Рассупонилось ясно Солнышко, порасправило затекшие рученьки-лучики. Улыбнулось своему отражению в водной глади Чудозера, резвыми «зайчиками» поскакало по соломенным крышам вольного хутора. И отыскав щелку в курятнике, ласково пощекотало высокий гребешок его предводителя. Встрепенулся, прокашлялся, и горделиво вытянув шею, Петух возвестил окрестности о приходе нового дня.
Кряхтя, и с натугой передвигая, обутые не по сезону в валенки, ноги, умастился на завалинке дед. Его тут же окружила ватага босоногой детворы, и весело защебетала, требуя продолжения сказа о лесном духе Дюргии.
Старик достал из кармана порток тряпицу, высморкался, затем ею же протер слезящиеся глаза, и начал:
- Случилось это в аккурат тех славных времен, когда уставшие от непосильного гнета господ, беглые крестьяне ринулись обживать эти края. Неприветливо встретила земля карельская пришлый народ. Почвы здесь глина да камень, воды речные ледяны, а леса непроходимы. Но новоселам все нипочем. Дружно принялись они пни вековые корчевать, луга заливные косить, да ладьи строить. А когда усталость их с ног валить начинала, то они хороводы принимались водить, да песни душевные распевать. И все-то у них ладилось: и дети здоровыми росли, и амбары от запасов снеди ломились, и сами эти люди приветливы, да хлебосольны были. Оттого, что знали они один секрет простой.
Перед тем, как за дело браться надобно разрешения у духа заповедного спросить. В лес войти – Лесовику поклониться, на озеро ладью спустить – Водяному, а перед тем как зерно кинуть – Земле-Матушке благодарность воздать. Природа она завсегда ответ даст, и детей своих прокормит и обогреет.
Но не все духи желали сокровищами своими делиться. И не в скаредности тут дело было. Очень уж забавы да игрище любил дух озер лесных Дюргий. То грибников по лесу плутать заставит, то нерадивого лесоруба веткой еловой хлестнет, то шишку мальчонке за пазуху кинет, то задремавшего рыбака в воду окунет.
Озорной он да непоседливый был дух, пока не увидал красавицу Хилму. Девица, собирая голубику, не заметила, как дух лесной завел ее на болото. Стала она подружек кликать, а ответом ей только лягушачье кваканье было. Села Хилма на поваленную березу, да зарыдала. Пожалел Дюргий девушку, послал ей ветерок нежный - слезы высушить, и кувшинку белую – сердце порадовать. А на кувшинку ту посадил бабочку, красок невиданных. Протянула ручку Хилма к бабочке, а та от нее. Так и вывела крылатая спутница девушку прямо на опушку леса, и помахав на прощанье цветастыми крылышками, растворилась в солнечных лучах. И только тут спохватилась Хилма о лукошке с ягодами. Залюбовавшись кувшинками-бабочками позабыла его на болоте. Вот теперь достанется ей от матушки. И вдруг мелькнуло что-то, и скрылось в густой зелени трав.
«Верно, зайчишка, - сразу повеселев подумала девушка, - дай гляну». Подошла ближе, а там под листом лопуховым и впрямь Косой сидит. А рядом с ним ее лукошко полное голубики лесной и морошки болотной.
- А что с ними дальше было? - не унимались дети.
- Дальше? Дальше они поженились, и прожили долгую и счастливую жизнь… Ну, будет на сегодня вам. Бегом в лес, а то всю голубику за вас зайцы соберут.
Войдя в избу старик осторожно разбудил, спящую на полатях, жену, накинул поношенный жупан, и уже с порога молвил:
- Хилма, я это… в лес…