Ей нет соперниц, нет подруг,
Красавиц наших бледный круг
В её сиянье исчезает…
А.С.Пушкин
Но где-то там, за полосой тумана,
В иных мирах и времени другом
Мы встретимся, и в этот миг желанна
Я буду для художника, и дом,
В котором мы лишь изредка встречались,
Он станет нашим, общим навсегда....
И вырвется душа из снов и таинств,
И я сама приду к нему тогда.
- Как смеете, графиня. – Да, я смею,
Он, только он годится мне в мужья.
От страсти и от радости немея,
На полотне его судьбы останусь я.
И все, что в мире этом не случится,
Там будет можно, вот такая песнь,
О прелести любви к нему стучится,
И я растаю, не останусь здесь.
Вы снова заскучаете, графиня,
А как же император, как же бал?
- Но я его любимая отныне,
Он то узнает, что вовек не знал.
Как это живописно все и мимо,
И как его душа обнажена,
Над серым миром, где она царила,
И где осталась навсегда она…
И все забыв опять у полотна он,
Закончить надо этот тяжкий труд,
Но где-то там, за полосой тумана,
Их в домике уютном гости ждут…
И в тишине он будет любоваться
Единственной, веселой и шальной,
С любимыми нет силы расставаться,
И музыка незримою волной
Окутает, и старый граф скучает,
Он оценить не смог, не мог понять,
Когда она для страсти воскресает,
А там художник ждет ее опять.
Там Пушкин усмехается устало
И что-то быстро пишет ей в альбом.
Там музыка парила, и влетала
Душа к нему в смятении немом.
2
Художник, император и графиня
Ночь обволакивала тайной,
Дремала бабочка в тумане,
И встреча не была случайной,
И император не обманет.
Он ждет опальную графиню,
Она к нему не едет снова,
И живописца не покинет,
И будет он с другой суровым,
И как Последний день Помпеи,
Горит в жару его надежда,
Она откажет и посмеет,
И он теперь не станет прежним.
-Скажи, мой друг, что это было,
Все перечеркнуто, забыто,
Но в ней таится месть и сила,
И на ковре вино разлито,
Как кровь казненной на рассвете,
О, как она за облаками
Смеется, и приносит ветер
Ее презренья злое пламя.
И пусть у ног его царица
Покорна и ему внимает,
Но вот ведь смог же он влюбиться,
А та его не принимает.
Уносят дерзкие портреты,
Ее духи, ее величье,
И в зале стало меньше света,
И ничего теперь о личном.
Отвергнут, но придут другие,
И так смущен художник знатный,
И торжествует там графиня,
И всадница летит обратно.
И словно дерзкая Эрида,
В пылу печали и забвенья,
Она его во тьме не видит,
Она живет для вдохновенья.
И никакие ей законы
Не писаны в пылу печали,
Он не ответит, но запомнит,
И так страшно его отчаянье…
Но ей ли шантажа бояться,
Но ей ли, разрывая связи,
Лишь на полотнах отражаться,
Парить над будущем в экстаз.
Когда Италией дышала
Душа, не знавшая покоя,
Когда из пепла воскресала
Графиня, с будущим поспорив.