У деревенского магазина стояла небольшая группа местных мужиков, пришедших сдавать корьё. Из старого амбара были вытащены весы, на которые каждый из мужиков складывал свои вязанки высушенной ивовой коры. После взвешивания эти вязанки ценного сырья закидывались в пресс. Прессовали сами сдатчики. Они же заносили аккуратные прессованные кипы в амбар. Продавец магазина, которого деревенские называли Манчжуром, только взвешивал и записывал в тетрадь, кто сколько сдал и кому сколько причитается. Здесь же крутилась вездесущая местная пацанва.
К магазину подъехала лошадь с телегой на резиновом ходу, единственной такой в округе. В телеге на охапке сена сидел не по погоде тепло одетый старичок, одна нога которого заканчивалась алюминиевым протезом с резиновым набалдашником. Рядом стояла корзинка с вложенным в нее мешком.
-Тпру, - натягивая вожжи, обратился сначала к лошади приезжий, а затем уже повернулся к мужикам, - Доброго здоровья, робята!
- Здорово, дядя Паша, - ответили вразнобой мужики.
- Магазин-то будет седни работать, не знаете?
- Будет, - несколько суховато ответил Манчжур, потихоньку перемещая грузик на коромысле весов, - Сейчас у одного человека корьё приму и отпущу тебя.
- Давненько чего-то к нам в деревню не приезжал, - поддержал разговор кто-то из местных мужиков.
- А приболел немного, да и грязно было.
- На всю деревню, поди, опять покупать будешь?
- Да. Старухи написали, кому чего надо. А себе разве что пряников куплю да сухарей, курева да четвертинку.
- Кури! – кто-то протянул старичку пачку с уже торчащей из нее папиросой и коробку спичек.
- Не люблю я эти, - отказался от угощения собеседник. После чего достал из кармана фуфайки многократно свернутую газету и небольшую металлическую коробочку из-под чая, уверенно свернул самокрутку и продолжил:
- Ну, давай прикурить!..
К запаху корья, лошади и весенней листвы добавился ядреный запах махорки…
- Всё. Я – в магазин. Докуришь, так подходи, - обратился к приехавшему продавец. И, уже обращаясь к вьющимся возле взрослых детям, добавил:
- Пацаны, если ирисок надо или еще чего купить, так пойдемте.
Пацаны дружно ответили отказом. Манчжур скрылся в дверях магазина. А покупатель, докурив самокрутку, бросил окурок и растер его здоровой ногой, взял корзинку и поковылял за продавцом. Мужики извлекли из пресса свежую кипу корья, уложили ее в амбаре. На весах уже лежала новая партия сухих вязанок ивовой коры. Возникла пауза в работе – самостоятельно пользоваться весами продавец никому не позволял.
- А ведь у меня еще не все корье вывезено из леса, - начал вышедший из амбара мужчина, совхозный тракторист Сергей Осокин, - Еще воз так точно будет. И недалеко ведь – за поскотиной – да руками не потащишь, а лошадь когда еще в совхозе дадут.
- А, может, у Тараканёнка попросить? За час, поди, обернешься. Он все равно, пока четвертинку свою не оприходует, домой не поедет - к кому-нибудь в деревне привернет.
- Нет. У него и спрашивать не стоит. Все равно не даст – он никому свою лошадь не дает.
- Какой жадный хромой дедушка, - включился вдруг в разговор один из пацанов.
- Этот хромой, между прочим, - героический дед, - сообщил неожиданному собеседнику Сергей, - Почти всю войну прошел… Служил в пехоте. А незадолго до победы подорвался на мине… Выжил. Только вместо ноги протез теперь…
***
… Как инвалиду войны Салтыкову полагалось авто с ручным управлением, но тот наотрез отказался:
- Зачем мне машина, если я ни ездить на ней, ни ремонтировать не умею, да и куда я поеду, если дорог нет. Дайте уж тогда лучше лошадь с телегой – всё прок какой-то будет.
Так и получил ветеран в личное пользование лошадь и с ней телегу на резиновом ходу. Кормами животное обеспечивал совхоз…
***
Из магазина вышли продавец и покупатель. Один нес большой мешок, наполненный разнокалиберным товаром, а другой – почти до верха наполненную корзинку.
- Дядя Паша, может, одолжишь лошадь до поскотины доехать, - рискнул все же спросить Осокин.
- Нет, робята. В этот раз никак. Домой тороплюсь. К Сану только заеду чаю попить – и домой…