Наша, за долгие годы сложившаяся, компания любила выезжать на выходные на далёкое озеро Долгое, что на Браславщине. Компания как компания - когда-то вместе учились в институте. В юности занимались спортом, туризмом, на смену которому в зрелые годы пришла рыбалка. Мы так втянулись в это занятие, что из времяпровождения оно превратилось в своеобразную мужскую философию (рыбаки меня поймут). По правде сказать, само увлечение рыбалкой началось с истории, которую мы всякий раз вспоминаем со смехом.
… Заводилой всех авантюрных дел в нашей команде был Андрюха. В юности прошедший суровую школу суворовского училища, но не ставший по причине своего авантюрного характера офицером, Андрей был среди нас идейным вдохновителем и руководителем. Так вот. Однажды наша великолепная четвёрка (как мы сами себя называли) решила отправиться на Браславские озёра. Дело было летом, где-то в середине июля; погода и настроение соответствовали друг другу. Без особых происшествий мы добрались до озера Долгое, где и решили остановиться на несколько дней. К слову сказать, всю дорогу Андрюха как-то загадочно улыбался. В ответ на расспросы он только отшучивался и говорил, что готовит нам сюрприз. Каково было наше удивление, когда Андрей достал из багажника машины снаряжение для подводного плавания. Мы все отлично держались на воде, могли, подолгу задерживая дыхание, находиться под водой, но вот с аквалангом, да ещё в белорусском водоёме плавать не приходилось.
Решив отложить до утра торжественный момент погружения, мы занялись обустройством лагеря. Когда всё было готово для ночлега, мы заметили в камышах лодку и старика, дремавшего с удочкой в ней. Андрюха, заговорчески подмигнув, бросился к машине, вытащил акваланг, ласты, маску и стал быстро переодеваться.
Озеро потихоньку затягивалось туманом, смеркалось. Наш товарищ прошлёпал как человек-амфибия к воде и нырнул. Мы, сдерживая смех, замерли в ожидании.
Дальше произошло следующее: у дремавшего в лодке старика вдруг изогнулось удилище (мы даже удивились, что он не выпустил из рук удочку). От неожиданности он вскочил и, чертыхаясь, начал тянуть свой «улов». Мы с нетерпением ожидали его реакцию, уже не в силах сдерживать смех. Представьте себе такую картину: из тёмной озёрной воды вместо крупной рыбины появляется весь в тине Андрюха. Такого отборного мата мы больше не слышали никогда. Дед от неожиданности вспомнил всё, что когда-то довелось услышать за свою долгую жизнь. Мы не успели и глазом моргнуть, как в его руках появилось весло. Не будь наш Андрюха таким ловким, удара веслом по голове ему бы не миновать.
Увернувшись от весла, Андрей нырнул в воду, а старик тем временем переключился на нас. Грозя кулаком и выкрикивая в наш адрес ругательства, он стал грести к берегу.
Спокойный вечер, благодаря выходке Андрюхи, был обречён. Надо было как-то спасать положение. Пока старик причаливал к берегу, выбирался из лодки, мы бросились к багажнику машины за «топориками» (так Андрей называл портвейн «777»).
Андрюха и старый рыбак появились у нашего костра одновременно. Мы притихли в ожидании «разборок».
-Что же вы, щучьи дети, над стариком решили подшутить?-
начал рыбак, но уже без той злости, которая звучала в его голосе, когда он размахивал веслом в лодке.- И не совестно вам?
Андрюха рассмеялся, отбросил к машине ласты, снял акваланг и, повернувшись к старику, сказал:
-Извини, батя. Шутка глупая, конечно, вышла, но мы ведь не со зла.
-Не со зла…, - начал было старик, но тут же осёкся, увидев у костра «топорики».- Ежели поднесёте, - кивнул дед в сторону бутылок, - может, и мировую подпишем.
…Мировая была подписана, когда третья бутылка портвейна подходила к концу. Дед Щукарь, так наш знакомый представился, оказался добродушным и весёлым стариком. Он очень удивился, узнав, что мы не рыбаки. Стал расхваливать озеро и щук, которых приходилось добывать, говорил, что лучшего отдыха, чем в лодке да с удочкой и не сыскать.
Незаметно подкралась темнота, небо усыпали звёзды, а из-за горизонта выплывал лунный шар. Наш неутомимый старик рассказал не одну рыбацкую байку, не забывая в ходе беседы прикладываться к стакану. Мы, позёвывая, слушали, иногда задрёмывая и просыпаясь от потрескивания дров в костре. В одно из таких пробуждений Андрюха спросил у старика:
-Батя, а чего это у тебя прозвище такое, Щукарь?
Рыбак враз протрезвел, сделался очень серьёзным и принялся рассказывать:
Я живу тут почитай седьмой десяток. И сколько помню себя, всегда рыбачил, ещё сызмальства. Бывало, посадит отец меня, мальчонку, в лодку, удочки в руки и плывём в тихую заводь, окуней или лещей таскать. Мать на отца иногда покрикивала (она у меня суровая была): «Чего мол, мальчонку таскаешь за собой, пусть по дому помогает» (я старшим был в семье). А отец посмеивался. Так вот батя-то мой охоч до всякой рыбалки был, но зимнюю уважал более всего. Говорил, что летом всякий дурак рыбу-то поймает, а ты в стужу попробуй. Так вот пошли мы как-то зимой ловить рыбу. Зимы послевоенные студёные да снежные были. Пришли мы на озеро (ловили тогда только наши деревенские), смотрим, уже пара мужиков над лунками примостилась. Прорубили и мы с батяней лунки, стали ловить. Я от лунки к лунке бегаю, подкормки ставлю (хочется ведь батю переловить). Время идёт, а у меня всё не клюёт. Мужики стали надо мной подшучивать, а мне обидно до слёз, но виду стараюсь не подавать. Пошёл я в очередной раз лунки проверить, где крючок с подкормкой вытащить, где наживку проверить. Cтал я из одной лунки тянуть крючок с подкормкой , а он не поддаётся. Я кликнул на подмогу отца. На мой крик у лунки собрались мужики, что рыбачили поблизости. Отец потянул, что было силы, и вытащил на снег кусок сетки, в котором запуталась щука. Признаюсь вам, робяты, что такой рыбины я отродясь не видывал. Мужики, стоявшие рядом, аж присвистнули, а один подошёл ко мне, щёлкнул по лбу и сказал: « Ну, Щукарь, вот оно твоё рыбацкое счастье». С той памятной рыбалки и осталось со мной это прозвище.
Старик замолчал, молчали и мы, только потрескивали дрова в костре, да одиноко покрикивала выпь.
-Ну, заговорил я вас, - поднимаясь сказал дед Щукарь, - пора и честь знать, да и старуха моя заждалась. Вот что, хлопчики, деревня наша тута недалече. Приходите завтра к вечеру в гости, я баньку вам вытоплю, старуха моя ушицы доброй сварит, наливочкой, почище вашей городской, угостит. Спросите у людей, как до деда Щукаря дойти, каждый покажет.
Отказываться было не удобно и мы, поблагодарив за приглашение, обещали к вечеру быть у деда Щукаря.
Весь следующий день мы провели, как праздные горожане, попавшие в лоно природы. Под руководством Андрюхи каждый из нас совершил короткое погружение в мир Нептуна; мы купались и загорали (благо, погода позволяла), исследовали подробнее озеро и остались весьма довольны выбором места для отдыха.
Вечером, свернув лагерь, побросав свои пожитки в багажник машины, мы двинулись в указанном дедом Щукарём направлении. Деревня и в самом деле оказалась недалеко. Мы насчитали 25 домов, которые тонули в зелени садов. Спросив у ехавшего навстречу на велосипеде паренька о доме деда Щукаря и получив довольно подробное описание дороги, мы отправились на окраину деревни. Дом оказался под стать хозяину: маленький, аккуратный, с небольшим палисадником под окнами. У калитки стоял сам хозяин, довольно улыбаясь и прищуривая глаза.
-Ну, хлопцы, молодцы, что приехали, - начал Щукарь. - Проходите в дом. Машину можете тут, под окнами, оставить. Народ у нас не вороватый. Ничего с ней не сделается.
Мы прошли в дом. Выросшим в городе, но летом уезжавшим «на оздоровление» к бабушкам в деревни, нам была знакома та обстановка, которая царила в доме деда Щукаря: маленькие сени, кухня с русской печью, чистая часть избы, разделённая условно на «зал» и «спальню». У печи, сложив на животе руки и пряча их под передником, стояла седая невысокая женщина с лицом, изъеденным морщинами, и приветливо улыбаясь нам.
-Заходите, сыночки, - начала было она, но, взглянув на мужа, примолкла.
-Проходите, проходите,- похлопал нас по плечам старик и подтолкнул в чистую часть дома.
Посреди комнаты стоял большой стол, накрытый белой с вышивкой по краям скатертью. Вслед за нами в комнату вошла хозяйка, посмотрела на нас, на мужа и стала доставать из старого серванта праздничную посуду. Мы переминались с ноги на ногу, испытывая неловкость от того, что заставили побеспокоиться чужих для нас людей. Нависшую тишину нарушил хозяин дома:
- А что, хлопчики, не сходить ли нам перед ужином в баньку? Фрося, дай робятам чистые полотенца. Женщина отставила тарелки, подошла к шкафу, делившему комнату пополам, вынула такие же белые с вышивкой как скатерть полотенца и с улыбкой протянула их нам.
Вслед за дедом Щукарем мы вышли во двор, прошли через ворота мимо сеновала и оказались на огороде. За огородом текла небольшая речушка, на берегу которой и стояла банька. Уже смеркалось, над речкой клубился туман, трава вдоль тропинки была мокрая и обдавала холодом. Старый рыбак распахнул предбанник, и баня окатила нас ароматом березового веника. Когда-то построенная еще по-черному, баня сохранила в себе горьковатый аромат. Так пахла в далеком детстве дедова баня.
Наш хозяин вдобавок ко всему оказался замечательным банщиком. Так париться, как мы в тот вечер попарились у деда Щукаря, нам больше не довелось нигде.
Разомлевшие после бани, мы вернулись в дом, где нас ожидал накрытый бабой Фросей стол. В центре стола дымился чугунок, от которого исходили невероятные ароматы ухи. Дед Щукарь принес запотевший графинчик, подмигнул нам и пригласил за стол. Мы все уселись, только вот хозяйка осталась стоять у двери на кухню. Андрюха подскочил с места, подошел к хозяйке и, улыбаясь, стал приглашать ее к столу. Баба Фрося замахала руками, стала отнекиваться, но Андрей проявил настойчивость и усадил ее рядом с собой.
Во время ужина, как и в прошлый вечер у озера, верховодил дед Щукарь. Поглядывая на нас, он со смехом вспоминал вчерашний свой «улов». Баба Фрося за весь вечер проронила ни слова. Изредка поглядывала на мужа, на каждого из нас, но больше всего на Андрюху…
Кто бывал в деревенских домах, тот знает, что старики бережно относятся к фотографиям своих детей, внуков. Почти в каждом доме на видном месте висят в рамках под стеклом старомодные, еще черно-белые фотографии. Правда, сейчас на смену им приходят яркие, цветные, собранные в подаренные внуками модные альбомы.
В доме деда Щукаря между двумя центральными окнами комнаты, где мы ужинали, висел черно-белый портрет парня, нашего ровесника. Больше фотографий, на которых он был бы запечатлён уже более солидным мужчиной, на стенах не было. Кивнув на фотографию, я поинтересовался у хозяина:
-Дед, а кто это?
Баба Фрося всхлипнула, встала из-за стола и, утирая уголком платка появившиеся на глазах слезы, тихо вышла в кухню.
Дед Щукарь помрачнел, взглянул на меня и тихонько сказал:
-Это наш сын, Виктор.
Нависло неловкое молчание. Старик встал, открыл окно, достал папиросы и закурил.
-Уже почитай двадцать лет без малого прошло, как погиб Витюша. Старуха моя до сих пор оправиться от горя не может. Мать… Мне полегче. Я на озеро, и топлю свою печаль. А ей тяжко. Витюха, как и я, заядлым рыбаком был. Мы с ним и на ночные рыбалки ходили, и зимой любили порыбачить. Вот через эту зимнюю рыбалку и пропал человек.
Я в тот день дома остался, занемог чего-то. Витюша с друзьями поехал на озеро Высокое. С утра у них что-то не заладилось: ребята за ним припоздали (машина у них глохла), потом по дороге останавливались, что-то чинили. Зима в тот год гнилая выдалась. Лед на озерах долго не вставал, да и после того, как встал, не всякий на него отваживался ступить. Наш-то Витюха отчаянный был. Шутил, что по любому льду как вездеход пройдет. Не дождались мы его с той рыбалки…
Дед Щукарь докурил папиросу, постоял немного у распахнутого настежь окна и, повернувшись к нам, сказал:
-Хорошие вы хлопцы. Понравились вы мне. Да и на сына моего повадками похожи, особенно шутник ваш, - кивнул дед Щукарь на Андрея.- Деревня наша, сами видели, невелика. Молодежь вся в город за легкой жизнью подалась. Летом, правда, шумно. Детишек на каникулы привозят, сами приезжают, если на курорты да заграницы всякие не едут. А у нас, чем не курорт? Лес, озеро, рыбалка, воздух.
- А ведь и правда, хлопчики,- вступила в разговор незаметно подошедшая баба Фрося.- Места у нас, сами видели, красивые. И мы с дедом гостям всегда рады. Задумаете порыбачить, приезжайте.
Назавтра, рано утром, позавтракав драниками из молодой бульбы, мы покинули дом деда Щукаря, дав ему и бабе Фросе клятвенное обещание не забывать их и приезжать в гости.
Обещание свое мы сдержали. Благодаря деду Щукарю, мы сделались настоящими рыбаками. Сам он, хоть и разменял восьмой десяток, но от удочки и лодки не отказывается, ждет нас и ворчит, если долго не приезжаем.