Два мешка ржи

 


                10.12.18.
               

Эта пара появилась в деревне в тревожном августе 1912 года.  Обстановка в России была не очень, ведь народ всё помнил, а именно неудачною войну у чёрта на куличках  в  Корее.  Да  и конечно револьющин 1905 года,  спровоцированная шайкой Ленина,  чуть было не вспыхнула большая внутренняя война, с  трудом удалось всё тогда  разрулить правящей верхушке во главе с Николаем Вторым. Но ошибки руководства страной продолжались  и дальше, они оказались фатальными для страны  на весь двадцатый век.

Всего этого в нашей деревне почти не знали, хотя приходившие и приползавшие с войны и участники подавления бунта в Москве не мало, чо рассказывали, но к этим байкам народ относился весьма скептически, знали крестьяне: как у нас на Руси умели завирать, да выдумывать, да высасывать из пальца разные события.

Однако вернёмся  к нашей приблудной паре, которая объявилась у нас, старики и старшой по-деревне,  долго рядили брать ли на жительство  этих людей, хотя на беглых они не походили, а были просто по их словам беженцами из Поволжья, где говорят, случился голод, чему народ весьма удивлялся. 

Этот беженец был чёрный как жук, несмотря на пронзительные голубые глаза, роста не большого и весьма тихий свиду, она наоборот была круглая как хорошая крынка для сметаны и очень  бойкая, многие местные деревенские мужики, конечно молодые,  стали на неё заглядываться. Эту приблудную пару поселили жить у Лизки-Лизуньи, так как у неё были две избы, на большом участке, а мужика доброго сроду не имелось, ну всё какие-то временные попадались, а может быть она сама их меняла, как знать посторонним, на неё и родня  давно смотрела криво, - мол она у нас гулящая шалава. А времечко  бежит, и всё в одну, как вы знаете сторону, пришлые устроились работать к мужикам местным, ведь земли в Вятской губернии  немеряно, это вам не Орловщина с Пензой. Работай,- не хочу. Звали этих  пришлых – Никитка и Роза.  Только климат у  вятских поганистый и хороший урожай раз в три годика, а то и реже. Однако много лесу и глины, из которой,  кто пооборотистей,  делают хороший кирпич  для местных мужиков, но возить его  куда по дальше, не возможно, дороги очень плохие.  До губернского  города Вятки больше ста вёрст, так что ничего особо туда не увезёшь и не сплавишь.

Ну, и живут чужаки,  вроде прижились,  неплохо, работают, как могут, хозяин не обижается и не прогоняет. Так прошло  лето, задули осенние  ветры,  народ к чужакам привык,  не обращает на них  внимание,  своих дел по горло. Урожай, слава богу,  нынче отличный и кто работал, тот доволен.  Жизнь деревенская течёт размеренно-всё по порядку, ведь слово крестьянин производное  от Христинина. Деревня Чижи не самая плохая в этих краях, есть почти всё, раздольные поля и хорошие леса, которые сохранились, несмотря на многолетние вырубки. Лес местный сплошная ель, из других пород, только берёза и немного сосны, но она какая-то вся крючковатая и на избы негодная.  Потому все дома срублены из ели, притом весьма тщательно, всё подогнано, что и комар носа не подточит, венцы кладут крепкие, хороший ножик в пазы не лезет и что удивительно ни одной трещины в брёвнах или венцах. Брёвна из себя янтарного цвета, особо внутри срубов, как будто отшлифованные, знали ещё тогда плотники секреты древних умельцев-кудесников, сейчас так не срубят хоть усерутся.

Так и идёт, деревенская жизнь неспешна и размеренно, событий мало в деревне, ещё летом как-то веселей, а зима полная спячка, ходят в гости по родне, устраивают посиделки, гонят сердитый ржаной самогон. Однако народ вятский смирный, до драки упиваются редко,  обходилось как-то без них, от такой жизни
довольно сытой много детей, в каждой семье 7-10 штук, бегают везде устраивают летом скачки, а зимой всякие горы из снега. Слава всему, этого добра здесь хватает.

Народ живёт довольно открыто, помогают друг другу,  хотя в конце 19 века, некоторые вятские и немного разбогатели. Понастроили мельниц, да кирпичных заводиков, но сильно не заедаются, помогают, если просят другие, да и как не помогать, если в деревне из сорока домов все меж собой родня, не счесть кумовьёв, братьев и сестёр, в этом была сила русская. Да и община деревенская имела свой большой вес, ни одно дело без неё не начиналось, в этом и была самостоятельность народа, недаром Ленин и другие повёрнутые, чокнутые освободители народа,  так ненавидели крестьянские общины. Ведь община не давала народу идти в разнос и заниматься ерундой, а что касаемо крепостного права, то в этих местах его  с роду не было,  все числились государственными крестьянами и платили до революции налогов всего десятину и в армию брали примерно трёх  из десяти мужчин. Можно было идти на заработки куда хочешь, в селе у начальства брали спец. справку с вида на жительство. Что такое воровства, никто про это даже не ведал, дома закрывали только на палку, от скотины и чтоб показать, что хозяев нет дома. Осенью деревню атаковывали всякого рода купцы и  перекупщики. Они скупали всё: лён, ржу, картошку, лыко и прочее, что уродиться. Тут уже не моргай, следи, чтоб не объегорили. И в большинстве народ хорошо продавал свой урожай, ещё я застал у своей бабушки целый угол, заклеенный царскими деньгами, наверное, в знак протеста, деньги были от десятки, до сотни рублей, значит, неплохо жил совсем народ при царе, не так как толковали большевики-коммунисты освободители. Хотя они только  смогли освободить народ от имущества личного.

Ну, и как вновь прибывшая пара спросят  некоторые, скажу честно, они здесь не прижились, вскоре попались на краже и были с позором изгнаны из деревни, народ тогда не оправдывал воров. С некоторых пор в деревне начались пропажи, то овца пропадёт, то пара курей, а затем у хозяина Яковлевича пропала два мешка зерна, община начала поиск и легко по следам, дело то было,  уже в декабре нашла их заначку под второй  избой Лизки-Лизуньи.

Народ рассвирепел не на шутку, отколотил, как следует обоих воров и постановил выгнать из деревни. Чтоб они не подохли с голоду их связали плечом к плечу, повесили им на шеи оба  мешка с рожью, связанные верёвкой и выставили из деревни  почти  в голом виде,  не смотря на мороз, то есть отвезли на телеге  на дорогу и кинули там как собак последних. Такие были нравы суровые, не бери чужого.