Reetmine

      У не­го бы­ло нем­но­го жен­щин за всю жизнь. Бук­валь­но, нес­коль­ко. Пер­вый раз у не­го был с сес­трой в детс­тве, да и то — это труд­но наз­вать чем-то кро­ме иг­ры. Вто­рой раз был уже нас­то­ящим, но он выз­вал у не­го от­вра­щение. Тре­тий раз на­чал­ся уже с серь­ез­ных от­но­шений и про­дол­жился ими же.
      Его зва­ли Й­озеп, а ее Тая. Жи­ли они в не­кото­ром смыс­ле вмес­те, и в пос­те­ли ока­зыва­лись час­то. Союз их был достаточно квалитативненьким. Но ча­ще, чем раз в две не­дели он не мог, по­тому что не хо­тел. Не то, что­бы ему не нра­вилось, од­на­ко он всег­да ждал под­хо­дяще­го мо­мен­та. Тая воз­бужда­лась мед­ленно, ее не­об­хо­димо бы­ло лас­кать, гла­дить и це­ловать. Де­лал он это не без удо­воль­ствия, од­на­ко ког­да де­ло до­ходи­ло до ес­тес­твен­но­го дей­ства, Й­озеп, бу­дучи ис­томлен­ным, пред­по­читал ле­жать с ней в об­нимку. Вре­мена­ми он дос­тавлял ей ораль­ное удо­воль­ствие, сам же это­го ни­ког­да не тре­бовал, а по­тому и поч­ти не по­лучал.
      Тае был не­об­хо­дим, оче­вид­но, не та­кой мо­лодой че­ловек. Ей хо­телось по­лучить не­кото­рую до­лю страс­ти, при­нуж­де­ния и в ка­ком-то смыс­ле на­силия. Ес­ли бы он был чуть креп­че и стар­ше, це­ны бы в нем не бы­ло, го­вори­ла она. Од­на­ко Й­озеп бо­ял­ся при­чинить ей хоть кап­лю бо­ли. Он счи­тал ее пот­ребнос­ти про­дел­ка­ми пат­ри­ар­халь­но­го вос­пи­тания. И его не­об­хо­димо бы­ло бы за­менить. В ду­ше Й­озеп же­лал се­бе все же силь­ную жен­щи­ну, пос­коль­ку сам не хо­тел брать на се­бя от­ветс­твен­ность. При этом он был го­тов де­лить ее, ему бы­ло не­удоб­но ре­шать не толь­ко за се­бя, но и за дру­гих. А ког­да ему и при­ходи­лось что-то ре­шить, нап­ри­мер, с вы­бором ки­но — он, не зная ни­чего луч­ше, вы­бирал со­вер­шенно не­жан­ро­вые ва­ри­ан­ты.
      Тае, ес­тес­твен­но, не нра­вились его филь­мы, его му­зыка и за­час­тую его мыш­ле­ние. По­это­му в ка­кой-то мо­мент он пе­рес­тал с ней де­лить­ся сво­им мне­ни­ем, по­жела­ни­ями и прак­ти­чес­ки усох. Й­озеп ми­рил­ся с ее кап­ри­зами, пос­коль­ку счи­тал, что боль­ше он не смо­жет най­ти се­бе ко­го-то. А ес­ли и смо­жет — это бу­дет слиш­ком зат­ратно по фи­нан­сам и тру­ду.
      Тая при­мер­но по тем же при­чинам не хо­тела ухо­дить. Ей бы­ло дос­та­точ­но ком­фор­тно. Пусть у не­го нет боль­шо­го особ­ня­ка, до­рогой ма­шины, со­лид­ной одеж­ды, кра­сиво­го те­ла и ли­ца, за­то он хо­рошо ста­рал­ся, во­дил на пос­ледние гро­ши ее в хо­рошие за­веде­ния. Он чист и оп­ря­тен. Пусть в нем нет вку­са, нет сти­ля. Воз­можно, в нем нет и ха­риз­мы. Вре­мя от вре­мени он шу­тил, и вре­мя от вре­мени пал­ка стре­ляла. Но чем доль­ше они бы­ли вмес­те, тем мень­ше бы­ло при­ят­ных воз­можнос­тей. Ско­рее все­го, в ка­кой-то мо­мент она его бро­сит или он сам не вы­дер­жит и уй­дет.
      Од­нажды в их стра­ну при­еха­ла под­ру­га Таи, ко­торая жи­ла в Р-ии. Али­са. Воз­можно, Али­са. Пред­став­ля­лась она один раз и Й­озеп не за­пом­нил это­го не час­то ему встре­ча­юще­гося име­ни. И ес­ли он и об­ра­щал­ся к ней, то при по­мощи жес­тов или взгля­да.
      — У нас в Р-ии, — го­вори­ла Али­са. — На са­мом де­ле не то, что­бы пло­хо. Я вот жи­ву в сто­лице, так от­лично отс­тро­или го­род. Ко­неч­но, мес­тные за­коны ме­ня, мяг­ко го­воря, ко­робят. Я да­же вы­ходи­ла на ми­тинг. Ну, прос­то я по­няла, что с та­кой кор­рупци­ей во влас­ти. Жесть.
      Й­озеп ее слу­шал нев­ни­матель­но, но иног­да от­ве­чал кив­ка­ми. В ка­кой-то мо­мент раз­го­вора ему да­же по­каза­лось, что пе­ред ним си­дит до­воль­но прив­ле­катель­ная осо­ба. Но по­том вспом­нил, что это со­вер­шенно не­важ­но.
      — Ро­дите­ли всег­да так, — что-то кон­ста­тиро­вала Тая. — Сна­чала тре­бую учить­ся, хо­рошо ус­тро­ить­ся, а по­том по­давай им ли­чинок че­лове­ка.
Али­са вы­дави­ла смех. На са­мом де­ле она очень да­же хо­тела за­вес­ти ре­бен­ка, но жи­ла в стра­не, где та­ким за­нимать­ся страш­но. Тая не хо­тела брать та­кую от­ветс­твен­ность на се­бя. Ни­ког­да. Й­озеп — то­же.
      — Кста­ти, вам не ка­жут­ся стран­ны­ми те ба­бы, ко­торые все еще ве­дут­ся на раз­личные ту­пые ком­пли­мен­ты, — опять про­бол­та­ла Тая. В тот мо­мент она как раз пе­реби­ла свою под­ру­гу. —       Я имею в ви­ду эти раз­личные кра­сивые сло­ва, раз­личные ком­пли­мен­ты, приз­на­ния в чувс­твах и бла-бла-бла. Лич­но мне ка­жет­ся, что нам­но­го крас­но­речи­вее го­ворят о люб­ви та­кие фра­зы как «ты ку­да, ****ь, пош­ла?» Или «я сей­час это платью ***** вы­кину на­***, опять му­жики бу­дут пя­лить­ся». Ну, сог­ла­ситесь. Или еще вот: «И это кто во­об­ще поз­до­ровал­ся с то­бой, *****?!». Как по мне это боль­ше вы­ража­ет на­ши чувс­тва.
      — Как и лю­бой мат, — до­бави­ла Али­са.
      Й­озеп по­тер свое ли­цо. Ему ка­залось, что Али­са все же не ре­шилась сог­ла­сить­ся с его де­вуш­кой. Ему не нра­вилось, что Тая го­ворит от ли­ца всех жен­щин. Воз­можно, она вос­при­нима­ет то­таль­ный кон­троль и па­толо­гичес­кую рев­ность за про­яв­ле­ние люб­ви, од­на­ко он от­четли­во по­нимал, что рев­ность во­об­ще не име­ет от­но­шение к люб­ви. Ско­рее, к ка­пита­лиз­му.
      Он хо­тел до­бавить, что не сто­ит го­ворить за всех, а луч­ше толь­ко за се­бя, но де­вуш­ки уже го­вори­ли о лин­гвис­ти­чес­ких осо­бен­ностях и вли­яние это­го фак­то­ра на мыш­ле­ние че­лове­ка. Вско­ре они по­няли, что нуж­но вы­пить. Для это­го они пош­ли в съ­ем­ную квар­ти­ру Й­озе­па и Таи.
      — Чес­тно го­воря, да­же у ме­ня ха­та не так по-со­вет­ски выг­ля­дит, — про­ком­менти­рова­ла Али­са, ког­да они вош­ли.
      Тая по­жала пле­чами.
      — Глав­ное, что те­бе зна­комы та­кие сте­ны.
      Она слег­ка рас­сме­ялась. Али­са под­держа­ла ее смеш­ком.
Пер­вая бу­тыл­ка бы­ла до­пита мед­ленно, а пер­вая пач­ка уш­ла быс­тро. Й­озеп по­нял, что ид­ти на­до и за тем, и за дру­гим. Уже бы­ло до­воль­но поз­дно, но не­кото­рые ма­гази­ны еще ра­бота­ли. Как муж­чи­на Й­озеп ощу­щал се­бя бо­лее бе­зопас­но. Он был вся­ко боль­ше их двух, да и как джентль­мен пре­дос­та­вил свои ус­лу­ги дос­тавщи­ка.
      Он обул­ся, вы­шел, спус­тился по лес­тни­це, по­тому что пер­вый этаж, и нап­ра­вил­ся вдоль тем­ной и пус­той ули­цы. Ни­какой опас­ности он не ощу­щал, хо­тя рай­он был не для на­ци­ональ­но мес­тных жи­телей. Про­шел­ся он том­но, прос­чи­тал нес­коль­ко мыс­лей в го­лове, о ко­торых че­рез пять-де­сять ми­нут за­бывал. В ма­гази­не у не­го впер­вые, на­вер­ное, за мно­го лет не поп­ро­сили пас­порта, по­это­му он рас­пла­тил­ся дос­та­точ­но быс­тро. За­сунув по­куп­ку в рюк­зак, он, не спе­ша и по­тяги­вая ды­мок, нап­ра­вил­ся об­ратно. Пос­коль­ку он сам и ку­пил все за свой счет, да еще и сам схо­дил в ма­газин, то нет пот­ребнос­ти вес­ти се­бя еще бо­лее скром­но.
      Под­хо­дя к подъ­ез­ду, он ми­моле­том заг­ля­нул в ок­но сво­ей кух­ни. Али­са и Тая си­дели там и це­лова­лись. Дос­та­точ­но пош­ло и страс­тно. Гла­дили друг дру­га и т.д. Й­озеп ос­та­новил­ся. По­дошел к па­рад­но­му вхо­ду и за­курил еще нем­но­го. Ды­шал он нем­но­го тя­жело, но не ощу­щал ни­каких силь­ных эмо­ций. Он с са­мого на­чала ощу­щал се­бя лиш­ним в этой ком­па­нии, по­это­му не сто­ило ему во­об­ще на­ходить­ся с ни­ми до поз­дне­го ча­са и пой­ти спать по­рань­ше. Зав­тра нуж­но бу­дет встать и уб­рать всю по­суду. Но это уже зав­тра. Сей­час бы хо­рошо отос­пать­ся. Во­об­ще, он уже дав­но не вы­сыпал­ся, и нуж­но бы­ло бы ре­шить эту проб­ле­му на вы­ход­ных.
      Си­гаре­та за­кан­чи­валась, брать но­вую не хо­телось, сто­ять на ули­це даль­ше бы­ло скуч­но. Од­на­ко Й­озеп вы­дер­жал не­боль­шую па­узу и мед­ленно нап­ра­вил­ся к вход­ной две­ри. От­кры­вал ее он мак­си­маль­но нес­пешно, од­на­ко гром­ко. За­пер, по­каш­лял, на­чал ра­зувать­ся. Ни­каких зву­ков на кух­не не бы­ло слыш­но, но он не хо­тел нат­кнуть­ся на не­лов­кую сце­ну. Боль­ше все­го он не хо­тел, что­бы его бес­по­ко­или.
      Вой­дя на кух­ню, Й­озеп под­нял свой ус­тавший взгляд — де­вуш­ки си­дели и до­пива­ли со дна ста­канов ос­татки ал­ко­голя. Не са­мые при­ят­ные ос­татки, су­дя по их ли­цам. Мож­но бы­ло бы по­думать, что Й­озе­пу все по­каза­лось. Али­са нап­ра­вила свой взгляд на Й­озе­па, нас­толь­ко на­халь­но, что он да­же от­вернул­ся.
      — Пос­лу­шай, — ска­зала Али­са, ви­димо так­же за­была имя пар­ня. — А что ты ду­ма­ешь сам по се­бе про из­ме­ну?
      Й­озеп по­жал пле­чами.
      — Я имею в ви­ду, есть ли для те­бя раз­ни­ца, с де­вуш­кой это бы­ло бы или с пар­нем?... — до­бави­ла она.
      Й­озеп крат­ко по­яс­нил, что для не­го нет раз­ни­цы.
      — Мы от­кры­тые лю­ди, — бур­кну­ла Тая. Су­дя по все­му, ей боль­ше не сто­ило пить, но Й­озеп уже не хо­тел, а бу­тыл­ка уже от­кры­валась Али­сой.
      Й­озеп раз­лил всем на­пит­ка, вы­пил сам, не до­жида­ясь ос­таль­ных, пос­ле че­го ска­зал, что ему хо­телось бы пос­пать. Он был не про­тив, что­бы они си­дели тут даль­ше и до­бавил, что они мо­гут за­нимать­ся, чем хо­тят, толь­ко поп­ро­сил пос­та­рать­ся не бу­дить его. Тая слиш­ком ра­дос­тно сог­ла­силась с этим. Али­са не вы­рази­ла ни­каких эмо­ций. Впро­чем, она по­нима­ла, что так бу­дет луч­ше для всех.



       Сейчас мне уже не кажется, что я права. Скорее, наоборот. Это странное и дикое чувство стыда, непонятное ощущение несправедливости, обида и гнев — рассеклись по отделам моей памяти.
       Вчера моя подруга сказала, что беременна, и я искренне обрадовалась, что у меня нет пока никаких детей. Свою эмоцию на лице я постаралась выставить как радость за нее. Она поверила, но неохотно. Слишком давно мы были знакомы.
       Сейчас мне даже трудно представить, чтобы кто-то из моих знакомых был отцом моего ребенка. У меня есть Йозеп, но я не уверена, что он сможет справиться и повзрослеть. Хотя с Йозепом мне хорошо.
       Он всегда был невероятно мил со мной. И он действительно поддерживал меня во многих моментах. Пусть он не особо силен, но я почти уверена, что он меня сможет защитить в опасной ситуации. Во всяком случае, будет стараться изо всех сил. Иначе он будет трусом. И зная его, скажу, что мнение других людей очень важно для его эго.
       С Йозепом я хорошо знакома, но мне трудно сказать, что буду его знать еще столько же. Он очень хорош в одних вещах, но беспощадно плох в других. Он, вроде бы, понимающий и заботливый, но есть вещи, которые я, увы, требую, а он не исполняет. У меня небольшие запросы, я просто хочу, чтобы человек мне нравился внешне.
       И он внешне может мне нравиться, но словно не хочет этого. Его одежда, манеры, прическа — почему он не мог бы их сделать такими, какими бы я хотела видеть? Чтобы хотеть его. Неужели ему будет все равно, если я сама перестану ухаживать за собой?
       Я его иногда не понимаю. Он зануда и порой мне не очень интересно с ним общаться. Он любит говорить на темы, которые мне кажутся либо слишком сложными, либо слишком неинтересными. Его чувство юмора больше говорит о его несерьезности, чем об остроумии. Но без него я останусь одна. К тому же он очень чуткий и совершенно неагрессивный.
       Когда я познакомилась с Йозепом, мы были студентами. Он изучал международные экономические отношения, потому пошел на какую-то очередную лекцию, которая проводилась европейской организацией.
       Я же пошла туда, потому что меня пригласила подруга, которая была одним из организаторов. В какой-то момент она додумалась нацепить мне бейдж, хотя я не особо помогала ей, разве что расставила несколько кресел.
       Йозеп подошел ко мне как к специалисту и начал шутить, наверное, смешно. Я не очень понимала, где нужно смеяться, но по тембру голоса и экспрессии мне казалось забавным то, что он говорил. Потом мы встретились на курилке.
       — Ты не похожа на человека, который интересуется всем этим, — сказал он.
       — Так я этим и не интересуюсь.
       — Тогда почему ты здесь?
       Я рассказала.
       — Мои соболезнования, — сказал Йозеп. Он немного улыбнулся и добавил. — Наверное, было бы лучше встретиться нам в другом месте.
       Я поняла, на что он намекает. Мне он более-менее понравился, и ему можно было бы дать шанс, поэтому я перехватила инициативу в свои руки.
       — Давай тогда на днях потом встретимся? — предложила я.
       Мне показалось, что он опешил. Но он понял, какую игру я затеяла. Ему словно даже хотелось в нее вступить. Однако никакой уверенности в нем особо я не нашла.
       Когда Йозеп согласился погулять со мной, мы долго старались найти общую тему для разговора. Заходили с нескольких сторон, но ни к чему не пришли. Хотя, вроде, обговорили многое. И он наверняка уже тогда начал на что-то надеяться. Впрочем, некоторые его фразы мне показались интересными, а другие я попросту не поняла.
       Но это мои проблемы. Все же, как человек он мне показался неплохим, хотя я толком тогда еще ничего не знала про него. Возможно, поэтому он мне понравился. Возможно, я сама придумала себе образ и посчитала, что он ему соответствует.
       Наконец, он понял, что раз рот не занят разговором, лучше занять его едой. Мы проходили мимо ресторанчика, вроде недорого, но приличного. Надеюсь, у него будет достаточно денег, поскольку на вид он небогат, да и я не Джефф Безос.
       По правилам приличия платит тот, кто приглашает. Если бы я напросилась на это, то готова была бы и сама все оплатить, а тут предложу оплатить все за себя, если счет окажется достаточно большим. Но лучше бы сразу предупредить.
       — У меня немного денег, — просветила я. — Не подумай, что я отнекиваюсь. Если сильно затратно, я потом верну…
       Он отмахнулся. Не знаю, что он подумал. Надеюсь, что ему показались мои старания милыми, а не оскорбительными. Впрочем, неважно. Он сам виноват тут, ведь сам пригласил меня.
       Когда мы зашли в ресторан, я немного охуела. Интерьер блистал как стриптизерша, выполнявшая танец нежно и в объятии нежного неона. При этом в нем можно было разглядеть некоторую пошлость в виде стены к туалету. Почему-то на ней блестел кафель, хотя, через секунду я интерпретировала это как подсказку, куда идти для дозаправки кокаином.
       Меню нам поднесли, хотя мы толком не успели присесть. Йозеп стал рассматривать закуски, а я винную карту. Заметила, что парень немного напрягся. Ничего, я возьму только то, что смогу сама оплатить.
       — По твоему взгляду, кажется, что ты помнишь, как Хрущев стучал ботинком, — нарушил тишину мой голос.
       Он, кажется, не уловил мое наблюдение и вежливо промолчал. Мне даже стало как-то неловко. Зря он так. Мог бы не показывать, что не понял, а приделать улыбку к лицу. Я даже нахмурилась.
       Когда он сделал заказ, я поняла, что он из тех людей, которые считают слово «нахал» и «прекратите» синонимами. В тот момент мне это казалось хорошим началом, как минимум он был как безопасный секс — приятно, но обратимо. В наше время это отличный знак. Ведь к большему я все еще не готова.
       Наконец, он заговорил. Сделал пару колких наблюдений относительно ресторана, упомянул тот кафель и также заметил, что это все же хорошее обозначение для тех, кто ищет уборную. Либо мы были на одной волне, либо мои мысли были банальными. Скорее всего, мы оба с ним банальны.
       — Ты будешь пить водку? — он обратил внимание на мой заказ. На самом деле мне хотелось чего-то выпить, но это было дешевле всего, что есть в меню.
       — Я, конечно, не пью, но я не пью не это, — ответила я.
       Он немного расслабился. Полагаю, уже представил, как тащит мое тело в такси, потом в подъезд, доводит до дверей и уходит. На большее от него я не рассчитываю.
       — Что можешь рассказать о себе? — спросила я.
       Мне не то, чтоб было интересно, но люди обычно умеют рассказывать хорошо, лишь о себе.
       — Ну, я люблю кино, — начал он. — Знаю, что не очень хорошо согласуется моим видом деятельности.
       — А кто не любит фильмы? Или ты на профессиональном уровне?
       — Скажем, есть люди, которые просто слушают песни, а есть те, кто анализирует ноты и пытается повторить игру. Я среди вторых. Но только в кино. И только без повторений.
       Добавить было нечего. Наверное, стоило бы начать говорить о себе, но не успела.
       — Правда, у меня нет возможности и большого желания делать свое, — продолжил он. — Честно говоря, не стремлюсь к фильмам. Мне нравится быть больше критиком, но молчаливым. Я готов изучать планы, монтаж, постановку кадра, конечно же, сюжет. Но что-либо сказать и сделать вывод мне сложно. Да и в творчестве мне нелегко. Проще заниматься чем-то механическим.
       — Да уж. Невеселым будет некролог, — констатировала я.
       Он улыбнулся. Хороший знак. Правда, он начал сейчас ныть словами. Плохой знак.
       — Ты с этим умным видом даже спишь? — я продолжал гнуть иронию.
       Он промолчал. Наверняка, опять не понял. Пожалуй, он действительно предпочитает молчаливо наблюдать. Если он и в постели так, то лучше уведите. Умоляю, пошути хотя бы. Как же он вообще будет терять свою девственность, если не принимает никаких усилий? Если у него кто-то был, я очень удивлюсь.
       — Прости, я не отвечаю на шутки шутками, — выразил он.
       — Почему?
       — Мне кажется сейчас, что я вообще зря тебя пригласил.
       Зачем он это сказал?
       — Я очень искренний человек, поэтому не хочу притворяться тем, кем в дальнейшем не смогу быть, поэтому сразу показываю людям, кто я есть. Знаешь, обычно парни пытаются завладеть… Ну, в смысле, показаться лучше, чем есть на самом деле. А потом парень думает, что пора бы вести себя нормально, а девушка удивляется, с чего это он стал таким мудаком.
       — Да, ты по крупному мелочишься, — рассмеялась я.
       Он знал, что я знаю про такую практику людей, быть лучше, чем они есть. Может и не знал. Но главное, что знаю я. В этот раз он также рассмеялся. Это было хорошо. Наконец-то он мне начал нравиться.
       — Ах, да, еще мне ****ец неловко, и хочу попросить извинения за то, что не поднимаю свою планку качества наигранным павлиньим хвостом, — добавил Йозеп.
       Жаль он не понимает, что так мы лишь останемся друзьями.
       Конечно, довольно лицемерно, когда мужчина ведет себя как хищник, превращая женщину в добычу. Но не стоит забывать, что некоторым женщинам нравится чувствовать на себе что-то сильное. Наверное, это исходит от неуверенности в себе, поскольку человеку трудно принимать решения, когда он в них не уверен. И ему нужен папочка, который все решит.
       Смотря на Йозепа, я поняла, что ему также нужна мамочка. Он явно был уверен в себе не больше, чем я в нем. Готова предположить, что либо вырос без отца, либо не вылезал из-под мамкиной юбки. Не сильно возбуждают дети. Но почему-то тогда, на свидании, я решила, что если он будет папочкой, то я готова стать мамочкой. Это, если не ошибаюсь, и есть здоровые отношения.
       Дальше он проявлял свою рассудительность, начал шутить. На этот раз хорошо шутил, на мой вкус. До вечера ни разу не проявил свою занудность. Впрочем, сколько мы выпили?
       Такси пришлось заказывать. Я была слишком веселой, а он отважно держался. Был тоже весел, но без перебора. Я ему предложила чай, и он вновь разрушил иллюзию. Поступил, по сути, как джентльмен. Провел до двери и сказал, что не хочет пользоваться моментом моей слабости. Хотелось ударить его и показать, что слабость только в нем. Для мужчины он слишком вежлив.
       Мы еще встречались некоторое время. Пожалуй, он был из той породы мужчин, которые разрушают стереотипы о том, что им нужен только секс. Пожалуй, совокупляться с ним мне будет не столь приятно из-за этого. Как и любой хороший человек, в постели он был ужасен. Но я встречалась с ним, потому что мне он был очень мил. Он хорошо готовил, хорошо делал массаж, ухаживал за мной и редко за собой. Был совершенно несексуален. Кризис маскулинности и патриархата в действии.
       Когда феминистки боролись за свои права, наверное, не стоило заодно радикально кастрировать мужчин. Нужно было оставить им хотя бы одно яйцо ради человечества.
       Мы сидели дома и молчали, не зная, о чем поговорить. Наши разговоры разгорались, когда мы выбирали очередной фильм. С ним я увядала. Поэтому когда моя подружка позвала меня в клуб, я посчитала, если не пойду, пущу в диван корни. Конечно, я ему предложила. И, конечно, он отказался. Но ему не хватило ума не дать мне пойти со мной.
       Клуб был ужасен. Громкая музыка, отвратительное освещение, пьяные уроды. Среди них были и красивые люди. Очень. Парни, девушки терлись телами, пытаясь танцевать. Я пришла сюда потому, что каким бы адом мне не казался ночной клуб, дома было хуже. От скуки люди делают себе больно.
       Я пила много. Настолько много, что ко мне пристал какой-то кавалер. Он терся об меня своим горячим торсом, делая явно недвусмысленные жесты. Признаюсь, это было весело. Словно песик, который хочет суку, но остается все равно миловидным. Парень был красавец, значит, я тоже ничего.
       Я вышла на курилку и сделала затяжку. Курить хотелось ****ец, поэтому вскоре пошла вторая. Когда я обернулась, то увидела того парня, который ровно шел ко мне. Шаг был уверенным и притягивающим. Подойдя, он наклонился к моим ушам.
       — Вы курите? Как это прекрасно, — его голос был басистым и обволакивающим.
       Было прохладно, но черная и слегка блестящая рубашка все еще была расстегнута. Явно хотел показать всем свой прелестный пресс. Ублюдок.
       — Зачем мне в моем возрасте здоровье? — сказала я ему.
       Он усмехнулся и закурил. Сделал это настолько брутально, что даже было немного смешно. Он начал сыпать меня осторожными комплиментами, которые были завернуты в его речи как ключевые слова в сео-статье. А его заигрывания были умело скрыты, как экспозиция в хорошем сценарии.
       Мне было трудно понять, что он говорит, но я отвечала. В голове звучали лишь отрывки про то, насколько я хороша. В какой-то момент я даже поверила. Он рассказывал, что уважает выбор девушек, особенно, когда они выбирают его. При этом говорил он это так, что в жизни не поверишь, что он верит в свои слова. Он был очень хорош, но казалось, что сам в этом не уверен.
       — Я бы ушла, но вы опять налили, — сказала я, не зная зачем. Уходить я явно не хотела. Но что-то подсказывало, что надо.
       — Не подумайте, что я шлюха, что тут спит со всеми, — выразил он. Одна из самых неудачных его шуток, но хотя бы…
       — Я, конечно, тоже блюла свою девичью честь, — сказала я. — Но не со всеми.
       Он улыбнулся. Глаза его горели вожделеньем. Надеюсь, что мои нет. При этом он сидел так, словно хозяин положенья.
       — Мне надо в уборную, — наконец сказала я. — Не надо инсценировать раздумья в своей голове и прошу меня провести, иначе меня могут увести от вашей компании.
       Я потянула его за руку, схватив за запястье. Боже, какое же оно было мускулистым, рука жилистой, в меру волосатой. В ней чувствовалась сила. Он остановился около входа в женский туалет. Я повернулась и маняще произнесла, когда поняла, что для него это может быть преградой:
       — Это у тебя имидж такой, или ты и вправду глупый?
       После этих слов я закрыла дверь. В туалете была одна свободная кабинка, а остальные были заняты… делом. Он вошел в уборную на удивление без робости.
       Трахал он меня сильно. Член оказался в самый раз, достаточно твердый и широкий. Я стонала как шлюха, и даже не думала быть тише. Поза была, конечно, не самой удобной, но это заводило еще больше. Он меня словно скрутил, пристраиваясь сзади, держа юбку, чтобы не мешала. Я чувствовала, как его член словно натягивал шейку матки, как его яйца хлестали меня по половым губам.
       Когда я кончила, я немного подергалась. Стало грустно.
       Он все еще продолжал, но не хотелось, чтобы он залил меня внутри. Поэтому я встала на колени, и открыла рот. Ждать долго не пришлось, он недолго поводил головкой у меня в горле, пока я водила языком вдоль члена и вскоре эти соленые сопли из члена стали наполнять мне рот. От алкоголя они были еще противнее, более горькими.
       Стало отвратительно. И физически, и морально.
       Я встала около зеркала. Он встал рядом, поцеловал меня в щеку и сказал, что будет ждать около бара. После этого стремительно покинул туалет. Я умылась и прополоскала рот. Отвратительная отрыжка.
       Дура. Почему не взяла презерватив? Если он спит с первыми встречными без него, то явно мог что-то подхватить. Я, конечно, на противозачаточных, но теперь нужно будет провериться. Теперь в женском туалете пахло мужчиной. Его запах был хорош, но теперь он смешался с запахом мочи и дерьма.
       Идти к бару я и не собиралась. Максимально незаметно выбежала из клуба, буквально в слезах, и побежала вызывать такси. Оно приехало не очень быстро, я успела покурить несколько раз. Пока ехала, хотелось блевать. Было не очень поздно, но Йозеп уже начал звонить. Я соврала, что все нормально, и он может не беспокоиться.
       Приехав домой, он заметил, что выгляжу я не очень. Спросил, что случилось и кого нужно убить. Я сказала, что все отлично, просто ветер. И ветер действительно был сильным. Он был на моей стороне. Хотелось сейчас во всем обвинить Йозепа, что он сам позволил этому случиться, но он принялся быть милым. Помог мне раздеться, покормил очень вкусным ужином. Моясь в ванной, я понимала, что спать с ним не стоит, пока не проверюсь. Впрочем, он предпочитает презервативы.
       Мне хотелось ему сразу же все рассказать. Выпустить все в неконтролируемое поле — это и есть контроль. Но было страшно. Мне было обидно на него и на себя. Но сейчас мне хотелось его тепла и заботы. Впрочем, после этого мы не спали три месяца. В это время я заметила, что у него нет к этому инициативы. А мне было все еще не по себе.
       Однажды я случайно застукала его за мастурбацией в ванной. Это было забавно, ведь я и сама этим промышляла время от времени. Я понимаю его. Ведь это удобнее, проще. Для него, наверняка, ощущения те же. Но не для меня. Именно поэтому я и почувствовала обиду, хотя понимаю, как это глупо выглядит. Глупо с моей стороны.
       В последний раз я почувствовала к Йозепу симпатию, когда он увлеченно занимался работой.
       — Ты очень умен, но это незаметно, — с усмешкой заметила я.
       — А ты умеешь говорить очевидные и банальные вещи красочными словами, — ответил он.
       После этого я поняла, что если у меня и были какие-то чувства к этому человеку, то они теперь навсегда угасли. Они явно никогда не горели ярко. И последняя искра, которая могла бы сейчас возникнуть, растворилась в пустоте.
       Я останусь с ним, потому что мне стыдно. Потому что мне его жаль. И еще больше мне жаль себя. Скорее всего, он будет более груб и больше не сможет меня возбудить. Я не могу смотреть на него не только как на мужчину, но и как на человека. Он мне противен, но еще мне противнее от самой себя. Каким бы слабым и жалким он не стал, я стану еще хуже.
       Из-за своей обиды я буду на него орать, буду его ненавидеть и призирать. Он даже не поймет, почему. И от этого я буду ненавидеть его еще больше. Надеюсь, он умрет раньше меня. И нам не придется вспоминать, что мы были молоды и полны ошибок.


       — У нас закончилась еда, — крикнула Тая, стоя у открытого холодильника. Живот требовал пищи, готовить она не умела так хорошо, как Йозеп, а хотелось чего-то вкусного.
       — Так приготовь, — был ответ.
       — Ладно, но учти, что тебе тоже придется этим питаться!
       — Не факт, но… — Йозеп приподнялся со стула, за которым сидел у рабочего места. — Ладно, — сдался он, не начав бой. — Я уже иду.
       — Не забывай, что нам нужно будет встретить мою подругу. Она приезжает из другой страны как бы. Надо бы и для нее что-то приготовить, согласись.
       — Да, соглашусь, — лениво сказал Йозеп. — Откуда она?
       — Скажем, раньше мы были одной страной.
       Йозеп задумался.
       — Мы знаем ее язык? — спросил он.
       — Да, — ответила Тая и присела на табурет. — Я ее хорошо знаю. Мы раньше жили вместе. В одной комнате, когда она училась в моем университете.
       — Хорошо сдружились? — спросил Йозеп по большей мере ради поддержания разговора.
       — Не сказала бы, что сильно, — Тая немного задумалась, словно была в некоторой неопределенности. — Просто я не уверена все еще, что хорошо ее знаю. Она, знаешь, всегда была очень скрытой особой, но я всегда была плохим слушателем.
       Йозеп молчал. Он, наверное, не очень знал, что ему сказать. Тая, судя по всему, хотела продолжить разговор, но также не знала, как именно.
       — Знаешь, — сказала она и стала раздумывать над тем, что еще бы добавить. — Тебе не кажется, что это как-то странно, что я не очень умею готовить.
       — Глупость, — ответил Йозеп. — Все умеют готовить. В этом нет ничего сложного. Просто некоторым это нравится, а другим нет.
       — В наших отношениях мы так распределили, что тебе нравится готовить, а мне нет?
       — Я бы не сказал, что мне нрави      тся. Просто я стараюсь. Проверяю на вкус, делаю все по рецепту.
       Тая посмотрела в окно. Она это сделала больше для драматического эффекта, чтобы выразить свои маленькие эмоции более экспрессивно.
       — Вот бы ты во всем так старался, — проговорила она тихо, но недостаточно, чтобы Йозеп ее не расслышал.
       Йозеп молчал. Таю это стало раздражать.
       — Можно вопрос? — вновь начала она.
       — Спрашивай.
       — Ты в последнее время какой-то грустный постоянно.
       — Странный вопрос, — улыбнулся Йозеп. Улыбка явно была не очень искренней, скорее ироничной.
       — Я просто… Может, тебя что-то гложет. Что-то случилось?
       — Да ничего не случилось, — отмахнулся Йозеп. Он был на самом деле достаточно искренним, по его мнению.
       — Я, наверное, могу с тобой только согласиться, — сказала Тая. — Слушай, а вот если бы кто-то из нас сделал что-то ужасное, о чем бы потом жалел, но боялся рассказать. И при этом от этого ему становилось бы как-то, ну, не очень комфортно, то что бы в такой ситуации стоило делать?
       Йозеп молчал. Он надеялся, что Тая в какой-то момент переведет разговор, но та явно хотела ответа, который Йозеп не мог бы предоставить.
       — Не совсем понимаю твой вопрос, — сказал он. — Как минимум нужно больше данных для решения этого.
       — Та я просто так, — сказала девушка и отвернулась, чтобы спрятать проявления эмоций.
       Йозеп заметил, что что-то не так.
       — Что случилось вообще? — спросил он.
       — Ничего, — ответила Тая. Голос выдавал плач.
       Йозеп смутился. Он искренне хотел помочь ей, но не знал как, поэтому задал резонный вопрос:
       — Я могу чем-то помочь?
       — Та все нормально, — раздраженно сказала Тая. — Это женское.
       Тая сама не верила, что это произнесла. Впрочем, он мог бы действительно поверить в то, что у нее начались месячные, поскольку не прикасался к ней давно и в этот квартал вряд ли что-либо будет интересное у них в постели.
       — Если что, у меня в рюкзаке есть обезболивающие, — сказал он. Заботы в его голосе не было, поэтому Тая ее и не почувствовала.
       Она сидела и курила, пока Йозеп стряпал еду. Пахло вкусно. И Тая подумала, что можно и дальше с ним жить. Но потом ей стало не по себе от того, что ей не хватает мужского внимания и ей приходится искать его на стороне.
       — Скажи, — произнесла она. — Со мной что-то не так?
       — В каком смысле?
       — Ну, я тебе не нравлюсь? — спросила она и вновь на ее глазах появились слезы.
       — Нравишься. Я бы сказал, что люблю тебя. Но ты это и так знаешь же.
       — Тогда почему ты не хочешь со мной… заниматься… — ей, словно, стало сложно дышать.
       Йозеп отшатнулся.
       — Почему не хочу? — проговорил он. — Просто не всегда же этим заниматься. Да и времени нет. И мы устаем много. Когда я хочу, ты можешь быть занята. Или уставшей. Вот и я не трогаю тебя. Ну, и наоборот тоже бывает. Просто не согласовались. Так бывает, это нормально.
       — А мне кажется, — слегка ревела Тая. — Кажется, что со мной что-то не так. Может быть, я в чем-то провинилась. Наверняка провинилась. Или я просто тебя не возбуждаю?
       Йозеп замялся. Он знал, что ответить, но не хотел.
       — Раньше ведь у нас было… В начале, по крайне мере.
       — Да, — согласился он. — Но ведь тебе не очень нравилось, верно?
       Тая промолчала. Она опустила взгляд и что-то задумчиво произнесла. Йозеп не стал спрашивать, что именно.
       Девушка молчала некоторое время, пытаясь понять логику Йозепа. И в какой-то момент она поняла, что с ними не так. Но она не была уверена, что хочет что-то менять.
       — Кстати, — вдруг заговорил Йозеп. — Я же сейчас готовлю не только для нас двоих. Я не знаю Алису, никогда о ней не слышал, сама понимаешь. А что она любит по еде? Могу приготовить для нее отдельно, если вдруг ей наша кухня не будет по вкусу.
       Тая усмехнулась.
       — Я разузнаю, но чуть позже, — ответила она.
       — А во сколько она приезжает?
       — Гм-м, — девушка замялась, пытаясь вспомнить точное время. Затем потянулась к телефону, где были записаны все необходимые данные. — Завтра, к утру… Я сейчас точно не скажу, но заведи будильник часов на семь.
       — Хорошо.
       — Ты сегодня разговорчивее обычного, — заметила Тая. — Настроение плохое, что ли?
       Йозеп покачал головой. Молчаливо солгал.
       — Иногда, я не понимаю, почему ты со мной встречаешься, — сказала Тая. — Я же такая, что… Знаешь, быть моим врагом врагу не пожелаю.
       — Считай, что ты ответила на свой вопрос.
       — Мне кажется, что тебя не испортил бы и контрольный выстрел, — Тая встала из-за стола и подошла к холодильнику.
       — Там пока что ничего особо и нет, — сказал Йозеп, когда заметил, что она открыла дверцу.
       — Как будто бы я смотрю сюда не просто так, — голос Таи становился язвительнее с каждым словом. — Порой мне кажется, что я люблю тебя как брата. Чужого, правда. Кстати, иногда мне хотелось, чтобы ты меня, ну, сразил. Не наповал, а на пол. Понимаешь?
       — Нет.
       Тая прискорбно закрыла дверцу. Ей явно не хотелось сейчас быть здесь, рядом с этим холодным объектом. Но уйти от него ей было страшно и стыдно. До этого времени.
       — Честно говоря, — вновь продолжила Тая. — Ты выглядишь неплохо, но нечасто.
       Йозеп закатил глаза.
       — Тебе пора научиться думать своими мыслями, — тихо сказал он.
       Тая не хотела комментировать его пассивную агрессию. Она хотела ответить каким-то оскорблением, но не нашла подходящего.
       — Ты слишком гладко выбрит, — сказала Тая и отвернулась.
       Йозеп не понял, что это значит. Он потрогал свое лицо. Да, действительно, выбрит. Как всегда.
       — Знаешь, я ведь тоже не понимаю, почему мы все еще вместе, — сказал Йозеп. — Ты слишком хороша для меня, сама же это знаешь.
       Тая рассмеялась. Нет, очень наиграно. Впрочем, Йозеп не заметил.
       — Ох, знал бы ты мои тайны, — сказала Тая. — Ты бы не считал меня слишком хорошей. Хочешь, расскажу?
       — Нет.
       — Как хочешь, — Тая даже немного обиделась.
       Что-то ей подсказывало, что Йозеп догадывается. Но вряд ли, поскольку был бы еще более агрессивен. Она поняла, что дело все-таки в нем. Он слишком неуверен в себе и неспособен занять доминирующее положение. Впрочем, как и она сама.
       — Мне хорошо с тобой, — неожиданно сказал Йозеп.
       — Мне с тобой тоже, — ответила Тая.
       Она понимала, что Йозеп всегда будет ее обеспечивать, защищать и помогать ей.
       — Я тебя люблю, — соврала Тая.
       — Я тебя тоже, — соврал Йозеп.