Бегущий

Эрик Хват
23.07.2017

  Эта история похожа на те, которые не имеют ни начала, ни конца.

  Никто не помнит, когда она началась и никому не известно, чем она закончится. Ведь составляющие этой истории разбросаны по всему свету, как опавшие листья.

  Совершенно невозможно определить, с какого именно дерева и ветки сорван тот или иной листок.

  И, вероятно, природа так устроена, что мы можем знать лишь то, что должны, а об остальном можем лишь строить смутные предположения.

  Некоторые сходят с ума, стараясь найти начало, а некоторые теряют разум, боясь конца.

  Но моя история посвящена не им. Она посвящена торжеству жизни. И если вы готовы внять крохотный кусочек истории, то я могу перейти к своему короткому повествованию.

  Неслышная река отливала лунным ребристым светом, падающим с безоблачного неба. Водная гладь перекатывалась куда-то на север.

  Волк двигался вдоль пологого берега, также неслышно, как серебристая речная лента по низине.

  Он двигался навстречу течению, к южным границам бескрайней лесостепи.

  Его семья попала в засаду, устроенную степными охотниками. Выжил, судя по всему, лишь он один.

  Надо было уносить ноги. И он их уносил. Уносил вместе с воспоминаниями о былом, что в одночасье наполнилось сплошной горечью утраты.

  Отец и мать последние годы правили стаей, и успели его наградить некоторыми уроками жизни. И самый главный из них умещался в одной мысли "загнанный в угол зверь способен на чудо".

  Он был загнан в угол, и ему требовалось совершить чудо, чтобы спастись самому и продолжить род своей стаи.

  Но разве он знал, куда бежать? Разве он знал, какая дорога приведёт его к той, что сумеет разделить с ним минуты радости и горя? Разумеется, нет.

  Он скользил по ночным дорогам, укрываясь при дневном свете.

  Он охотился наудачу, лишь чтобы сохранить силы для бега.

  Он бежал, гонимый страхом и мечтой одновременно.

  Он бежал с твёрдой верой, что когда-нибудь обретёт счастье, за которым смерть окажется лишь дуновением ветра, уносящим листья навстречу очередной неизвестности.

  Он знал, что в его беге сокрыт сакральный смысл торжества самой жизни.