(Часть 4
http://www.proza.ru/2018/07/12/619)
Время шло, а мама все никак не могла опомниться и прийти в себя. Потеряв мужа, она потерялась сама. Ее почти ничего не интересовало; даже работа, которой она посвятила много лет, не привлекала ее, как раньше.
-Тоска заест Галину, - печалилась бабушка, - уйдет за Николаем, ничего мы не сделаем.
- Может, ей в больницу нужно? - спросила я растерянно.
- Не знаю, может, и нужно.
Ленка тоже не могла отвлечь маму от горьких мыслей.
Получив диплом юриста, я ждала, что меня повысят в должности, хотя бы до зам.начальника отдела. Но на это место взяли юнца с замысловатой записью в дипломе ведущего Московского ВУЗа.
Несмотря на такое знатное образование, парень работал из рук вон плохо, да и не особенно разбирался в том, что делал.
Я по-прежнему тащила на себе основной груз работы отдела, составляла отчеты, ездила с ревизиями, но большие премии и хвалебные отзывы доставались юнцу. Ситуация была мне неприятна, но я пока не знала, как это исправить.
В последнее время я часто ездила в командировки, которых обычно избегала из-за Ленки. Началось лето, и мои любимые дочка и бабушка уехали в деревню. У Ленки там было много друзей, а Петровна всегда считала город страшным злом в жизни.
Мы с мамой наездами появлялись у них в гостях, чаще по отдельности, потому что мама работала по скользящему графику, а я имела четкую пятидневку.
Но однажды мы провели все вместе отличные выходные.
Чем только не заставляла нас заниматься Ленка, большая выдумщица на развлечения!
К вечеру, когда мы устали и хотели отдыхать, дочка ухватила меня за руки и потащила играть в волейбол. Я вообще любила игры с мячом, а волейбол особенно. Наигравшись вволю, мы вернулись домой очень веселые и довольные.
Ленка первая заметила неладное:
- Мам, буля с бабушкой расстроенные, случилось, что ли, что-то без нас?
Ленка с раннего детства и до сих звала их так: булей - Петровну, а бабушкой мою маму.
На мои вопросы Петровна сказала:
- Все одно и то же. Сердце она себе надрывает, Николая забыть не может. Во сне стала его видеть. Ох, неспокойно мне что-то...
В воскресенье мы с мамой уезжали домой. Ленка насупилась, а Петровна всплакнула украдкой и шепнула мне, чтобы я заставила маму сходить в больницу. У нее постоянно повышенное давление, а она даже таблеток не пьет.
В больницу мама не пошла, а заставить ее сделать это я не могла - срочные отчеты требовали моего постоянного присутствия на рабочем месте. Мама купила таблетки по чьему-то совету и стала пить травы.
- Мне лучше, - твердила она, - Катя, не переживай, все хорошо. В субботу в деревню поедем, я Леночке подарок приготовила.
Ночью маме стало плохо, и "скорая" увезла ее в больницу.
Я дождалась лечащего врача, но ничего утешительного не услышала. Болезнь оказалась запущенной, и я, не зная, что делать, мучилась безнадежностью, молилась в отчаянии и надеялась на лучшее.
В конце августа мамы не стало.
Помня мамино состояние после смерти отца, я очень старалась не потеряться.
Я нужна Петровне и дочке. Теперь они стали смотреть на меня как на главного человека в жизни.
Мне было тридцать три года, а по ощущениям как будто сорок или все пятьдесят. Хотя я не знала, как и чем живут женщины в этом возрасте. Но так сказала Петровна еще лет десять назад и была, наверное, права.
Закончив школу, Ленка поступила в университет на специальность "Реклама и связи с общественностью". В ближайшем феврале ей исполнится восемнадцать, и я не могла поверить, что у меня такая взрослая дочь. У моих сверстниц дети учились еще в школе, а мои немногочисленные подруги шутили, что еще чуть-чуть, и я стану счастливой бабушкой.
Я смеялась над их шутками, но про себя молилась, чтобы у моей дочки все сложилось хорошо. Чтобы она не допустила ошибок в жизни, выучилась, нашла себе достойного спутника жизни.
Она училась в Техническом университете, и лиц мужского пола там было хоть отбавляй.
Прибегая домой с занятий, она рассказывала Петровне и мне, сколько парней назначили ей свидание, как на нее обращают внимание мальчики с разных курсов.
- Мне не нравится никто, - морщила Ленка свой хорошенький носик, - они все какие-то не такие...
У них с Петровной начинался обычный разговор о мужчинах, молодежи, вообще о жизни. Я слушала и любовалась моей красавицей дочерью. Длинные волнистые волосы, свежее юное личико с большими голубыми глазами и черными ресницами, пухлые розовые губы - Ленка употребляла совсем мало косметики. Она ей была не нужна в количестве, которое используют девушки, "делая" брови, глаза и ресницы.
У них сначала видишь искусственные краски, а потом только внешность. У моей Ленки было все наоборот: в глаза бросалось ее хорошенькое личико, милая улыбка, а потом приходило удивление, что ее красота естественная.
Мне очень нравилось, что моя дочка отличалась от современных размалеванных куколок.
- Смотри, Елена, - говорила Петровна строго, - не будь вертихвосткой. Береги свою честь. Знаешь поговорку…
- Знаю, буленька, - перебивала бабушку Ленка, вертящаяся перед большим зеркалом в прихожей, - "Береги платье снову, а честь смолоду", ты мне ее с детства говоришь!
И Ленка, подлетая к Петровне, с размаху обнимала ее и заговорщицки произносила:
- У меня будет одна, но пламенная страсть!
Они весело смеялись, а я, чувствуя в эти минуты неловкость, смеялась тоже.
Незадолго до совершеннолетия дочки нам пришло радостное известие - мы получили квартиру. Старые двухэтажки, где мы жили, давно были признаны аварийными, и расселить нас должны были еще лет десять назад. Но все произошло только теперь, и бабушка переживала, что квартира была бы намного больше, если бы Николай и Галина были живы…
Переезжать решили в начале мая. Я хотела купить новую мебель, но бабушка воспротивилась:
- Оттуда тебе на работу далеко ездить. Машину давай покупай, присмотри подержанную, недорогую. А там посмотрим.
Петровна была абсолютно права, и я посоветовалась на работе с коллегами. Один взялся мне помочь, и мы несколько дней просматривали в объявлениях рубрику "Не бита, не крашена, один хозяин".
Покупка автомобиля вызвала бурный восторг моей дочки, а затем состоялся переезд в новую высотку быстро растущего микрорайона.
Шестнадцатый этаж "башни"-двадцатиэтажки, три работающих лифта, цветы в подъезде на подоконнике - все это произвело на нас впечатление.
Сдавшая сессию Ленка не рвалась в деревню, а я боялась отпускать туда Петровну одну. Бабушка плохо ходила, ей надо было постоянно мерять давление, следить, чтобы она пила вовремя лекарства.
Я с трудом уговорила дочку побыть в деревне хотя бы пару недель, а потом я возьму отпуск. У Ленки была своя жизнь, какие-то новые интересы, и я с грустью думала, что когда-нибудь у нее появится любимый мужчина, и нам с Петровной останется совсем мало места в ее сердечке.
Пожить в деревне, как раньше, не получилось. Бабушка стала часто болеть, ходила с большим трудом, опираясь на трость, и к нам в дом зачастили врачи. Ездили мы и сами по больницам, в том числе посетили много кабинетов в платных клиниках, хотя Петровна ругалась, утверждая, что медицина у нас должна быть полностью бесплатной.
Аномальная жара, стоявшая почти все лето, сделала свое черное дело - у бабушки случился инфаркт. В какой-то тяжелой форме, я о подобном ничего не знала и сейчас испуганно слушала врача, который монотонно разъяснял мне суть проблемы.
Готовиться предстояло к самому худшему, это без вариантов. Два-три тяжелых месяца впереди, у таких больных большое количество лекарств и облегчения немного. Понадобится терпение, понимание, возможно, все закончится и раньше.
Я глотала слезы и переспрашивала доктора, одно и то же по нескольку раз - может, какие лекарства нужны? Из-за границы? У меня есть возможность, или здесь, на месте, назовите любую цену…
- Мне очень жаль, - повторил лечащий врач, избегая моего взгляда, - на следующей неделе мы ее выпишем, ухаживать будете дома.
Наступили тяжелые дни.
Бабушка почти не вставала с постели, и я видела, что все сказанное доктором правда. Сколько же осталось Петровне быть рядом с нами?
Закрывшись в ванной, я рыдала навзрыд. Кулаками, прижатыми к губам, я заталкивала боль и горе в себя, стараясь сдержать свой крик отчаяния.
Бабушке становилось хуже день ото дня. Она не могла нормально ни сидеть, ни лежать. Спать, очень недолго, получалось в состоянии полусидя. Ее мучил сердечный кашель, который усиливался даже в состоянии абсолютного покоя. Лекарства толком не помогали, как и предсказывал врач. Ухаживать за бабушкой как можно лучше - вот и все, что нам оставалось. Больше помочь нашей Петровне мы ничем не могли.
На работе мне пошли навстречу и разрешили присутствовать всего по четыре часа. Даже на полдня мне было страшно оставлять Петровну одну, но другого выхода не было.
Находясь с ней рядом, я много работала - по-прежнему составляла отчеты, проверяла документацию и разбиралась с почтой.
Я все также отвечала за весь отдел, и новая юная начальница была довольна моей работой. Она всегда выглядела хорошо: ярко накрашенная и модно одетая. Ездила она на БМВ последней модели.
Ее зарплату было не сравнить с моей, хотя я уже некоторое время числилась "исполняющей обязанности зам.начальника отдела".
Но думать о работе и дальнейшей карьере я сейчас была не в состоянии.
- Не плачьте обо мне, - говорила бабушка в минуты редкого улучшения своего состояния, - я пожила хорошо, хватит уже. Катерина, береги Леночку, завещание мое тебе. И помни, лежать я должна в могиле со Светочкой и ее сыночками.
Петровна ушла тихо, никого не потревожив. Ленка уехала на занятия, а я задремала незаметно для себя, сидя на стуле возле постели бабушки. Последние две ночи ей было особенно плохо, и мы совсем не спали.
Очнулась я, как от толчка. Бросив взгляд на Петровну, я все поняла: она смотрела вверх спокойным взглядом, на губах - легкая улыбка. Ее рука была еще теплой.
Закрыв бабушке глаза, я упала на колени возле ее постели...
- Мамочка, как мы теперь без буленьки будем? - дрожащим голосом спросила Ленка, когда мы вернулись домой после поминок бабушки. - Девять дней прошло, а я все опомниться не могу. Как же плохо без нее!
Ленка долго еще всхлипывала, уткнувшись носом в мои колени.
Я молча гладила ее длинные локоны, думая о том, что теперь у меня никого, кроме дочки, не осталось.
Это мой ангел, мое счастье, моя гордость и самая большая радость.
Я сделаю все, чтобы она была счастливой.
Моя собственная жизнь кончена, и теперь я буду жить только ради дочки.
Только ради нее одной...
(продолжение следует
http://www.proza.ru/2018/07/16/1603