А в среду Юра пришёл ко мне на работу. Это было так неожиданно, что я решил, что у меня галлюцинация. Мысли мои были постоянно заняты ночными визитами, так что удивляться тому, что видения стали являться днём, я не стал. Юра шёл по коридору в направлении моего стола. Коллеги, шагавшие рядом, его не замечали или делали вид, что не замечают. По крайней мене мальчик ни с кем не столкнулся и беспрепятственно подошёл к моему рабочему месту.
- Что ты здесь делаешь? – шёпотом спросил я, озираясь на соседние столы.
- Ты можешь говорить в полный голос. Всё равно тебя никто не услышит, а меня не увидит. – Юра весело подмигнул.
- Как же это так? - спросил я чуть громче, и всё ещё оглядываясь.
- Это мой сон и мои правила.
- А почему днём-то?
- Сам удивляюсь. Я в тихий час обычно не сплю никогда. Забегался, может, сегодня? Это твоя работа?
- Да. Это моя работа.
- А что ты здесь делаешь? – спросил Юра, заглядывая на монитор компьютера.
- Ну, шестилетнему ребёнку это так просто не объяснить.
- Если какую-то вещь нельзя объяснить ребенку, она ничего не стоит.
- Ну, я информацию анализирую…
- Проще говори!
- Мне приходят отчёты разные, я их читаю и выводы делаю.
- Чего ты делаешь? – Юра непонимающе нахмурил брови.
- Выводы.
- Что это?
- Это как мысли, которые приходят в голову, когда всё внимательно прочитал.
- Когда я что-то делаю – конструктор собираю или куличики из песка леплю – я делаю. То, что я сделал, потрогать можно и поиграть. А как можно делать то, что не существует? Я про выводы твои говорю.
- На самом деле не всё так просто…
- Да нет, всё как раз просто! Если человек делает что-то, ну там дом строит или людей в автобусе перевозит – это работа. А если то, что он сделал потрогать нельзя, какая же это работа? Просто время, потраченное зря!
Я приготовился возразить и составил в голове ответ, который будет понятен ребёнку, но в этот момент на экране монитора мелькнуло уведомление о новом письме электронной почты. Я отвлёкся лишь на секунду, но когда снова посмотрел на Юру, его уже не было. Не привык он всё-таки спать в тихий час, и скорее всего теперь его что-то разбудило там, тридцать пять лет назад. Я ещё мгновение подождал и вернулся к новому письму. Мне нужно было работать.
***
- И тебе нравится твоя работа – спросил Юра уже вечером. Мы сидели на моей кровати, поджав ноги по-турецки, и продолжали разговор, начатый днём.
- Как тебе сказать… – я чуть помедлил с ответом.
- Говори как есть!
- Да, в общем, скорее нет, не нравится, – ответил я честно.
- Зачем тогда ты её делаешь?
- Мне очень хорошо платят, и в целом у меня неплохо получается.
- Нельзя заниматься тем, что не нравится! – уверенно сказал Юра.
- Не всегда получается так, как хочешь, – возразил я.
- Ты же говорил, что взрослые сами выбирают свою несвободу. Зачем же ты выбрал нелюбимую работу? – мальчик с интересом смотрел мне прямо в глаза.
- Я учился именно этой профессии.
- Значит, ты учился не тому, что хотел? А почему ты не выбрал то, что тебе было интересно?
- Профессия обещала стабильное будущее, – ответил я серьёзно.
- И как оно? Стабильное?
- Да.
- Значит у тебя стабильно нелюбимая работа? – сказал мальчик и сам удивился странности своей фразы.
- Она приносит деньги. Многие позавидовали бы моему месту.
- Так может ты чужое место и занимаешь? – спросил Юра – Ну, тех, кто позавидовал бы.
- Не знаю. Может быть. Но такой работы мне больше не найти!
- Зачем расстраиваться из-за того, что ты не сможешь найти работу, которую не любишь?
- Я хорошо зарабатываю, – я поймал себя на мысли, что пытаюсь оправдаться.
- А что бы ты хотел делать?
- Ну, не знаю… – я устало прикрыл глаза, – книжки писать. Детские.
- Почему же не пишешь?
- Этим не заработаешь.
- Разве ты разбогател на своей работе? – Юра окинул взглядом убранство моей комнаты.
- Нет, но на жизнь для семьи хватает.
- А если бы ты зарабатывал в два раза меньше, хватало бы?
- Да, - ответил я уверенно.
- А в четыре раза меньше?
- Уже сложнее, - я мысленно считал в уме.
- Ну, голодать бы не начал?
- Нет, конечно! – я улыбнулся самой этой мысли.
- Тогда зачем? Зачем ты из года в год продолжаешь делать то, что тебе не нравится? – спросил мальчик с искренним удивлением.
- У меня есть обязательства. Мне нужно дать детям образование, постараться обеспечить им будущее, - начал перечислять я.
- Значит, ты хочешь, чтобы твои дети жили счастливее тебя?
- Конечно! – я удивился. – Все родители этого хотят. Это правильно!
- И поэтому ты занимаешься делом, которое тебе не по душе?
- Наверное, и поэтому тоже, - ответил я, задумавшись.
- Но ведь твой отец тоже хотел, чтобы ты был счастливее его. И его отец, наверное, тоже. Тогда получается, что твои дети тоже будут жить ради счастья внуков. А кто тогда будет счастливым сейчас? Вот прямо сейчас!
- Так что теперь, писать книги и деньги не зарабатывать? – спросил я.
- Ты проводишь на работе больше половины своего времени! Сколько стоят сорок лет твоей жизни?
- В какой валюте?
- Ты задаёшь странные вопросы, – если бы Юра не был ребёнком, могло показаться, что он посмотрел на меня сверху вниз. – Разве можно жизнь мерить деньгами? Жизнь можно мерить только временем. Временем, которое ты тратишь на те или иные вещи. Которое нельзя накопить или отложить на чёрный день. Временем, которого очень мало и скоро совсем не будет! Сколько всего времени ты провёл с детьми? С женой? С друзьями? С теми, кого ты любишь? Лет пять за всю свою жизнь ты отдал им всем, вместе взятым. А работе, которую не любишь, лет десять-двенадцать. Разве это может мериться какими-то деньгами. Главная ценность нашей жизни – время! Подумай об этом! Мне пора. – Юра зевнул.