«Мелкая удача тоже сильно гнет удилище».
Есть много вещей, которыми запасается предусмотрительный человек. К ближней предусмотрительности можно отнести покупку лишней пары носков или запасных трусов. К средней - создание запасов на всякий случай. К перспективной - сбор денег на похороны. Пальчинкова уже доросла до предпенсионного возраста и средней предусмотрительности и как-то в кабинете своего директора Алика сотворила следующий разговор:
- Все мы стареем, как жить на пенсию?.. - чувственно произнесла она.
- Брось, ты, - прервал Алик, не любивший нытье заместителя. - До пенсии еще далеко. Вспомни: «будет день - будет и пища».
- Брось, ты, - передразнила Пальчинкова, что позволяли их отношения, покоившиеся на том, что они оба в прошлом работали корреспондентами в газете маленького нефтяного города. - Пока мы здесь, надо получить благодарность министра.
- На фиг она нужна, у меня нормальных журналистских наград достаточно, - рассердился Алик.
- Государственная награда нужна для получения пенсионных льгот, - принялась объяснять Пальчинкова. - В частности - по оплате квартиры.
- Вера, мне на эту пенсию,… - хотел прекратить разговор Алик.
- Не зарекайся, придет пенсия, копейку считать будешь, - отрезала Пальчинкова…
Каждый человек, приходя в этот мир, попадает в ловушку: вначале он приобретает значимые для себя ценности и находит в этом смысл, а потом осознает, что потеряет все, вместе с жизнью. Алик осознавал будущую потерю, но еще собирал.
- Хорошо, - согласился он…
Они перечислили былые заслуги, сочинили характеристики и послали их по электронной почте в окружной Департамент Маковой, которая обещала переправить документы в Москву…
Алик вскоре и забыл о министре и о благодарности, но спустя пару месяцев вечно краснощекая секретарша Бухрим, заглянув в кабинет Алика, сообщила:
- Вам звонили из наградного отдела. Пришла благодарность министра, доставят ее где-то на неделе.
Все естественное идет и выходит кривым путем. Прямым путем ходят только чиновники, палачи и хирурги... Книга «Холодный путь к старости» уже наделала в маленьком нефтяном городе шума, документы отправлялись в тайне от главы города Хамовского, поэтому благодарность требовалось быстрее забрать, чтобы не потерялась в администрации.
Начальница наградного отдела похожая на постаревшего худого бульдожка Латаева встретила Алика без особой радости.
- Награды такого уровня Хамовский вручает лично, - глухо отчеканила она.
Кормление приближенных с руки во все времена воспитывало любовь и чинопочитание. Человек кормит собаку, кошку. Начальник кормит подчиненного. Хамовский вручал грамоты регулярно. Каждая грамота порождала человека, ценящего эту бумагу, а значит укрепление власти. Но Алик в администрации никому не верил: тут, если сегодня нашел, бери, пока не пропало.
- Зачем мне лишняя помпа? - возразил он.
- Нет, - уперлась Латаева. - Мало того, что вы умудрились получить благодарность окольными путями, в обход администрации города, ведь это мы выдвигаем претендентов на такие награды, так еще хотите нарушить процедуру выдачи.
- Хамовский не будет против, - уверенно сказал Алик, понимая, что славить его на планерке не в интересах главы города.
- Если так, то благодарность отдам хоть сейчас, - заверила Латаева.
Алик поднялся в приемную Хамовского, находившуюся двумя этажами выше, и памятуя, что тот не любил, когда его отвлекали по пустякам, произнес:
- Семен Петрович, мне пришла благодарность от министра, а Латаева не отдает без вашего указания…
Высказавшись, Алик заметил, что Хамовский пьян, и нетерпеливо поглядывает на открытую дверь своей комнаты отдыха, из которой, улыбаясь, посматривал на Алика главный редактор городской газеты Квашняков. Глава резко схватил телефонную трубку.
- У тебя благодарность на Алика? - спросил он и, услышав ответ, добавил. - Занеси.
Латаева бегала медленнее. Она зашла тяжело дыша, и в руке ее дрожала грамота.
Хамовский выхватил у нее лощеную бумагу и пафосно произнес, насыщая слова ядовитыми интонациями:
- Бла, бла, бла… Вручается за правду…
Вылетевшее из уст Хамовского «за правду» в совокупности с интонацией превратилось в: «за дерьмо». Квашняков обнажил желтые зубы. Алик окончательно понял, что компромисса не будет ни сейчас, ни в будущем.
-…вручает министр эС Соколов, - закончил Хамовский.
Его округлое лицо излучало милейшие эмоции. Кекс, да и только! Но глаза - словно твердые горошины вместо изюма - злющие-презлющие. На сладости лица Хамовского можно было сломать зубы…
Алик взял благодарность, обыденно поблагодарил, а возвратившись в свой кабинет, написал материал, про присуждение подобных наград, в котором объяснил, что получают их одни начальники или те, кого начальники замечают, что без инициативы самих награждаемых, никто их никогда не заметит и не отметит.
Материал вышел и по телевидению, и по радио, и получился для администрации маленького нефтяного города невыгодный. Алик опять имел нравоучительный разговор с Лизадковым.
- Ну, зачем ты так? - волновался Лизадков, поскольку наградной отдел подчинялся именно ему.
- А разве неправда? - едко спросил Алик. - Если бы я сам себе не организовал благодарность, вы бы пошевелились? А множество других людей... Вы же не лучших отбираете, а тех, на кого пальцем покажут.
- Ты же руководитель, ты и выдвигай, кого хочешь, хоть себя, - ответил Лизадков.
- Вот об этом и речь, - согласился Алик.
С этого момента, когда Алик слышал по телевизору, что «президент наградил», то тут же внутренним словарем переводил эту фразу, и получалось - «у президента попросили». Взвешивая человека, в России принято воздействовать на весы.
***
Легко, будучи защищенным стенами московского кабинета, устраивать жизнь в маленьких городах России. Провинциальная жизнь в Москве превращалась из реальной в строки на бумаге, заполнявшие многочисленные папки, а отвлеченные строки гнать так просто. Но, что самое удивительное: всем, кого вобрали в себя московские кабинеты, кажутся справедливыми их высокие зарплаты, оправданные, на взгляд вобранных, высоким служением устроению бедной жизни провинций.