Отрывок из главы 1В. Дорогой Илья Семёнович!
«…всё ли ещё служит
Старый наш учитель или нет»
Г. Полонский.
Драгоценные сэры, пэры и прочие мэры! А также юные, да и не слишком юные, друзья! Если по окончании педагогического института вы вдруг, по недоразумению, или присущей вам с детства блажи, любви к риску и самоистязанию, решили–таки зарабатывать на убогое существование преподаванием, то с моей стороны нелишне напомнить вам о некоторых вещах, характеризующих современный процесс обучения.
Во–первых, поскорее привыкните к мысли, что вы – обыкновенный, и не самый большой, винтик в системе предоставления образовательных услуг. Именно этим словосочетанием в настоящем и обозначают взаимодействие со школьниками. Поэтому с вашим персональным мнением не станут особо считаться ни родители, ни дирекция, ни, что неизбежно выводится из сказанного, подопечные.
Во–вторых, не забывайте правило, взятое на вооружение администрациями большинства учебных заведений: отрицательная оценка у ученика, это плохой показатель труда учителя. Будьте лояльны. Случись, Петя завуалированно, а вероятнее, открыто, пошлёт вас в пешее эротическое путешествие, без опаски нарисуйте ему в дневник «3». А лучше – «4», к вам же меньше претензий. Не беда, что Петенька – дуб дубом, и не в одном вашем предмете. Посылая вас далеко и надолго, он мило и беззлобно «самовыражёвывается». Не верите? Окститесь, уважаемые, мне не даст соврать его «яжемать». Мало того, молчание Петюни в ответ на вашу просьбу рассказать о Куликовской битве или строении атома, решительно доказывает то, что своими дурацкими требованиями вы запугали бедное несчастное дитё, доведя кроху до частичной немоты. Следовательно, начальство обязано провести среди вас разъяснительную работу. И ещё более замечательно, ежели демонстративную порку чиновники управления организуют и руководству сего богоспасаемого учреждения, посмевшему связаться с таким извергом, как вы. Дабы избежать очерченных выше неприятностей, излучайте оптимизм, смело ставьте хорошие отметки за красивые глаза, и почаще улыбайтесь, заверяя окружающих в своём полном согласии со всем происходящим. А не то цак заставят в ноздри вдеть и «ку» придётся исполнять на каждом шагу.
В–третьих, помните: директор и завуч в любой спорной ситуации встанут на позицию «яжематери» с её высокоодарённым отпрыском. Им намного проще попросить вас выложить заявление об увольнении по собственному желанию, и принять на освободившееся место более сговорчивого и покладистого сотрудника, чутко улавливающего модные реалии и предписания реформы среднего образования, нежели ежемесячно отбиваться от министерских проверок и отсылать в ведомство тонны никому не интересных, и никем не читаемых отчётов. Впрочем, сейчас количество документов исчисляют не тоннами, а мегабайтами. Разумеется, от сего факта не легче.
В–четвертых, зарубите на носу девиз передовой российской средней школы: «Учащийся всегда прав! Прежде чем усомниться в его правоте, посмотри пункт первый». И действуйте, исходя из указанного девиза.
В–пятых, избавьтесь от вредных иллюзий, будто дети идут в класс постигать новое. Они там делают, что угодно, только не учатся. Вы можете разбиться в лепёшку и трудиться на две ставки, положив болт на личную жизнь, ваши старания ничего не меняют, абсолютно не важны и не нужны в принципе. Вы тратите нервы ради очередной бессмысленной таблички, обречённой пять лет храниться нерассмотренной на пыльном сервере департамента.
В–шестых, попрощайтесь навечно со своим свободным временем. У вас его не останется совершенно. Вы будете заняты шесть дней в неделю. С восьми утра до часу дня. Или с двенадцати до семи. А уцелевший от сна и еды промежуток вы проверяете тетрадки, пишете конспекты, составляете графики, готовитесь к следующему дню, изобретая инновационные методы муштры. Что? Я писал об их ненадобности? Тонко подмечено! Однако, я не утверждал, что с вас их не спросят. Спросят. В хвост и гриву!
В–седьмых, восьмых и всех остальных обретаются сущие мелочи, о коих и заговаривать–то не следовало бы. Но не поленюсь и вскользь упомяну. К примеру, повышение голоса и призывы помолчать, пока излагается материал, равняются ныне моральному издевательству. Если вас, не дай Бог, кто–то из школяров толкнул, пнул, ударил, обматерил, и так далее, то виноваты в инциденте непременно вы. Ибо спровоцировали дитятко на проявление агрессии. Подобное же отхватите и от его папани–мамани.
Разумеется, среди посещающих школу найдутся и те, кому учиться интересно, но подавляющее дебилизированное большинство с чавканьем и довольным плотоядным урчанием переваривает эти единицы, вынуждая уподобляться основной массе. Погоды одиночки никогда не делают.
Отдельная песня – педагогический коллектив. Он, обычно, бабский. Почему? Женщины гораздо быстрее и безболезненнее приспосабливаются к самым неприятным условиям. На первое место они ставят выживание, а не соблюдение при этом древних дурацких максим. Естественно, мужчина тоже способен и махнуть рукой, и закрыть глаза на творящееся вокруг, но его будет глодать совесть, и он подчас отваживается взбрыкнуть. У дамочек с понятием совести проще, – оно, по сути, отсутствует. Наверное, это не хорошо и не плохо. Это факт, являющийся результатом воздействия на объекты внешних обстоятельств. А что же тогда главное в сарафанной компании? Пустячки: быть незаметным, не выделяться и не иметь индивидуального воззрения. Во всём соглашаться с руководством, строить ему глазки и превозносить до небес. Придерживаясь сих нехитрых правил, вы получаете шанс рассчитывать на некоторую прибавку к зарплате и покровительство.
В те далёкие, почти мифические времена, когда я начинал трудиться учителем, перечисленное выше носило зачаточный характер и проявлялось спорадически. Однако постепенно, год от года, реальных, взвешенных требований, основанных на опыте предыдущих поколений, становилось меньше и меньше. От них отказывались, как от вредных, несоответствующих либеральному этапу развития государства, и ущемляющих права детишек. О правах прочих – стыдливо умалчивалось. Система, исподволь, выхолостив себя до состояния самопожирания, принялась насаждать регионализации и инновации в малейшем чихе, принимая на «ура» любую аляповатую хрень. Лишь бы звучало красиво и непонятно. Не бралось в расчёт, что внедрение сплошь и рядом игровых форм и методов обесценивает суть знания, принижает его важность, не позволяет осмыслить информацию. Да и в долговременной памяти с таким подходом ничего не сохраняется. Ныне труд педагога низведён до уровня ведущего шоу. И чем оно красочнее, тем выше вас ценят.
Где вы, принципиальный и вдохновенный Илья Семёнович Мельников? Сколько недель продержались бы вы в затрапезной МОУСОШ города Пупыринско–Огурцовского? Какое количество проблем доставили бы вы директору и лично себе? Смогли бы вы собрать филиал «Комеди-клаб» в 11 классе? Ах, нет? Ну, извините. «Вы не вникаете в суть актуальной методики преподавания, вы не в силах организовать развлекательный учебный процесс, на уроках скучно. Развеселите их, в конце концов! Спляшите, спойте, Илья Семёнович, вы же отлично, говорят, поёте. Только не ветхого, устаревшего и неактуального Заболоцкого, а кого–нибудь популярненького. Да хоть, Стаса Михайлова. Его, ого–го, кто уважает! Устройте рэп–баттл, наконец, это невероятно популярно у мальчиков и девочек! Что значит, ваше призвание излагать материал, воспитывать? Вам никто и не запрещает нести свет просвещения. Но несите его с огоньком, с юмором, с шуточками! А вы чем занимаетесь? Вы же заставляете несовершеннолетних думать! ДУМАТЬ! Зачем им это? Вы выпали из реальности, Илья Семёнович, и кажется, безнадёжно. Не перестроились. Мыслить нынче совсем не обязательно. Достаточно научиться эмоционально реагировать. От дум – голова болит и пухнет. У слона она большая, пускай он и думает. Из думающего человека не получится квалифицированного потребителя. Думающий индивид попытается жить нравственно, по справедливости, по чести. Вы представляете перспективы ребёнка, решившегося жить порядочно? Вы же изуродуете ему судьбу! Он вас проклинать до самой смерти станет! Жить надо легко. Жить надо, наслаждаясь. Ведь он же этого достоин! И потом, господин Мельников, про воспитание необходимо забыть. Да, увы… Формирование личности – насилие над свободой. Пусть семья лепит из них граждан. А вам я давно хотел предложить вести «Курс молодого потребителя». Научите старшеклассников правильно оформлять кредиты в банках, ипотеку, объясните, почему не стоит давать деньги в беспроцентный долг друзьям, растолкуйте всю привлекательность продажи своих способностей на рынке труда. Вот что им в жизни пригодится. А не ваш Шмидт или Маресьев».
Тот наивный вьюнош, коим я представляюсь себе теперь, никак не ожидал настолько глубокого погружения в доставшуюся ему роль учителя–предметника. Подписав мою челобитную о приёме на работу, директор, Штрафунова Владлена Семёновна, грузноватая женщина лет пятидесяти, познакомила меня с главой методического объединения преподавателей истории, Грачёвой Натальей Валентиновной. Штрафунова на то время занимала должность года два – три, Грачёва числилась в 15-ой – четыре.
«Пятнашка» среди подобных учебных заведений Тачанска ничем особым не отличалась. Не находясь на спецфинансировании муниципалитета, она обладала их типичными пороками. Призовые места конкурсанты выигрывали не часто, основной состав педколлектива устоялся, и влачил жалкое существование, не видя зарплаты по шесть месяцев. Само собой, костяк его состоял из дамочек возраста глубоко за тридцать, обременённых детьми и мужьями, содержавшими вынужденных иждивенцев.
Нового инвентаря, современных технических средств, в школу не поступало лет пять. Ремонты, и косметические, и достаточно серьёзные, проводились за счёт поборов с родителей. Мытьё полов техничками ежемесячно оплачивалось также карманов несчастных предков.
Промеж учащихся водилось несколько типов с уголовными наклонностями, перечёркивавших администрации все достижения. Однако поделать с ними начальство ничего не могло. Чувствуя полнейшую безнаказанность, наглецы творили, что вздумается. От выколачивания денег с малышей, до ночных погромов кабинетов. Вызываемые на беседы к директору, завучу, они, слушая угрозы и нотации, снисходительно улыбались и продолжали вытворять то, к чему привыкли. Исключать их никто не брался, а не перевести в следующий класс – означало скомкать показатели, поэтому тунеядцев перетаскивали дальше и дальше, стремясь поскорее доволочить до выпуска. А за ним следовало заявление мамаш обарзевших утырков о зачислении в 10-й, и отказать руководство тоже не решалось. Попытка скинуть альтернативно одарённых товарищей на домашнее обучение, была единственным шансом оградить детские коллективы от их разлагающего влияния. Правда, для сего требовалось отыскать нешуточные причины. И ошмётки, доводящие взрослых людей до предынфарктных состояний, без проблем сворачивали кровь окружающим. Как говорится: «Нету у вас методов против Кости Сапрыкина!»
Другие книги автора: https://ridero.ru/books/pisma_don_kikhota/
https://ridero.ru/books/celuya_devushek_v_snegu/