Несмотря на то, что в любой момент жизни и вне зависимости от обстоятельств я чувствовала и чувствую себя счастливой и всегда осознаю все, что происходит со мной, порой все же случалось, что связь с тонким миром ослаблялась. И происходило это по многим причинам, как объективным, так и внутренним. Сложности состояли, в частности, в гиперчувствительности, чрезмерно развитой эмпатии, слишком деликатному отношению к другим людям, заниженной самооценке и т.п. Это особенно имеет значение, когда речь идет об отношениях с самыми близкими и любимыми людьми, в том числе и с родителями. Когда не налажено равновесие по всем контурам отношений, нет баланса между понятиями «давать и брать». Когда имеют место чувство вины и ложного долга, где нет умения охранять свои границы, но слишком трепетное отношение к чужим, где присутствует стремление соответствовать чужим ожиданиям во избежание дальнейших манипуляций и закономерное попадание в их плен и тд.
Немного забегая вперед, хочу сказать, что впоследствии, когда уже многое было проанализировано и понято, я пришла к выводу, что в нашем мире (не повсеместно конечно, но довольно активно) культивируется образ человека, который умеет двигаться к своей цели, иногда пренебрегая средствами, этакого «сильного звена». Образ деликатного человека, который «якобы» не умеет постоять за себя, принижается и ему приписывается ярлык «размазни». Должна сказать, что я, когда-то давно читая рассказ Чехова «Размазня», увидела себя в героине и всячески пыталась вытравить эти качества из себя, как нечто позорное! В некотором смысле я все же научилась отстаивать свои границы и где-то вставать на свою защиту. Но целиком стать такой «зубастой», как советует автор, у меня не получилось. И долго-долго я не могла понять, почему. Ну почему у меня нет сил, чтобы открыто противостоять хамству, дать отпор. Я – слабачка? Размазня? Пока, наконец, однажды, меня не посетило очередное «открытие»! Беда не в том, что эти качества присутствуют во мне, а в том, что я их тогда изо всех сил не принимала, злилась на себя за это и старалась избавиться от них. Поэтому я решила, что должна начать уважать себя за то, что не люблю причинять людям боль, страдания, вменять им чувство вины или долга, умею найти им оправдание и объяснить свою позицию, не задевая их чувств. И когда я начала принимать и любить эти свои качества, как неотъемлемую часть своей личности, не боясь признаться себе в том, что да – в общепринятом понимании я, возможно и «размазня», но на самом деле обладаю огромной скрытой силой, вот тогда все пришло на свои места. И именно в этот момент, я нашла ту саму «золотую середину», где возможно, не задевая чувства людей за живое, не боясь их обидеть, все же защитить свои интересы.
Но все это я поняла позже, а в прошлом имели место моменты, когда теряя контроль, вдруг понимаешь, что теряешь осознанность, «засыпаешь», начинаешь действовать под влиянием общепринятых правил и догм, общественного мнения, буквально, «наступаешь на горло собственной песне». Но остановиться получается не сразу. И иногда, для того, чтобы остановить тебя, мироздание преподносит такие сюрпризы и уроки, которых не пожелаешь никому. Однозначно, что когда событие, которое должно тебя научить, происходит, понимаешь, что либо надо измениться полностью, трансформировать себя от и до, либо умереть. Жизнь точно уже не будет такой, какой она была прежде. Именно такие события и случились со мной. Для начала, в качестве предупреждения, снова выплыли на поверхность проблемы с позвоночником в шейном отделе. Я, разумеется, задумалась: к чему, для чего, зачем? А самое главное, откуда? Поняла и осознала. Но не остановилась. Ну и уважаемое мироздание решило усложнить задачу, чтобы все стало уже совсем понятно! И это был рак. Был. Слава Богу! Сейчас я полностью здорова.
Это известие буквально сбило меня с ног. Мне тогда казалось, что будто бы бетонная плита свалилась на меня и придавила всем своим весом. Мир померк, зрение затуманилось. Все мое существо было буквально парализовано страхом. Первые две недели я не могла ни о чем другом думать, не могла ни есть, ни пить, ни спать, даже ходить. Только тряслась от страха. Даже поговорить об этом известии с близкими не решалась несколько дней. Поначалу я очень надеялась, что это ошибка врачей, но в течение последующих шести месяцев после первой постановки диагноза эта информация все подтверждалась новыми обследованиями. В те моменты, когда мое сознание немного прояснялось, и я вновь обретала способность услышать свой внутренний голос и голос Высшего Разума, я задавалась вопросами о том, как я смогла это «вырастить» у себя, ЧТО в моих мыслях и действиях могло привести к этому и ЧТО я должна вынести из этого урока. Меня обуревали вопросы о том, как я, казалось бы, осознанная личность, могла так вляпаться!
И однажды я услышала четкий ответ. Это было примерно дней через десять после того, как я впервые узнала свой диагноз. И ответ этот был таким: «Ты должна выбраться из этого сама и научить других, как это сделать». Я сразу поняла, что это самый правильный ответ. Но в тот момент страх взял надо мной верх. Кроме того, было довольно сложно противостоять общественному мнению. Каждый, кому не лень, спешил дать мне совет, сделать прогноз (конечно же, из добрых побуждений, и я ничуть не осуждаю их!) и смотрел на меня с болью и предчувствием беды во взгляде. Все вокруг говорили о том, что у меня очень мало времени, что я должна действовать немедля. Врачи говорили о том, что каждый день промедления фатален. Я боялась, что разорвусь от страха и смятения. Мне совсем не хотелось видеть себя в больнице, в окружении лекарств, трубок, процедур и страданий. Я не могла оставить свою работу и людей, которые зависели от меня. В тот момент я отнеслась к себе, можно сказать «безответственно». Оправившись от первой операции, я приступила к работе в своем центре очень активно, вдохновенно и самоотверженно. Мне нравилось то, что я делаю. Мне очень нравилось давать. И когда я слышала, что я себя не берегу, то отвечала, что это мой способ беречь себя. В общем, я продолжала работать с утра до ночи, запивая боли и сбивая температуру таблетками. Постоянный прием болеутоляющих очень скоро привел к язве и эрозиям желудка. Вот почему я говорю, что отнеслась к себе «безответственно». Я не проводила никакой внутренней работы над собой, я просто закидывалась таблетками, чтобы снять симптомы. Через четыре месяца выяснилось, что опухоль сильно выросла и необходимо опять срочно оперироваться. Моя дорогая мама, которая к этому времени уже очень сильно пересмотрела свои взгляды на мир, начала убеждать меня в том, что я смогу с этим справиться так же, как я когда-то справлялась с другими задачами. Она уговаривала меня обратиться к тем учителям и гуру, у которых она сама обучалась и проходила тренинги, за помощью. Иногда она делала это слишком настойчиво, очень сильно желая «причинить мне добро», но, думаю, что ее прекрасно можно понять. Однако, мой отказ состоял не только в том, что я противилась ее напору. Дело в том, что, по моему глубокому убеждению, которого я придерживаюсь и сейчас, человеку не нужны никакие посредники для того, чтобы оказаться на связи с Богом, услышать Его и быть услышанным им. Человек САМ несет стопроцентную ответственность за все, что с ним произошло и САМ может исправить все, что натворил. Не перекладывая эту ответственность ни на кого! Именно поэтому я отказалась от помощи тех самых учителей и гуру.
Одна из моих любимых фраз Луизы Хей звучит так: «Начинайте любить себя и работать над собой до того, как над вами зависнет нож хирурга». Нет, я ни в коем случае не корю себя за то, что тогда я решила поступить таким образом. Поскольку к гуру обращаться я не видела смысла, то мне предстояло все исправить самой. Но где было взять ресурсы? Ведь работа над собой требует действительно больших энергетических ресурсов! А у меня их не было и в помине! Я загнала себя, как рабочую лошадь. Работая даже под угрозой смерти! Это как же надо было себя разлюбить! Поэтому я приняла волевое решение и сдалась врачам. Наверное, покажется смешным это сочетание «волевое решение» и «сдаться врачам». Но для меня оно, действительно, было волевым. Ведь в течение многих и многих лет до этого, я не обращалась к врачам всерьез, а если и пару раз обращалась для диагностики или какой-нибудь экстренной помощи, то очень быстро приходила в себя, выздоравливала и забывала дорогу в больницу. Пойти в больницу, да еще и добровольно – для меня это был подвиг! Позволить кому-то решить свою проблему или задачу – немыслимо! Но, тем не менее, это произошло.
Я перенесла большую и сложную операцию и очень быстро оправилась после нее, потому что мне хотелось, как можно быстрее вернуться на работу в свой центр. И уже через три недели я это сделала. Результаты моего гистологического анализа заставляли себя ждать, и это обстоятельство меня очень сильно тревожило. Тем более, что врач, который меня оперировал, сказал мне прямо, что нет никаких сомнений в том, что это рак. Через месяц после операции меня, наконец, пригласили на прием к главному гистологу республиканского онкодиспансера, которая и огласила результаты моей гистологии. И снова все подтвердилось. Это был рак, уже в третьей стадии, с метастазами. И посоветовала мне направиться в Москву для того, чтобы мне смогли подобрать правильное лечение, поскольку там, где я живу, вряд ли получится найти эффективные схемы и подходящие препараты. Тем не менее, мне выдали направление на химиотерапию в местном онкодиспансере, и я должна была явиться туда в следующий понедельник, 19 декабря. Не вижу смысла описывать подробности данного медицинского документа о локализации процессов и так далее. В лаборатории мне отдали под роспись мои так называемые «стеклышки» с подробными описаниями биоматериалов, чтобы я отправилась с ними в Москву.
Это была очень тяжелая неделя. Что делать? Ехать в Москву сейчас, в двадцатитиградусный мороз? Как? На фоне всех стрессов у меня снова появилась аллергия на холод, и такая поездка никак не могла облегчить мне жизнь. Я не могла находиться на улице больше пяти минут. Как добираться? На машине? На самолете? Или не ехать в Москву, а остаться и пойти на курс химиотерапии, прописанный мне здесь? Тем временем добрые знакомые нашли для меня клинику в Германии, которая выслала мне приглашение на обследование и лечение, а также баснословный счет. Мне даже позвонили оттуда и посоветовали не откладывать визит к ним; по их словам, счёт шёл на дни. Друзья, знакомые, коллеги были полны решимости открыть срочный сбор средств на мое обследование и лечение в Германии. Сама мысль о сборе средств почему-то претила мне, казалась оскорбительной. Где-то, в глубинах моей сущности все еще стоял на своем посту мой стойкий оловянный солдатик Трансерфинга, не позволяя мне занять позицию страдальца и мученика. Но преодолеть давление окружающих было нелегко. Нужно было принимать срочное решение. Хоть какое-нибудь. Это было похоже на метание раненного зверя в клетке, из которой нет выхода. Мне было настолько тяжело, что часть этого груза я пыталась переложить на своего самого близкого человека – любимого мужа. Я находилась в смятении. И он, разумеется, тоже. Мы сильно ссорились. Я не могла донести до него то, что мне было нужно, из-за своего сильнейшего психоэмоционального напряжения, а он не мог меня услышать из-за того же самого. Мне казалось, что земля уходит у меня из-под ног, я чувствовала себя преданной. Но это было не так. Это было всего лишь мое тогдашнее восприятие ситуации. Однако этот стресс вызвал очень сильное обострение моего состояния. Исходя из своего опыта, я знала, что нужно было срочно принимать меры. Потому что исход мог быть летальным и очень скорым. Однажды у меня уже случился такой же приступ, и пришлось экстренно оперироваться, потому что я даже не успела понять, что со мной происходит, упорно считая, что при моем позитивном подходе к жизни ничего плохого со мной случиться не может. Однако тогда случился перитонит. И вот снова такая же ситуация. Это была пятница. В понедельник предстояло отправляться на химию, либо ехать в Москву.
Почему я описываю этот момент так подробно? Потому что именно это стало отправной точкой к принятию главного моего решения. Итак, с высокой температурой и огромным уровнем СОЭ (я делала анализы в частной клинике) в затуманенном сознании я позвонила врачу, которая меня оперировала, и рассказала ей об этом обострении. Она выслушала меня довольно равнодушно (как я сейчас благодарна ей за это!) и посоветовала обратиться «куда-нибудь к хирургам». Я растерялась и попыталась ей объяснить, что воспаление произошло как раз в том самом месте, где меня оперировали, и всего месяц прошел после операции и что, наверное, ей лучше знать, что там и как. На что она с тем же равнодушием сказала мне: «Ну, давайте, приезжайте, посмотрим, - и добавила, - только постарайтесь успеть до обеда, потом меня не будет». Она явно не горела желанием видеть меня и помочь мне. Я положила трубку и впала в ступор минут на пять. И тут, словно вихрь осознанности взвился в моем туманном сознании! Я спросила у себя, почему она, врач, так безразлично говорила со мной? И тут же услышала свой разгневанный внутренний голос: «да потому что это твое дело! И твое тело! И твоя ответственность! Ты и только ты несешь ответственность за все это! И правильно она сделала, что отфутболила тебя!» Еще минут пять прошло в оцепенении от этой информации. Как будто бы пелена спала с моих глаз, туман в сознании рассеялся. Я твердо поняла, что всё смогу сама. Я ощутила такую свободу и такое облегчение! И ровно с этой минуты я приняла решение, что не поеду я в больницу, даже несмотря на обострение, которое могло бы иметь летальный исход. Не пойду я на химиотерапию. И не поеду я ни в какую Москву! По крайней мере, для визита в онкоцентр – точно не поеду. Что я буду лечить себя сама. Так, как я умею лечить и исцелять себя сама. Так как я уже это делала не раз. Я точно знала, что смогу. Твердо сказала себе, что это мой и только мой выбор. Мое и только мое решение. В то же самое время я отдавала себе отчет в том, что могло ждать меня на этом пути. И приняла все возможные исходы моего выбора.
Поскольку в тот момент я все же остро нуждалась в какой-либо экстренной помощи в связи с обострившейся ситуацией, я снова начала практиковать медитации, во время которых происходило мое исцеление. Возможно, позже я опишу более подробно этот опыт. Но в описании моей истории нельзя было опустить этот факт, поэтому я упомянула о нем. Уже после первой же медитации я почувствовала большое облегчение, и потребовалось всего три направленные медитации, чтобы остановить этот воспалительный процесс.
Не ставя в известность врачей, через знакомых, я прошла обследование на позитронно-эмиссионном томографе, которое на тот момент показало наличие злокачественного процесса в кишечнике. Для сведения отправила фото этого обследования гистологу, на что получила ответ: надо снова оперироваться. Мне было известно, что после такой операции человеку выводят кишечную стому, и, разумеется, мне этого нисколько не хотелось. Я ей ничего не ответила. Для себя я уже все решила.
Не все было радужно на этом пути. К тому, что периодически у меня продолжали происходить какие-то негативные процессы в организме, обострения и боли, моменты отчаяния и страха, добавлялось молчаливое, а иногда и громогласное осуждение по поводу того, что я приняла такое решение. Но стойкий оловянный солдатик трансерфинга внутри меня окреп и вырос. И поэтому я твердо стояла на своем.
#Исцелениеотрака #самоисцеление #работанадсобой #джеммасатаровапожалуйставспомниктоты
Продолжение следует….