В жизни каждого гения была своя трагедия.
В жизни Анатолия были только диван, компьютер, груды мусора, ворох недописанных поэм и горы пустых бутылок, впрочем, это никак не мешало ему чувствовать себя особенным. Анатолий ощущал свою богоизбранность всеми фибрами своей поддатой души постоянно, каждую минуту. Он ежедневно заливал своё несуществующее горе и презрительно посматривал на всех, кто в этой бессмысленной круговерти бесполезных унылых будней умудрялся чувствовать себя счастливым.
-Глупцы, - думал он. - Они ничего не понимают. То ли дело Я.
Анатолий ежедневно строчил язвительные памфлеты на всё своё скудное окружение: бывшего коллегу по работе Василия; Любочку, соседку с третьего этажа; бабу Клаву из соседней квартиры и кота Петьку, по ошибке забредшего к нему в квартиру и по ещё большей ошибке там оставшегося. Анатолий писал о них бесконечно и всё больше убеждался в том, что он лучше их всех вместе взятых.
Чувство собственного великолепия уже с полгода мешало ему устроиться на столь необходимую, но, увы, низкооплачиваемую работу.
-Я мог бы продавать шевеления своих извилин и подороже, зачем размениваться по мелочам, - говорил он.
Говорил он преимущественно коту. Это был первый и последний благодарный слушатель в жизни Анатолия, ведь никто больше не мог терпеть его скверного характера. Скверность своего характера Анатолий не признавал и списывал все свои странности на сложность утончённой поэтической натуры. Кот не высказывал явных протестов на подобные заявления, и Анатолий ещё больше убеждался в правоте своих заявлений.
Он пил, писал стихи, комкал и выбрасывал бумагу, картинно хватался за голову и с жаром говорил Петьке о том, как сложно быть избранным. Так прошло ещё 3 месяца относительно безмятежной жизни с котом.
Но счастье Анатолия длилось недолго. Однажды по пьяни он забыл закрыть дверь в квартире и Петька наглым образом улизнул, пока Анатолий безмятежно спал, сотрясая дивными раскатами своего мелодичного храпа весь подъезд. Больше кота Анатолий не видел.
-Предатель, - злобно цедил Анатолий, не обнаружив кота в квартире. -Все они такие, знаю я их. А люди и того скверней.
Теперь Анатолий чувствовал себя одиноким гением на острове, населённом беспросветными тупицами, дикарями и прочими непотребными элементами.
Он ещё пару раз позвал кота, споткнулся о кучу мусора о двери, матернулся и закрыл дверь.
-Ладно, чёрт с тобой, - подумал Анатолий. - Никто в этом мире не способен по достоинству оценить мой талант. Я не удивлён.
С этими мыслями Анатолий допил последнюю полторашку и завалился спать. Ни его подъезд, ни его улица, ни его город ничего не подозревали о том, какое светило скрыло себя от их глаз. Это была месть Анатолия. Месть за то, что все эти жалкие людишки не способны по достоинству оценить красоты и величия его слога, грандиозности его идей и широты полёта его мысли.
-Да что мне этот город. Да что мне этот мир, - презрительно фыркнул Анатолий и уснул.
Уснул, облегчённо вздохнув, и Петька. Он наконец, впервые за долгое время, был сыт и мирно заснул, свернушись клубком, в ногах нового хозяина. Петька больше ничего не хотел знать о жизни гениев и был абсолютно счастлив.
Спокоен и безмятежен был и город, так и не узнавший своего героя ни сегодня, ни завтра, ни десятия спустя.