Эрик аккуратно опустился в пилотский ложемент. Кресло приняло его, автоматически подстраиваясь под особенности строения тела и формируя поддерживающий кокон.
Пилот прижал затылок к подголовнику и услышал, как с тихим шелестом раскрылся скрытый в нем слот. Сторонний наблюдатель мог бы увидеть, как миниатюрный манипулятор извлекает из гнезда блестящий металлом ободок транскраниального нейроинтерфейсного передатчика и надевает его на Эрикову голову. От ободка отходил тонкий, но прочный провод, скрывавшийся в недрах защитного скафандра. Закончив с ободом, трехпалая механическая рука соединила кабель с внутренним разъемом пилотского костюма.
Это была вынужденная мера, на которую шли разработчики боевых летательных аппаратов. Повсеместное распространение нейролинка существенно упрощало управление любой техникой, но в условиях боя оба самых распространенных способа соединения человека и машины - беспроводная связь и проводной интерфейс - имели существенные недостатки.
В первом случае удачный взрыв ЭМИ заряда мог нарушить связь между пилотом и его машиной, а во втором случае классический кабельный ввод, жестко соединенный с гнездом в черепной коробке, мог нанести пилоту травмы при сильной болтанке, например, от удара или взрыва. Да и банальное замыкание поврежденной проводки запросто способно выжечь несчастному мозги. Поэтому военные конструкторы пошли другим путем, и разработали гибрид - транскраниальный модуль управления, который общался с мозгом корабля по проводу, но не требовал ввода кабеля в разъем персонкома пилота. Для его использования требовалось внедрение в свод черепа нескольких сотен тончайших проводников, передающих сигналы от модуля к персонкому и обратно.
У Эрика такие проводники были - спасибо той же самой подпрограмме, что починила его нервную систему. НЭМСы пару недель возились с корой мозга и костями черепа, формируя в них нужные конструкции, а обладатель этих самых костей весь период мучился головными болями и, почему-то, несварением. Но зато потом он мог пилотировать любой аппарат, оснащенный Системой Глубокого Ввода.
СГВ, частью которой был краниальный интерфейс, позволяла управлять оснащенной ею машиной напрямую, подключая мозг к ресурсам корабля. Именно это сейчас и собирался сделать Эрик. До этого он летал на таких машинах только в вириальных симуляциях, но теперь настала пора перейти к настоящему делу.
Ободок приятно холодил голову. Вслед за ним автоматика нахлобучила на человека шлем, вставший на место с тихим шипением герметизации, и подключила внешний кабель СГВ к системному разъему скафандра. Эрик по привычке положил руки на штурвал, хотя и знал, что для СГВ ручное управление не обязательно. Персонком уже установил связь с мозгом истребителя - тот ощущался как маячащая на краю сознания темная масса - и ожидал команды. Вспоминая инструкции из вириальных тренировок, Эрик тихо сказал:
- Третья стадия, начать.
Можно было бы и не говорить, но произнесенное вслух добавляло процессу завершенности.
Работа с СГВ имела три стадии слияния. На первой - мозг корабля отправлял на комп пилота всю тактическую и служебную информацию и принимал приказы, сохраняя за человеком его собственное восприятие окружающей действительности. Основное управление шло в ручном режиме, мозг корабля лишь подсказывал пилоту оптимальные действия.
Второй режим подразумевал более тесный контакт человека и машины, ручной контроль перемещения деактивировался, пилот управлял лишь огнем, командуя положением в пространстве мысленными приказами. Но он все еще смотрел на мир своими глазами, получая одновременно тактические данные на свой имплант.
И, наконец, третья стадия являла собою полное единство пилота и корабля. Человек погружался в локальную симуляцию, создаваемую СГВ - это и был тот самый "Глубокий Ввод". В ней он ощущал себя кораблем, разум человека становился частью контура управления, а боевой компьютер истребителя - внутренним голосом, подсказчиком и советчиком.
Именно эту стадию слияния и запустил Эрик.
Мир вокруг на секунду померк, а спустя миг пилот уже смотрел на внутренности ангара резко расширившимся, ставшим невероятно детальным и четким, зрением. Он мог свободно увеличить любой участок картинки, рассмотреть любую мелочь, видеть в ультра- и инфра-диапазонах, отслеживать электромагнитные потоки и другие излучения...
Сенсоры боевой машины стали органами чувств Эрика. Он ощущал, как пульсирует в недрах корпуса энергетическое сердце, ставшее его собственным. Корпус стал телом, прочным и несокрушимым, а двигатели рвались вперед так, что, наверное, Эрик приплясывал бы на месте, если бы не понимал, что может разнести ангар рывками многотонной конструкции. Орудийные жерла дремали, но он чувствовал их скрытую мощь и ярость, готовую выплеснуться в любой момент.
Аудиорецепторы хлестнула яростная сирена минутной готовности. Быстро прогнав диагностические процедуры, Эрик получил от "второго пилота"-компьютера рапорт, что все в порядке, передал подпрограмме маршрутизатора план полета, и приготовился к старту, ощущая радостное возбуждение и некоторое количество волнения. Все же в реальности он раньше не летал... Но корпус ощущался как свое тело, а от электронного мозга истребителя шла молчаливая волна поддержки, мол, не бойся, подстрахую! И Эрик вперил электронный взгляд в закрытые пока створки шлюза, ожидая разрешения на старт.
Минутный отсчет закончился, и желтые сигнальные огни шлюза сменились зелеными. Створки плавно разошлись в стороны, выпуская в открытый космос массу воздуха и неопознанный мусор, избежать появления которого в шлюзовом пространстве никогда полностью не удавалось. На сенсоры пришел хлопок декомпрессии, а датчик температуры корпуса сообщил о быстром ее падении.
Всем телом Эрик потянулся вперёд. Двигатели ожили, и через миг он уже оказался в пустоте космоса.
Его охватило головокружительное ощущение свободы и мощи - теперь тело не стесняла ни атмосфера, ни путы гравитации, кругом был свободный вакуум. Лишь громада корабля-носителя позади да не сходящий с координатной сферы шар Марса позволяли сохранить связь с реальностью.
Справившись с первым ощущением, Эрик подгрузил в память тренировочный модуль. Мозг истребителя, повинуясь инструкциям, отправил на носитель запрос выброса мишеней, и спустя несколько секунд из шахт корабля-матки вылетели три дюжины тренировочных целей - миниатюрных ракеток с твердотопливными двигателями и простеньким вычислителем на борту. Они тут же начали двигаться по сложным траекториям, вычерчивая на кооординатной сфере запутанную сеть кривых.
Эрик начал охоту. Модуль боевого прогнозирования истребителя выдал ему вероятности местонахождения целей в ближайшие несколько секунд, и, повинуясь ему, оперативник направил цепь энергетических импульсов в указанные точки пространства. Две из четырех предсказанных целей были поражены сразу, но оставшиеся, однако, в последний момент сменили вектор движения, и заряды ушли в пустоту.
Он мысленно усмехнулся и отключил подсистему прогнозирования, оставив лишь информацию от боевого анализатора и мягкую помощь мозга истребителя. Следующие десять минут прошли в увлекательной погоне за юркими мишенями, рывках и головокружительных кульбитах, от которых звездная панорама сливалась в световое пятно. Эрик поражал мишени одну за другой, постепенно осваиваясь с реальным пилотажем настоящей, не вириальной, техники. Перевоплощение в боевую машину, ангела разрушения... впечатляло.
Наконец последняя ракетка исчезла в кипении взрыва, и Эрик сбавил мощь двигателя до минимума, зависнув в пространстве. Последние три он сбил сам, без помощи компа.
Индикатор боезапаса показывал исчерпание трети заряда батарей излучателей и трату пяти противоракет - некоторые мишени несли программу имитации атаки. По сети пришел голос:
- Ну что, навоевался? - весело осведомилась по ближней связи Кэт.
- Ага. Знаешь, в вириале ощущения совсем другие. - задумчиво транслировал в ответ Эрик, вбирая расширенными авточувствами бескрайний звездный океан.
- Еще бы! Я когда попробовала полетать на такой штуке - вылезать не хотелось. Только слияние не для меня... - голос девушки погрустнел. - Каково это? Расскажи!
- Хм.. Ты становишься кораблем. Сейчас я чувствую реактор как сердце, двигатель - как ноги, а оружие - вообще что-то невообразимое, как котел ярости где-то внутри, и только пожелай, можно выпустить ее наружу. А сенсоры истребителя позволяют чувствовать и видеть намного больше, чем глазами. - Эрик на секунду замолчал, подстраивая фильтры видеосигнала. - Вот за нашим носителем, например, тянется струя кислорода. Глазами ее не видно, и даже датчики утечки на борту не срабатывают, потеря мизерная, но в энергетическом спектре ее видно. Надо будет сказать инженерам, кстати, пусть заделают дыру. И детекторы подкрутят...