Опус сей - дела давно минувших дней, преданье старины глубокой, как говаривал классик... Но, по причине внезапно случившегося дня рождения, вытащен на свет божий с самого донышка впавшего в спячку блога. Уж не обессудьте.
- Кукушка-кукушка, скажи, пожалуйста, который час?
- А тебе зачем? Ты всё равно всегда опаздываешь. Не всё ли равно, на сколько опоздать? Да и что такое время, собственно? абсолютно абстрактная...
- Кукушка-кукушка, а в глаз?
- ку-ку...
- А конкретнее?
- Полночь уже.
Ага, самое время... Строптивая птица хлопнула дверцей так, что ходики закачались, царапая стену. И тут же заскреблось - в дальнем углу кухни, за плитой, а еще под мойкой, и еще - на антресолях. Я бесшумно присел на краешек табурета, едва не промахнулся.
Пора. Пора мне с ними снова покалякать за жизнь.
Ибо жизнь день ото дня становится всё более серьёзной проблемой, и одному мне с этой проблемой не справиться. Вот и скликаю я полуночный совет. Первым на совет приходит Призрачный Поросёнок, соткавшись из мрака в прихожей, Потом откуда-то с потолка берутся Гжесь, Вальтер и Анжела. Никогда не мог разобрать, кстати, кто из них кто, и кто они вообще такие. Из-за плиты приходит Бледная тень, из дальнего угла - пан Грешный. С антресолей никто не приходит, только шуршат и кидаются валенками. А из-под мойки прилетает Веник. Веник является последним, ибо стар.
- Кхе-кхе! - призываю я робко к вниманию, - Мои дорогие! Давно желал я встречи с вами, но вот уже неделю морил меня сон, таинственный и подозрительный. Сегодня же, заглотив маленькое ведрышко кофию, я не поддался морению и взыскую вашего совета.
- Зело закручено, - гуднул как в канализационную тубу пан Грешный. - Давай кратко и по существу.
- Что ж, буду краток: с каждым часом жизнь моя всё туманнее, а я всё прозрачнее. Как бы сделать всё наоборот, я не готов еще к призрачному существованию.
Тень хотела сказать, что мне надо жениться, но не сказала, а только тихо заплакала. Поросёнок хрюкнул, потолочные тоже хрюкнули, с антресолей упал маленький белый валенок и уполз в под вешалку. Веник выразительно молчал.Морда пана Грешного плотоядно осклабилась.
- Мда.... Время хрюкать, и время размышлять о хрюкнутом. Я пришел совета просить, а не хныкания и ехидного оскала. Это я и сам умею. Есть ли вам что сказать мне, други мои и предки?
Бледная тень хныкнула напоследок и прошептала:
- Давай я стану твоей тенью.
- Ты бы баб приводил когда-никогда, уж запамятовал, какие они.
- Что вы, пан Грешный всё о бабах? Пора и о душе подумать.
- Ты уже додумался, стол сквозь тебя видать.
Застигнутый врасплох, стол вздрогнул и присел. Опять настало молчание. Гжесь, а может, Анжела, но скорее всего Вальтер шмыгнул к ходикам и пролез в кукушкино гнездо. Там звякнуло, булькнуло, крякнуло и гнусавенько запело.
- Ступай-ка, друг, проспись - подал голос Веник.
Все, кроме меня, приняли на свой счёт и обиделись.
- А не хлопнуть ли нам по рюмашке, уважаемые? - рискнул я разрядить обстановку.
И мне удалось.
Стол встрепенулся, гордо выгнул столешницу и шагнул в центр кухни. Анжела зазвенела рюмками в шкафу, пан Грешный потянул из своего угла громадную сулею с чем-то мутным, заткнутую солёным огурцом. Веник крякнул и порывшись в своём нутре, извлек помятую оловянную кружку, а Поросёнок принёс кусок сала.
Всё воспряло…
Помогли, называется! Хотя... Если во мне станет болтаться эта мутная жидкость, я уже априори не буду прозрачен. Вот она, мудрость веков!
Первая легла на душу увесисто, но мягко - как если б на грудь прыгнул трёхмесячный щенок сенбернара. Жизнь тут же приостановила бурное течение своё и полилась широко, вольно, свободно. Скоро, скоро наступил блаженный покой - всё дремало в доме и видело нежные сны, нарушаемые изредка лишь икотою в дымину пьяной кукушки.
10-05-2012