Глава 12.
Незваные гости
Капитан Хиггинс смотрел в подзорную трубу на узкую темную полоску суши на горизонте. Легкий, стремительный бег «Миранды», блистательного пароходофрегата флота ее Королевского Величества, по серо-голубым, со стальным отливом беломорским волнам неуклонно приближал команду к Соловецкому архипелагу.
- Уилсон! – крикнул капитан, не отрывая взгляда от далеких островов. За его спиной мгновенно, словно материализовался из воздуха, возник старший помощник.
- Сэр! – Уилсон вытянулся по стойке смирно, высоко задрав подбородок вверх.
- Что это за архипелаг Соловки? – поинтересовался капитан, сделав ударение в названии на второй гласной. – Там есть люди? Обитаем ли он?
- Да, сэр. На архипелаге расположен большой монастырь с одноименным названием.
- Монастырь? – капитан опустил подзорную трубу. На его лице отразилось то ли презрение, то ли брезгливость. Он не любил этих святош, монахов, к какой бы они не принадлежали церкви, к англиканской, православной, да хоть к буддийской. По его мнению, все они были трусы и лицемеры. – Хм, но это же не плохо, совсем не плохо, Уилсон! В конце концов это гораздо лучше, чем нищая рыбацкая деревушка!
- Согласен, сэр!
- Монастыри обычно богаты, - размышлял вслух капитан Хиггинс. – А нам не так уж и много нужно, просто пополнить запасы продовольствия и пресной воды.
- Так точно, сэр!
- Как думаете, Уилсон, не откажут нам монахи в такой просьбе? – спросил капитан, разглядывая вытянутое, чем-то отдаленно напоминающее лошадиную морду, преданное лицо помощника. Лицо Уилсона озарила нагловатая улыбка.
- Пусть попробуют отказать, господин капитан!
- Действительно, кто же посмеет отказать боевым кораблям британского флота?! – Хиггинс бросил взгляд назад, где в кильватере за «Мирандой» следовал второй пароходофрегат «Бриск». Оба корабля под всеми парусами с хорошей скоростью приближались к незнакомым островам.
Снова посмотрев в подзорную трубу, капитан удивился, комментируя увиденное:
- Надо же, да это не просто монастырь, это целая крепость!
- По моим сведениям, господин капитан, в крепости нет гарнизона, - вставил Уилсон.
- Ну и прекрасно! В гавань входить не будем, мало ли что. Сомневаюсь, что она приспособлена для больших кораблей, скорей всего только для маленьких рыбацких судёнышек. Приготовить флажки. Сообщим местным аборигенам о своих намерениях с помощью международных знаков.
Уилсон дернулся было выполнять поручение, но остановился и нерешительно предложил:
- Господин капитан, а может спустить шлюпку и отправить несколько человек на берег?
Капитан снисходительно усмехнулся:
- Дорогой мой Уилсон, спускают шлюпку и отправляют делегацию с просьбой. А британский военный флот никого ни о чем не просит, тем более примитивных аборигенов. Мы, англичане, не просим! Мы требуем! И нам никогда не отказывают. Так что готовьте флажки.
***
Архимандрит молился в домовой церкви, благоговейно взирая на неземные лики святых угодников. Его губы безостановочно что-то шептали, а глаза излучали тихое сияние глубокой веры. Вдруг молитвенную тишину нарушил топот чьих-то ног за дверью. Отец Александр насторожился, недовольный тем, что его отвлекли в самый неподходящий момент. Шаги замерли перед самой дверью, словно в нерешительности, но спустя мгновение раздался резкий стук в дверь. Вздохнув, архимандрит сделал шаг назад, от алтарных ворот, перекрестился и повернулся к двери.
- Ну, входите. Что случилось? – строго спросил он у маленького инока, обычно прислуживающего настоятелю в домашних покоях.
- Владыко, - маленький инок склонился в низком поклоне, - просили срочно передать, что у входа в гавань замечены чужестранные военные корабли.
- Военные корабли? – удивленно вскинул брови архимандрит, - Да еще и чужестранные? Интересно, что им нужно?
Он взял свой настоятельский посох и быстрым шагом направился к выходу. Маленький инок, не разгибая спины в поклоне, последовал за ним.
Филька и Маняша, быстро пообедав, проводили оставшееся свободное время на крепостной стене, выглядывая в окошки бойниц и осматривая гавань. Филиппу очень хотелось произвести впечатление на свою рыжую подругу, вот он и старался, в красках расписывая преимущества одних рыбацких судов над другими, ведь знал он их с малых лет. Ни в смелости, ни в решительности превзойти самоуверенную Маняшу он не мог, но все-таки он был сыном рыбака и зверобоя, и девочка с интересом слушала его рассказы о морских приключениях.
Высунув любопытные носы в проем бойницы, ребята, плечо к плечу, локоть к локтю, рассматривали лодки, людей на пристани, когда на крытой галерее послышались шаги и голоса. Дети прижались спинами к стене, стараясь стать незаметными. В конце галереи появилась целая монашеская процессия во главе с архимандритом. Стук его посоха далеко разносился в каменном коридоре.
- Смотри, архимандрит! – шепнула Маняша.
- Сейчас нас увидит и заругает. Спросит, что это мы тут бездельничаем? – дрогнувшим голосом проговорил Филька.
- А ты что, боишься архимандрита? – сверкнув голубыми глазами усмехнулась девочка.
- Еще чего! – фыркнул в ответ Филипп. Он бы в жизни не признался, что действительно немного побаивается важного, седого настоятеля.
Но группа монахов быстро прошла мимо детей, как будто и не заметив их вовсе. Лица под черными клобуками были встревоженно-сосредоточенными. Обычное любопытство подтолкнуло ребят последовать за монахами на небольшом удалении, чтобы узнать, куда и зачем те так спешат.
А спешили те к Успенской башне, располагавшейся прямо напротив гавани Благополучия. Решительно простучав посохом по каменным ступеням, архимандрит поднялся в башню и подошел к окну-бойнице и выглянул наружу.
- Кто-нибудь захватил подзорную трубу? – спросил отец Александр, вспомнив о своей близорукости. Но сопровождавший его отец келарь с готовностью протянул ему оптический прибор. Вот ведь какой предусмотрительный, удовлетворенно подумал архимандрит. – Да, действительно два больших военных корабля. А чьи это корабли?
- Британские, ваше высокопреподобие, - ответил отец Илларион.
- Британские?! И что им тут надо? Что они забыли на наших островах? Плыли бы на свой туманный Альбион. – Недовольно ворчал настоятель, разглядывая корабли чужаков. А корабли были необычными: среди высоких мачт со спущенными парусами отчетливо виднелись большие трубы. – Почему у них трубы между мачтами? Это что, какое-то техническое новшество?
- Эти корабли могут ходить не только под парусами, но и с помощью парового двигателя, - четко, словно был специалистом в кораблестроении, ответил всезнающий Илларион.
- Парового двигателя…- изумленно протянул архимандрит с интересом разглядывая корабли чужестранцев. Ему было немного жаль, что он совсем не разбирается в военном деле, вот и создание кораблей с паровым двигателем пропустил. Единственное, в чем он разбирался, хоть и только теоретически, были подогреваемые теплицы, в которых архимандрит мечтал выращивать огурцы и, даже, арбузы. – А в нашем, российском флоте, есть что-то подобное?
- Есть, ваше высокопреподобие, - ответил келарь.
На душе у настоятеля сразу стало спокойнее. Раз и российский флот располагает такими чудо-кораблями, то опасаться нечего. Отец Александр передал подзорную трубу Иллариону и спросил:
- А чего это они разноцветные флаги вывешивают? Праздник у них какой?
Отец Илларион нахмурился, опуская оптический прибор:
- Праздник здесь ни при чем, ваше высокопреподобие. Вероятно, они нам что-то сообщают с помощью системы международных флажковых знаков. - И он снова поднес подзорную трубу к глазам, внимательно всматриваясь вдаль.
- А не проще ли было бы спустить шлюпку и отправить к нам человека, как это делают все большие суда у берегов архипелага?
- Не могу знать, ваше высокопреподобие!
- Ну, тогда читайте, Илларион, что они там сообщают!
Но отец келарь, опустив подзорную трубу, растерянно и даже немного виновато пожал плечами:
- К сожалению, я не знаю систему международных знаков…
- Жаль, я думал, вы все знаете, - с ноткой разочарования в голосе ответил архимандрит и тут же обратился к остальным сопровождающем, - Кто знает систему международных флажковых знаков?
Но кучка монахов, толпившаяся у окна, как не выучившие урок школьники, виновато склонили головы в высоких черных головных уборах и бессильно опустили руки. Архимандрит окинул суровым взглядом братию и недовольно насупил брови.
- Ладно, раз мы не можем прочитать их сообщение, значит и ответить не можем. Надеюсь, наши незваные гости догадаются отправить кого-нибудь из своих на берег для переговоров.
***
Капитан Хиггинс смотрел на Соловецкую крепость в подзорную трубу с некоторым недовольством отмечая, что башни у крепости прочные, а стена высокая. Как фортификационное сооружение крепость невольно внушала уважение. Вывесив флаги, капитан с командой ждали ответа. Но время шло, а русские молчали.
- Ладно, - сказал капитан, отдавая трубу Уилсону, - наблюдайте. Как только увидите ответ, вызовите меня. А я пока пойду обедать.
Неспешным шагом, чтобы никто из команды не заметил его нетерпения, Хиггинс направился в кают-компанию, где его ждал остывающий обед.
Но обед кончился, а ответа из русской крепости так и не было. Капитан Хиггинс стал раздражаться. Что они себе позволяют, эти аборигены? В конце концов, спустя полчаса после вывешивания флагов, решив, что времени русским было дано достаточно, капитан вызвал помощника.
- Уилсон, приказываю дать сигнальный залп холостыми с левого борта!
- Есть, сэр! – радостно отсалютовал помощник и бросился выполнять приказ.
***
Выстрел раздался столь неожиданно, что все монахи, включая архимандрита, вздрогнули, а из рук отца Александра со стуком упал настоятельский посох. Филька, жавшийся к стене вместе с подружкой, инстинктивно бросился его поднимать.
- Что это было? – округлив глаза от удивления и невольного испуга, произнес архимандрит. – Они что, выстрелили по нам?
- Выстрелили, ваше высокопреподобие, - сдавленным голосом ответил отец келарь.
- Это что же твориться?! Пришли незванно-непрошенно к нашим берегам, а теперь еще и стреляют?!
Первый испуг проходил на глазах, уступая место возмущению. Архимандрит заметил мальчика, подающего ему упавший посох и тут же узнал его.
- А, это ты, тёзка великого человека? – Но всеми мыслями отец Александр был обращен к вражеским кораблям, поэтому отвернулся от Фильки. - А вот этого мы им так не простим! – решительно заявил он и для пущей убедительности стукнул посохом по кирпичному полу.
Настоятель огляделся по сторонам и заметил старые, покрытые пылью пушки на деревянных лафетах, привычно выставившие в проемы бойниц свои черные стволы. Рядом с пушками лежали кучки запыленных ядер.
- Илларион, мы не можем молчать, когда нас оскорбляют! Приказываю ответить огнем по вражеским судам! В конце концов крепость мы или нет?!
Монахи испуганно зашептались, а на лице отца келаря отразилась напряженная работа мысли.
- Что вы стоите, Илларион? Стреляйте! Стреляйте немедленно!
- Ваше высокопреподобие, я не артиллерист, - стал оправдываться отец Илларион, - Уже сорок лет, как из монастыря выведен гарнизон. Сорок лет из этих старых пушек никто не стрелял. Да и оставили их просто для красоты…
- Для красоты?! – возмутился настоятель, - Если пушка есть, значит она должна стрелять!
- Хотя, постойте… - отец келарь потер ладонью лоб, словно это могло помочь вспомнить нечто важное, - есть в крепости еще солдаты, бывшие солдаты…Они тюрьму охраняют. Кажется, один из них артиллерист. Ефимов. Афанасий Ефимов его зовут! Он хромает после ранения. И немного пороха есть в кладовой.
Архимандрит решительно и строго взглянул на Филиппа и положил руку на плечо мальчику:
- Ну–ка, Филипп, тёзка великого человека, знаешь где тюрьма крепостная? – мальчик утвердительно кивнул. – Тогда беги, ты у нас тут самый быстрый, и приведи сюда Афанасия Ефимова. Скажи, архимандрит немедленно требует!
Фильку долго уговаривать не пришлось. Он бросился бегом, перепрыгивая ступеньки, цепляясь руками за выступающие из стен неровные углы камней и кирпичей, чтобы удержать равновесие. Пулей пролетел он по крепостной стене, спустился в южный дворик и с громко бьющемся сердцем остановился перед таинственной дверью в Белой башне. Дверь была закрыта. Мальчик стал колотить кулаками в деревянную створку, периодически помогая себе ногами, подняв невероятный шум и грохот. Спустя несколько секунд дверь резко распахнулась. На пороге стоял с недовольным видом тот самый седой солдат, которого Филька видел однажды во дворе.
- Чего дверь ломаешь?! – сердито сдвинув лохматые брови, спросил он.
- Афанасий Ефимов?
- Ну, я Афанасий Ефимов.
- Архимандрит срочно требует!
Выражение лица старого солдата мгновенно изменилось. Он понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее, если сам архимандрит потребовал его к себе. Вытащив тяжелую связку ключей из кармана старого солдатского мундира, Афанасий Ефимов тщательно закрыл дверь на замок, и тяжело припадая на левую ногу, последовал за мальчиком.
Филька от нетерпения то забегал вперед, то останавливался и, пританцовывая на месте, ждал хромого солдата, заодно в красках рассказывая о случившемся. Солдат хмурился и с усилием волочил больную ногу.
Когда поднялись в Успенскую башню, отец келарь уже приготовил порох. А архимандрит, не углубляясь в разъяснения, просто отдал приказ старому артиллеристу стрелять по вражеским кораблям. Афанасий Ефимов оглядел внутренности сторожевой башни: выложенные валунами круглые стены и пол, глубокие, сужающиеся к внешней поверхности стены бойницы, черные запыленные стволы древних пушек на деревянных лафетах, истлевшие, местами оборванные канаты, свешивающиеся с бревенчатых перекрытий крыши, отверстие в полу для подъема пороха и снарядов… Что-то радостное и даже веселое мелькнуло во взгляде солдата. Может, он вспомнил свою боевую молодость? Может, истосковавшиеся по любимому делу руки сладко заныли при виде тяжелых старинных орудий? Может, просто душа требовала хоть какого-то разнообразия в скучной жизни тюремного охранника? Но Афанасий Ефимов, старательно потерев руки перед кучкой растерянных монахов, принялся быстро заряжать пушку тяжелым, черным ядром.
Выстрел грянул так оглушительно, что все закрыли уши и зажмурили глаза. Пушка, выстрелив, тяжко вздохнула, а лафет со скрипом откатился назад, чуть не задев настоятеля монастыря. После выстрела тишина в сторожевой башне показалась густой и осязаемой. Быстрее всех пришел в себя отец Илларион и схватился за подзорную трубу.
- Попал…Попал! – закричал он, не сразу передав оптический прибор своему начальнику.
- И правда, попал… - с растерянной улыбкой на губах архимандрит рассматривал причиненные вражескому кораблю повреждения.
- О, как! – криво усмехнулся артиллерист, - А ведь даже толком не прицелился!
Остальные монахи и Филька с Маняшей прилипли к окнам-бойницам, вглядываясь в застывшие на рейде чужестранные корабли. Что теперь будет?
***
Капитан Хиггинс рвал и метал! Эти чертовы русские, эти примитивные аборигены, эти лживые и трусоватые монахи посмели на сигнальный холостой выстрел ответить боевым! Капитан орал на подчиненных так, что чуть не сорвал голос. Матросы метались, выполняя приказы капитана с такой скоростью, что казалось, им натерли пятки перцем. Да и было отчего метаться! Выстрел с башни крепости пробил левый борт «Миранды», к счастью выше ватерлинии и повредил одно орудие. Но было очевидно, что сведения помощника капитана Уилсона об отсутствии в крепости гарнизона не соответствовали действительности. За что Уилсону тоже досталось от капитана. В крепости был гарнизон и были опытные артиллеристы! И стреляли они очень метко, целясь так, чтобы причинить кораблю вред, но не затопить его. Это был намек, понял капитан Хиггинс, намек убираться от этих островов подальше, а иначе… Думать о том, что будет иначе, не хотелось. Капитан Хиггинс был британским боевым офицером и в его послужном списке было уже не одно морское сражение. Он полагал, что Англия, его родина, была королевой морей и океанов. Не было на свете флота лучше, современнее, чем флот ее Королевского Величества. Поэтому никто и никогда не имел права наносить оскорбления британскому боевому капитану, а этот меткий выстрел русских Хиггинс воспринял, как личное оскорбление и оскорбление британской короны! Он должен был отомстить!
Но вспышка ярости быстро прошла. Хиггинс взял себя в руки, понимая, что действовать нужно на холодную голову и с целым кораблем. Значит было необходимо отремонтировать «Миранду», а потом уже отвечать на оскорбление. Английскому флоту в лице капитана Хиггинса бросили перчатку! И капитан Хиггинс поднял перчатку!
- Уилсон! – крикнул капитан, подзывая помощника, - Отходим вот к тем островам.
Он указал рукой в сторону островов, что темными силуэтами невдалеке выступали над водой.
- Будем там ремонтироваться.
- Есть, капитан! – Уилсон, вытянувшись по стойке смирно, лихо приложил правую ладонь к виску и бросился выполнять приказ.
***
Филька не сдержался и сопроводил отход вражеских кораблей от гавани залихватским свистом в два пальца. Маняша тут же дернула его за рукав, многозначительно кивнув в сторону монастырского начальства. Но архимандрит, как и вся его свита, сам не скрывал своей радости и на свист только подмигнул Филиппу левым глазом, мол, знай наших! Солидный седовласый священник сейчас напоминал повзрослевшего мальчишку, выигравшего с командой друзей в лапту у команды сильного противника.
- Ну, и слава Богу! – заключил отец Александр принимая свой обычный, солидный и важный вид. – Надеюсь, инцидент исчерпан. Отец келарь, выдать артиллеристу Ефимову в качестве награды рубль серебром!
- Будет исполнено, - почтительно склонив голову, ответил отец Илларион. А Афанасий Ефимов, чувствуя себя настоящим героем, улыбался щербатым ртом, гордо подняв голову.
- А вы, молодые люди, - обратился архимандрит к детям, - все-таки возвращайтесь к своим обязанностям. Спасибо за помощь. Илларион, выдать детям пряников и мармелада!
Вот так, объедаясь вкуснейшими пряниками и измазав довольные мордахи в мармеладе, закончили этот полный приключений день Филипп и Маняша.
http://www.proza.ru/2018/07/12/972