Лилия

               
2018 г.

    
   Лиля ехала на работу в переполненном троллейбусе и досадовала на себя: едет на задней площадке и в толпе чужих тел, из которых только два были женскими, а остальные - чужих мужей, к которым у неё было  спокойное, но категорическое неприятие.

Но  сама  виновата: слишком долго задержалась у зеркала. И ведь ради чего?
Зеркало показывало ей женщину, которой ещё раз сказали, что не считают её достаточно подходящей для дальнейшей совместной жизни. Не новость, но тяжело, как в первый раз.

И хотя уже через минуту она увидела на своём отражении привычную маску невозмутимости, легче не стало. А ведь эту маску она считала главной для женщины и гордилась, что умеет носить её не хуже любой королевы.

"Потерять лицо" Лиля боялась больше всего. Откуда в её сознание пришёл этот азиатский принцип, она не помнила, но была убеждена, что яркие эмоции вообще не к лицу воспитанному человеку, а отрицательные - тем более, так как наносят непоправимый урон её имиджу довольной жизнью женщины.
Пусть лучше все вокруг думают, что у неё всё прекрасно.

Уже несколько дней Лиля старалась привести в порядок мысли и чувства, но получалось плохо. Хотя и понимала, что ничего уже не исправить.
Да и незачем.
Да и не хочется.

Но думать  на тему "Ну почему мне так не везёт?!." ей даже в голову не приходило. Когда-то в ранней юности в ответ на такое нытьё-недоумение папа  ответил твёрдо и обнадёживающе:
- Не везёт, потому что не твоё. Твоё везение такое огромное, что сейчас у тебя на него силёнок не хватит. Когда придёт твоё, сразу поймёшь: вот оно! Само в руки дастся. 
Так что жди и копи силы.

Не поверить в это было невозможно: не будет же папа обманывать любимую дочку!
Даже  теперь, в далеко не юные годы, папино обещание согревало душу надеждой.

Но кое-что всё же мешало Лиле сохранять абсолютное душевное спокойствие.
Дело в том, что где-то она прочла, что в наше время понятие "суженый" безнадёжно устарело. Его заменило более современное и рациональное понятие "партнёр".

По теории "веера" в браке женщина выполняет функцию бумаги или ткани определённой фактуры и расцветки.

Женщина  сама для себя решает, какой будет её семейная жизнь: роскошным веером для бала или простеньким, на все случаи жизни.  И, исходя из своих устремлений, решает, где искать мужа, чтобы не промахнуться с главными параметрами: образованием, воспитанием и материальными возможностями.

Мужчина - основа такого веера - деталь малозаметная, но очень важная. Выбирать его надо с умом.
Такие мелочи как внешность, привычки и характер несущественны и мешать в выборе не должны: умные люди обо всём могут договориться.От такого  подхода брак будет прочным, а карьера устремится вверх почти вертикально.

Очень современная и рациональная теория. Из неё следует, что промедление в создании семьи - результат непростительного легкомыслия или лени.

Вроде, всё понятно. Однако ни ум, ни душа никак не могли принять это безоговорочно.
Но и отталкивать тоже не получалось: заменить было нечем.

Думать на эту тему Лиле всегда было непросто, и она решила подумать  о плюсах предстоящей  свободы.
Например, сегодня можно купить абонемент  на занятия шейпингом - любимое занятие тех, кого бросили или ещё не выбрали. Может, удастся понять, что они в нём находят?

Но тут же решила, что это уж слишком. Это уже  не свобода, а самоистязание.
Даже мысль о многократном  повторении  упражнений, а тем более, в быстром темпе,  а так же о тренажёрах, гантелях и прочем вгоняла её в тоску.
И вообще: спорт - это для тех, кто боится полноты. А она, Лиля, её не боялась и  пристрастие к худощавости  считала глупостью: у мужчин - от природы, у женщин - от желания угодить им, что ещё глупее.

И вот тут таилась ещё одна загадка для Лили: почему при её  модельной стройности она в свои  сорок с хвостиком (малюсеньким!) всё ещё не замужем?

Не-ет, не в стройности тут дело.
А что такое "не везёт" - вопрос риторический и незачем зря голову ломать. Когда придёт время, тогда и повезёт. Папа же объяснял.
               
                ж ж ж

Перед лицом Лили давно ёрзал рюкзак высоченного парня, который говорил по телефону и поминутно наклонялся, чтобы посмотреть в окно. Из его возбуждённых реплик было понятно, что он опаздывает на лабораторную, и ему, конечно, было не до лица Лили.

Отодвинуться было некуда, и  Лиля  уже не раз позавидовала мужчине у входа, перед лицом которого был вертикальный поручень. У остальных перед лицами были просто чужие спины, но - спокойные! И только ей, Лиле, как всегда!..

Лиля откинула голову как только было возможно, но всё равно рюкзак двигался угрожающе близко от её лица.
Вспомнив о лице, Лиля постаралась расслабить все мышцы и опустила глаза.
На фоне окна чётко выделялся её запрокинутый профиль с пышным полумесяцем светлых волос на шее.

                ж ж ж

Мужчина у входа, рассеянно перебиравший утренние мысли, почувствовав неслабый толчок рюкзаком, повернулся к парню. Взгляд его, скользнувший по дуге, отметил, как неестественно запрокинута голова женщины справа от него. Глаза её были опущены, а на лице застыло выражение сдерживаемого нетерпения.

Почему-то вспомнилось давнее: у бабушки в деревне между стеной дома и бочкой для дождевой воды выросла белая лилия. Бабушка не стала её пересаживать. Сказала:
- Сбежала от своих? Значит, здесь тебе лучше. Вот и сиди.

По утрам, бегая в огород по бабушкиным поручениям, он привык видеть лилию слегка сероватой в её затенённом закутке. Но однажды, во второй половине дня, он увидел, как солнце, перевалив через крышу, осветило сад, и скромная затворница на его глазах превратилась в красавицу с золотыми искорками на атласных лепестках.

Он навсегда запомнил и своё потрясение, и своё открытие: чтобы простушка стала принцессой, надо много света и тепла.

В этой женщине было что-то от той лилии: казалось, её тоже накрывает какая-то тень.

Оценив ситуацию, мужчина убрал руку с поручня и стал осторожно вклиниваться между телами пассажиров. Потом, будто невзначай, взялся за поручень сиденья, за который держалась Лиля, и стал оттеснять локтем рюкзак вместе с парнем, который в тесноте этого даже не заметил.

Чего нельзя было сказать о Лиле. Теперь перед её лицом была только рука-защитница.  Лиля с облегчением выпрямила затёкшую шею и с  благодарностью посмотрела на мужчину.

Два взгляда, будто нанизанные на одну спицу, замерли, не в силах оторваться друг от друга. Внимание и забота в его взгляде были настолько очевидны, что даже просто опустить глаза у Лили не получилось.

Как много лет назад он вновь ощутил потрясение: это была совсем другая женщина, чем минуту назад!  В её ярко-голубых глазах было столько...
Много чего, чему он не мог дать названия, но от чего невозможно было оторваться.

Его растерянность была такой  беспомощной, что Лиля, наконец, опустила глаза: ей не нужен чужой муж! (...Хотя, где это видано, чтобы чужой муж заботился о лице совершенно посторонней женщины?..)

Как всё же неловко стоять  так близко! И отойти некуда.
Оставалось смотреть в окно и делать вид, будто ничего не произошло.

Внезапно троллейбус резко затормозил.
Лиля с размаху ткнулась лицом в руку мужчины.
Ощутив лбом теплоту кожи, а щекой прохладу рубашки, она выпрямилась, подняла глаза  и... безнадёжно запутавшись между "Спасибо" и "Извините", опустила взгляд в полном замешательстве: в глазах мужчины было столько  осторожной ласки, что в родстве душ не было никакого сомнения.
 
Сказать, что она была растеряна, - это ничего не сказать. Что-то непонятное случилось с ней вдруг:  у неё  больше н е   п о л у ч а л о с ь считать этого мужчину чужим мужем.

Назревало знакомство. Но начинать его среди чужих спин, а главное - ушей? Нет, конечно.

До пересадки оставалось две остановки. Лиля, стараясь не выдать своего интереса, украдкой рассматривала мужчину. Светло-коричневые мягкие туфли, бежевые брюки, кремовая рубашка - всё подобрано со вкусом и заботой об удобстве. Сам? Или, всё-таки, жена? В целом, впечатление умного и серьёзного человека, несущего в себе какую-то боль. Что у него с женой?

Троллейбус остановился. Двери открылись. Люди вышли и вошли. На следующей надо выходить.

Совершенно неожиданно мужчина повернулся к двери. Лиля замерла.
Нет, она, конечно, надеялась, что он выйдет на её остановке, но - следом, а не так вот, повернувшись спиной... А когда мужчина глянул на часы, то её надежды и вовсе растаяли, как дым на сквозняке.

На остановке мужчина вышел и, отойдя в сторону, чтобы не мешать людям, нетерпеливо заглянул внутрь троллейбуса.

Того, что Лиля выйдет за ним, он точно не ожидал. Растерянность в его глазах была настолько радостной, что Лиля  забыла отойти в сторону. Мужчина ждал. В его глазах  были вопрос и готовность заговорить.

Сзади толкнули, чтобы не стояла на дороге. Лиля опомнилась и отошла к краю остановки, где было меньше людей.

Взгляд мужчины - внимательно сосредоточенный - поплыл за ней, как отвязанная лодка по течению. Лиля не смотрела в его сторону. Она была уверена, что он подойдёт, потому что, по её мнению, она со своей стороны сделала всё возможное.

Она не поднимала глаз: почему-то не получалось. В голове, непонятно откуда, появилась предательская мысль: "Так даже лучше: захочет - подойдёт, не захочет - как хочет."

Мужчина не подходил. Взгляд его стал осторожнее, в нём появилось сомнение.

С маской невозмутимости на лице, но в состоянии, близком к трепету, Лиля ждала.

Взгляд мужчины стал печально спокоен. Он повернулся и пошёл к переходу.

Лиля, забыв о выражении лица, совершенно бессознательно шагнула за ним, но остановилась. Крикнуть: "Мужчина!", догнать и предложить познакомиться на середине проезжей части?
Бред!

 
Мужчина уходил. Он шёл уже по другой стороне улицы,
но его спина,
прямая не от мышц, а от внутренней силы,
притягивала взгляд.

Лиля смотрела  вслед мужчине в растерянности:
ей казалось, что  его спина ждёт её зова,
но по этой же спине было понятно,
что никакой зов не заставит его оглянуться,
если он сам себе этого не позволит.

Он уходил не как проигравший, но как стоик.
Такой не раскиснет от неудачи
и даже страдая, он будет делать что-то большое,
важное не только для себя, но и для других людей.

Вспомнилось: "За спиной - как за стеной", 
и Лиля вдруг поняла важную вещь:

такой спиной может стать спина любого мужчины,
но только для одной-единственной женщины,
которую он должен найти среди всех остальных.

А ей, Лиле, удобно и надёжно будет именно за этой спиной,
и потому все остальные варианты
с этой минуты отменяются навсегда.

И ещё:
зачарованно глядя в эту спину, Лиля поняла:
мужчина - это не просто "партнёр" и, тем более, не "вариант".

Мужчина - это всегда чья-то половинка, часть судьбы,
к которой нельзя безнаказанно даже прикасаться,
как нельзя вообще трогать чужое.

А любовь не имеет никакого отношения
ни к вееру, ни к лотерее, ни к чему-то ещё.
В ней нет вариантов.
В ней только "да" и "нет".

                ж ж ж

Глядя вслед мужчине, Лиля даже пропустила свой троллейбус.
И уже никто на свете не убедил бы её в том,
что этот мужчина - чужой муж.
Его спина сказала ей об этом.

Лиля больше не жалела, что всё получилось именно так.
Такому человеку нужна такая же гордая и сильная, как он сам.
А она, Лилия, именно такая.
Просто раньше она о себе этого не знала.

Спина мужчины давно скрылась из виду, но это уже не имело значения:
они созданы друг для друга, значит, обязательно будут вместе.

Поднимаясь в троллейбус, Лиля улыбалась,
и глаза её сияли так, что даже прикрытые веками,
они растворили бы любую маску без остатка,
потому что в уме у неё сложилась короткая,
но очень важная фраза:
- Или он, или - никто!