, и тошно. На службе стою, как дойдет до поминания имён, меня всю прямо колотить начинает. Такое впечатление, вроде присутствующие слышат эту молитву и с укором смотрят в самое сердце. Отец Василий меня вымолил. Как-то захожу в храм, а внутри спокойно, хорошо, уходить не хочется, думать о чём-то нет желания, душа ликует, радуется. Вдруг к тебе захотелось, прямо мочи нет. Подхожу к отцу Василию, спрашиваю. Он так посмотрел строго и говорит: «Не время ещё! Не готова. Поедешь, только искушение одно будет». Однажды в храм пришёл Сергей. Видимо узнал, что я тут каждый день. Подошёл, хотел говорить со мной, но тут отец Василий из алтаря выходит. Вывел его из храма, уж не знаю, о чем с ним беседовали, только вернулся батюшка, расстроенный с сердитым лицом, мне ничего не сказал, а я и думать ничего уже не хотела. Через пару недель успокоилась совершенно. Батюшка, в очередной раз, поговорил со мной, много объяснял о супружеской верности, о любви, смирении. «Что мне теперь делать то?»- Спрашиваю. «Вот теперь, матушка, езжай к отцу Виктору. Помни, хорошо помни то, о чём мы с тобой говорили! Не лёгкий крест у священника, но кто, как не матушка поможет ему его нести!» Матушка- так понравилось это слово.
Вечером состоялся нелёгкий разговор с матерью. Слёзы, нервы, укоры. Вконец, мама сказала: «Ты уже взрослая, замуж вон вышла. Поступай, как велит тебе совесть». И вот я здесь. Не знаю, даже, позволишь ли ты остаться мне, после того что рассказала. Если и прогонишь, то пойму.
Я посмотрел на Аню, в её глаза, наполненные страхом, надеждой, умоляющие и в тот же миг обречённо тускнеющие. Почему я должен в чём-то осуждать её? Она здесь, она со мной, она переломала себя, хотя это было достаточно не просто. Я взял её за руку, погладил волосы, сказав:
-Всё что было, мы забудем. И никогда-никогда не вспомним! Каждый может оступиться, или поддаться страстям. Главное- понять это, раскаяться и конечно же, больше не возвращаться к этому. Всё будет хорошо! Господь да милостив. Он сочетал нас, как одно целое, так что ничто не в силах разрушить этот союз!
Продолжение следует....