В каждом городе должна быть своя изюминка. Своё романтическое место, где уходят печали и возвращается жизнь. Согласитесь - это правильно! В нашем городе таким романтическим местом долгие годы была аллея на проспекте Ленина. Огромные, в полтора обхвата стволы красавцев-тополей, величественные кроны. Потоки людей, находивших успокоение под кронами великанов…Но время шло, тополя приносили немало проблем, и постепенно их вырубили, засадив аллею новыми, пока еще чахленькими деревцами. Город потерял свою сказку. На несколько лет.
И вот в этом году каким-то чудесным образом было решено построить набережную. Река-то в городе есть, но вот увидеть её было не совсем просто, да и не очень приятно - будто никто никогда и не думал показать речную красавицу во всем её блеске и великолепии местным горожанам.
И вот, наконец, многочисленная техника покинула побережье, ленточку разрезали, и на новенькую набережную потекли струйки городского люда. Особенно много здесь появилось молодых и не очень пар, которые еще не вышли из стадии романтических отношений и трепетно держатся за руки. Устремилось сюда и множество семей с детьми, особенно маленькими, которые, почувствовав простор, дают волю своим ножкам и нарезают по ровной брусчатке многочисленные круги. Сюда же стали приходить и задумчивые музыканты. Каждый играет что-то своё, собирая кучки почитателей своего репертуара. Здесь нет машин. Напрокат можно взять лишь семейные велосипеды-повозки, в которые вмещается даже многодетная семья. Здесь иной ритм, иной воздух, иное состояние души.
Идущий человек, широкая гладь реки, вольное небо, не стиснутое куполами многоэтажек, ветер, развевающий твои волосы, и совершенно непривычные лица прохожих - разглаженные от тревожных морщин, улыбающиеся, беззаботные, расслабленные… В каждом городе обязательно должна быть такая сказка.
***
- Возьми меня на ручкииии, я устааал, - хныкал четырёхлетний Мишутка, дёргая маму за руку.
- Ну, давай, просыпайся, - уговаривала его мама. - Вот мы уже подходим к набережной. Смотри, сколько деток идут своими ножками. Надо было спать днём, сам виноват.
Мишутка озирался по сторонам на многочисленные людские лица, и, казалось, не мог понять - что же они здесь забыли. В машине, по дороге к набережной, он заснул, и теперь никак не мог стряхнуть с себя прилипчивый сон.
- Давай, я тебя сфотографирую на фоне вон того теплохода.
Мишутка нехотя остановился в указанном месте, но слезинки продолжали катиться из его заспанных глазёнок.
- Хочу на корабль, - завопил он с новой силой. - Давай поедем вон на том корабле!
Мама щёлкала его своим длиннющим объективом и сетовала на его несчастное выражение лица.
- Нет, ну, ты можешь вытереть свои слёзы. Такая красота вокруг, а ты ревёшь!
Мишутка не вытер лицо, но череда теплоходов, которые выстроились один за другим, подобно вагонам водного поезда, его явно заинтересовала. Он перестал хныкать и с любопытством наблюдал за посадкой на один из «корабликов».
- Давай ускоримся! - поторопила его мама. - Наши уже вон как далеко убежали, - и она показала на две удаляющиеся точки, которые словно растворялись в пёстрой толпе.
Мать и сын взялись за руки и побежали догонять папу с дочкой. Перед самым входом на набережную они опять притормозили, чтобы сфотографироваться. Здесь красовалась надпись золотыми буквами «Набережная», возле которой часто останавливались для удачного фото. Мишутка снова побежал впереди мамы. Он первый заметил, что Злата уже не сидит в коляске, а с любопытством разглядывает какую-то маленькую девочку. Подойдя поближе, Мишутка приобнял Злату и с важностью заявил девочке:
- Это моя младшая сестра Злата. Пошли отсюда, - и начал тащить Злату за собой.
- Уууу, - запищала Злата. Она усиленно сопротивлялась его давлению. Ей явно хотелось пообщаться.
Увидев, что Злата может закатить скандал, Мишутка отпустил сестрёнку и радостно побежал вперёд. Злата ещё некоторое время постояла с девочкой, которая показывала ей свои сокровища - блестящее колечко, бусики, новую сумочку - а потом, побежала за братом. Мишутка увидел, что за ним погоня и рванул в противоположную сторону. Кажется, его тоже заинтересовала маленькая незнакомка, которая остановила его сестру. Он весело подбежал к ней, что-то спросил, и бросился удирать. Вскоре он уже был около своей мамы.
- Ты узнал, как зовут девочку? - спросила мама.
- Нет, не узнал, - сказал малыш.
- А что ты тогда у неё спрашивал?
- Спросил, сколько ей лет.
- Ну, и сколько?
- Не знаю.
Тут к ним подбежала та самая девочка - стройная, с двумя толстыми косичками, в яркой малиновой юбке.
- Как тебя зовут, - спросила Мишуткина мама.
- Дарина, - глотая звуки, ответила девочка.
«Неужели она младше Миши? - подумала Ирина. - Совсем ещё плохо говорит.»
- А сколько тебе лет?
- Четыре, - и девочка показала Ирине четыре пальчика.
- Четыре на днях исполнилось, - подоспела к ним мама девочки.- Я - София.
- А я - Ирина, - охотно познакомилась с женщиной Мишуткина мама.
Ребятишки, смеясь, побежали вдоль набережной, то и дело пытаясь догнать друг друга.
- У Дарины ножка болит? - спросила Ирина, наблюдая за неуклюжими движениями девочки.
- Да, мы вот только гипс сняли, - ответила мама Дарины. - Она ещё боится на неё наступать.
Тут с лавочки поднялся высокий худощавый мужчина с годовалой девочкой на руках.
- А вот и наша младшая, - сказала мама Дарины.
Малышка смешно переваливалась из стороны в сторону, когда папа опустил её на мостовую. Её окружили Дарина, Злата и Мишутка. Было смешно наблюдать за их общей беседой. Злата что-то очень серьёзно лопотала на своем никому не известном диалекте, малышка что-то мычала, а Мишутка и Дарина заливисто хохотали, показывая на маленьких девчушек пальчиками. Насмеявшись вдоволь, детвора разбежалась, а малышку снова подхватил папа.
- Скажите, а ведь у ваших деток нет прививок? - спросила мама Дарины, София.
- Нет, - удивлённо посмотрела на неё Ирина, - а причём тут прививки?
- Я так и знала, - ответила София. - Просто это сразу бросается в глаза.
- А вы своим ставите? - спросила Ирина.
- Да, в том-то и дело, что я в замешательстве. Дарине ставила, а младшей сейчас ставить не хочу, но и внутреннее сомнение со страхом тоже не могу преодолеть. Оттягиваю, как могу момент постановки прививки, беру медотвод. Но дальше так не может продолжаться. Надо на что-то решиться, - объяснила София.
- Прививки - вопрос важный и требует осознанного подхода. В интернете есть книги с исследованиями отрицательных последствий, где приводятся не голословные данные. Но, конечно, мама должна сама себе объяснить, убедить и взять на себя ответственность. Иначе беспокойство не даст вам спокойно жить.
- Я согласна, но ведь Вы как-то решились.
- Это всё вопрос сознания. Я тоже в свое время читала литературу, смотрела интервью с людьми, которые выступали против прививок, но последней каплей, перетянувшей чашу весов, стало происшествие с моим племянником. До трёх лет он практически не болел. Во всяком случае у него никогда не было высокой температуры. Потом ему поставили реакцию Манту, у него поднялась температура 40,5. Встревоженная мама привезла почти обездвиженного ребенка в поликлиннику, а врачи наотрез отказались признать, что это реакция организма на поставленный укол. В том момент я очень глубоко осознала, что они никогда не возьмут на себя ответственность за свои действия, что им всё равно, что будет с моим ребёнком. Они просто трандычат заученное, пытаясь отстоять свой авторитет, а до Истины им дела нет. Поэтому только мама будет расхлёбывать все последствия введённых в кровь ребенка возбудителей заболеваний. Тем более, что теперь вакцины могут быть, бог знает, с какими побочными «наполнителями». Ведь вокруг идет просто неприкрытый геноцид русских. Русские мрут, как мухи. И во многих городах России поселяется все бОльший процент других национальностей. Это уже только слепому не может броситься в глаза.
София уставилась на Ирину сначала с неприкрытым удивлением, а потом вдруг кивнула и сказала:
- А ведь так и есть. Я просто никогда эти вещи не связывала между собой.
Они ещё долго стояли рядом и обсуждали методы лечения маленьких детей и возможность снизить количество химических лекарств, дозы которых увеличиваются с каждой повторяющейся простудой, рассказывали, какие варианты профилактики они проводят для своих малышей, да и просто делились всем полезным, чем только могут делиться мамы - самые открытые к общению люди, готовые трубить другим о том опыте, через который они прошли сами. Ведь дети - это наше всё. И когда жизнь дарит мамам ценный опыт, который может помочь и другим малышам, они с радостью делятся им с другими.
Внезапно их разговор прервали:
- Посмотри за Златой, а я пойду старших деток ловить, а то они далеко убежали. - Это был голос Бориса, мужа Ирины.
Она обернулась, чтобы увидеть, что же делает Злата, и обомлела.
Перед уличным музыкантом стояла пара: мужчине было за 60, однако он выглядел бодрячком в вызывающей ковбойской шляпе и ярко-голубой джинсовой рубашке, можно было подумать, что это иностранец; рядом с ним была красивая стройная женщина лет пятидесяти, с длинным распущенным волосом, в коротком облегающем фигуру чёрном платье и тонких полупрозрачных колготках - женщина танцевала. Движения её были необычными и плавными: тело танцовщицы будто парило в невесомости, плавно качаясь на звуках приятной мелодии гитариста, руки то и дело взмывали вверх, как два лебединых крыла, наверху кисти грациозно поворачивались и медленно опускали крылья танцовщицы вниз - казалось, что вся она - течение невидимой реки, и это создавало атмосферу загадочности и тайны. И вот рядом с этой необычной парой устроилась Злата. Она с улыбкой смотрела на танцующую женщину и пыталась повторять её движения. Это было неописуемо! Девчушка, которой не было и двух лет, поднимала вверх ручки, приседала в плие и не спускала глаз с незнакомой тёти! Люди вокруг останавливались, улыбались, любуясь картиной, которую не так часто можно было увидеть в жизни.
- Вот это да! - удивлённо произнесла София. - Она же танцует! Да, ещё как!
Ирина не могла произнести ни слова. Она понимала, что в этот момент происходит что-то очень важное, важное для неё, как для мамы маленькой девочки. Словно все хитросплетения сегодняшнего дня привели Ирину именно к этому неожиданному и жизнеутверждающему моменту. И эта женщина - она оказалась около музыканта именно тогда, когда рядом была Злата. И… что-то произошло, что-то щёлкнуло… Из маленького, тела, которое сознание ещё не научилось как следует контролировать, вдруг показалась Душа девочки. И эта Душа любила танцевать. Она знала, что такое танец. И она хотела вспомнить - как это танцевать в теле… Ирина почувствовала ком в горле… Впервые перед нею открывалась память Души. Вот так открыто, прямо, недвусмысленно. И она понимала, что первое место, куда она поведёт своего ребёнка, будут танцы.
Вскоре все засобирались домой. Ирина обменялась с Софией номером телефона.
- Это что, твоя знакомая? - спросил Ирину муж.
- С чего бы это? Разве ты не видел, что первыми начали общаться наши дети, будто нашли друг друга, а потом уже начали разговаривать и мы.
- Да, я вроде сначала так и понял, а потом смотрю, вы больше получаса болтаете, решил - знакомые, - объяснил муж.
- Да, теперь знакомые. Ты знаешь, мамам маленьких детей всегда есть о чём поговорить.
К машине они шли наполненные новыми эмоциями и все то и дело улыбались. Волшебная набережная сделала своё дело: груз накопившихся негативных дум и наскучившего однообразия был сброшен, а на расчищенном, засиявшем светом месте, теперь расцвели новые яркие краски будущих воспоминаний. И Ирина благодарила в душе своих детей, которые сделали этот воскресный вечер неповторимым и незабываемым. В который раз она всё глубже убеждалась, что дети - это наше ВСЁ…