Ляля в ИзраилеНемного оклемавшись на новом месте и вдоволь наевшись апельсинов из пардеса (апельсиновая роща), находившегося прямо около нашего подъезда, мы начали посещать ульпан (школа изучения иврита) и знакомиться с народом? приехавшим вместе с нами из оттуда. Нас было очень много — говорили, что приехало людей под миллион. Это огромная алия, понятно, что работы никакой. Как говорили в то время – ни тебе лестницу помыть, ни жопу. Всё разобрано. Люди нервничали, обращались к известному успокоительному лекарству – к водочке, благо что она — «Балалаечка» стоила всего то один доллар и, в общем, была доступна в отличие от других продуктов питания. Всё для нас было очень дорого, а нужно было платить за квартиру, по которой летали тараканы с крыльями, и нужно было кормить детей, которые сидели с открытыми клювиками и ждали, когда папа с мамой им что-то принесут. Веселуха!
Ляля посматривала на меня недобрым взглядом, и от всего этого я впал в депрессуху, мне стало стыдно. Тут по нашему ульпану прошёл слух, что можно устроиться окапывать деревья. Я в первых рядах отправился на работу, где мне сразу выдали лопату и показали, какое количество деревьев нужно обработать. Я принялся за дело, зная, что нужно было заработать денег на продукты, но мои музыкальные руки, привыкшие перебирать клапана кларнета и саксофона, меня подвели, много я в тот день не заработал и, разозлившись на самого себя, со слезами на глазах вернулся домой.
Кроме всего прочего, я остался без своего кормильца – саксофона, да и напрокат взять его у меня пока не было возможности, правда, здесь не обошлось без добрых людей, и наш сосед по дому, бывший на Украине музыкантом и преподавателем музыки, сказал, что в местной музыкальной школе есть какой-то старенький ученический саксофон, и он постарается мне его на время выхлопотать. Так и получилось. Володя, как звали соседа, принёс мне жуткого вида инструмент, и я, с горем пополам, заиграл на нём, но всё же это уже было большим облегчением.
Мы с Лялей, конечно, крутились, как могли, читали газеты, интересовались, каким бы образом можно было найти себе музыкальную работу, и это было совсем нелегко. Ляля как старательный, серьёзный человек и музыкант целыми днями корпела над изучением языка иврит и, конечно, израильских песен. Надо сказать, что поначалу музыка, которую мы услышали в новой стране, нас разочаровала. Это была совершенно другая мелодика, к которой мы совсем не привыкли, восточный колорит присутствовал в ней повсеместно. Надо заметить, что по прошествии некоторого времени наши взгляды изменились, мы полюбили страну, музыку, а вдобавок у Ляля появился целый концерт песен на иврите, который она ещё сама и вела.
Читайте продолжение в главе 13, которая называется «Первые шаги на исторической родине«.