Году в 68 в Ижевске проводилась очередная республиканская конференция по переработке пластмасс. От нашего института было 4 доклада, из них два - от лаборатории связующих, возглавляемой рыжим завлабом. Я сразу говорил, что наши материалы будут неинтересны "трудовому" народу, но начальник меня "пережал", заявив, что люди должны услышать, что мы есть. Третий доклад был очень актуальный - о новом прессматериале ДСВ, а четвертый - об экономической эффективности использования стеклопластиков.
Перед самой конференцией выяснилось, что прессматериальщик на две недели укатил за границу. Руководитель группы разработчиков(тоже рыжая) наотрез отказалась ехать читать сырое сообщение о полиэфирных смолах с диаллилфталатом, вместо стирола. В итоге рыжим оказался Ваш покорный слуга, которому предстояло прочесть на конференции ТРИ доклада - о стеклокорде (про него в Союзе еще никто не знал), о "новых" полиэфирных смолах с очень сомнительным будущим и о ДСВ (о котором чтец-декламатор практически ничего не знал, хотя и получил инструктаж от автора доклада).
И пришло время моего позора. Читаю первый доклад, будто на правлении колхоза в Вологодской области на суахили говорю. Со вторым докладом - другое дело, явно по-мордовски в Эфиопии пытаюсь изъясняться. Вот и третий доклад, по прессматериалу. Народ сразу ожил, только я закончил, сразу потянулись с записками и устными вопросами один за другим, вернее, одна за другой, почему-то технологи были преимущественно женщинами (и, порою, очень даже ничего, особенно та, высоконькая). А мне-то, - и радости никакой, поскольку, на каждые два из трех вопросов ответить не могу. Но, честно уточнил все, что можно. Собрал записки с адресами, пообещав клятвенно, что все получат ответы. (И, действительно, потом в институте полнедели терроризировал того разработчика, пока он при мне не написал эти семь или восемь писем с ответами по существу). За этими делами так и не услышал, как отчитала свой доклад наша экономистка.
Еще перед началом конференции обратил внимание, что в эти же два дня здесь (в Доме Культуры) состоится празднование юбилея этого механического завода. В программе - торжественная часть, концерт, танцы. На улице уже темнело, с утра я культурной программой не озаботился, так что, решил познакомиться с этим заводом поближе. По цехам экскурсия планировалась во второй день, а людей я могу посмотреть сегодня.
Пока обходил ДК внутри, уже и народ начал собираться. Тут-то у меня стала отваливаться челюсть, - у одного, второго, третьего, и у женщин тоже, на пиджаках и костюмах, то - орден Ленина, то - звездочка Героя Соцтруда, то - значок лауреата Госпремии и другие регалии, при этом, явно, не военные. Конечно, и военных орденов и медалей тоже хватало, только 23 года, как война кончилась, тогда еще не говорили "Ветеран ВОВ", были участники.
И тут вдруг - большая приятность, та высокая девушка-технолог, у которой было несколько вопросов по "нашему" материалу, тоже оказалась здесь в нарядном платье и с хорошим настроением. Так уж и получилось, что теперь вопросы по работе и заводу задавал я, а она стала моей привлекательной гидшей. И мы сидели вначале на галерке (в партере места были по пригласительным билетам). И в концерте были артисты из Москвы с известными фамилиями. Вот тут-то и выяснилось, что "заводик" этот (размером с небольшой город) выпускает разную продукцию, преимущественно, "мужские игрушки" в том числе, и легендарные АК и АКМ *, которых столько выпущено. И еще показала она мне мужичка в президиуме: "А это и есть тот самый наш Калашников". И большие "игрушки" они выпускают, и после каждого удачного запуска такой "штучки", - на заводе прибавляется людей, которым на мужских и женских костюмах приходится прокручивать очередные (или внеочередные) дырки для высоких правительственных наград (обилие которых меня и удивило в самом начале). Сообщений в газетах об этих награждениях не бывает, поскольку, наградные указы были закрытыми.
Понятно, что в заключительной части программы - танцах, мне не пришлось ломать голову относительно того, с кем танцевать. Судя по нашим разговорам и выражению ее лица, вопросы предварительного подогрева прессматериала ДСВ и его усадки сейчас уже не были для нее особо актуальными. Но, впрочем, и мои вопросы о заводе, и ее информация были не самыми важными в эти часы. Она прекрасно танцевала и была начитана, я разливался соловьем, так что мы оба были в состоянии праздничной эйфории. Честно скажу, ой, не часто вечера в командировках были столь приятными... Как-то, больно незаметно танцы подошли к концу, почти, как в школе. Только теперь несолидно делать так, как бывало там, когда, слезно обратившись к дежурному преподавателю, можно было выцыганить дополнительно 3 - 5 танцев.
Вот мы и на улице. Надобно сказать, что к тому времени я уже чётко определился со своим отношением на танцах к представительницам прекрасной половины человечества. Никогда не "расходился", ограничивал себя в комплиментах и основах "охмурения", поскольку, границы допустимого были у меня весьма жёсткие, хотя "Викторианская эпоха", говорят, закончилась давно... Однако, на этот раз система дала сбой. Видимо, из-за внутреннего ощущения стыда и неудовлетворенности своим выступлением на конференции, чтобы заглушить ощущение своей бездарности, я "отпустил тормоза". Когда рядом такая благодарная слушательница, остановиться было невозможно. Короче, похоже, я преуспел в деле заморачивания девичьей головки, право, не желая этого специально...
Ожидаем транспорт, чтобы посадить туда девушку. Вообще-то, в столь позднее время отправлять ее одну не очень этично, но определяется мое поведение не тем, что мне страшновато в темноте в незнакомом городе, просто, этот пункт числится в списке ТАБУ, и, если мне память не изменяет, я его ни разу не нарушил. Буквально на последней минуте перед расставанием, я, этак, игриво вопрошаю: "Ой, кажется, юбилейные торжества завода не кончились, они еще завтра продолжаются?" И тут моя оживленная спутница, как бы погасла и, прижимая руки к груди, сбивчиво и напряженно заговорила: "Да, завтра будет еще вечер, но я Вас прошу, да, прошу, не приглашайте меня! Вы догадываетесь, что мне было хорошо сегодня с Вами, даже слишком хорошо! И, если Вы пригласите меня, я не смогу отказать, потому что очень хочу этого! И, наверно, завтра будет еще лучше, чем сегодня... Но в субботу Вы уедете, а в понедельник приду я в цех, и все будет, как всегда, только Вас я не увижу уже никогда-никогда... Уже сейчас я чувствую, как будет тяжело, а, если будет еще и завтра, я потом просто не выдержу..." Голос ее задрожал, и на глазах появились слезы. Повисло молчание, я не находил, что и как мне надо сказать. Но тут подошел нужный автобус, я молча поцеловал ее руку, и дверь за ней закрылась.
Оказавшись через 10 минут в гостинице, я никак не мог заснуть. Пожалуй, впервые встретилось мне такое освещение вопроса случайного, но приятного знакомства. Пришлось достать бумагу с ручкой, и часа два мы провели втроем: она со своим непростым вопросом, который был для нее так важен; я, для которого до этого вечера такой вопрос просто не существовал; и бумага, та, которая "все стерпит".
На следующий день за полчаса до начала вечера я зашел в ДК, поднялся на галерку и положил заклеенный конверт на то место, где она вчера сидела рядом со мной. На конверте крупно было написано: "Посетителям и работникам Дворца Культуры,- ПОЖАЛУЙСТА, не убирайте и не перекладывайте это письмо! Оно для человека, который обязательно за ним придет, потому что это письмо ему очень нужно и важно!" Само письмо было не очень большое, там были и стихи, и простой текст. Мне не стыдно за то письмо, я знаю (верю), что та девушка пришла и взяла то, что ей было предназначено, и прочла, и до сих пор хранит те два листочка, что были в конверте. А я больше уже никогда не нарушал тех правил, что для себя установил.
* модернизированный автомат Калашникова