Есть форма, и есть содержание. Что для вас важнее: ссохшаяся, рассыпающаяся, вся изъеденная пищевой молью конфетка, завернутая в радующую глаз дорогую сверкающую обертку, или же свежайший, вкуснейший, полезнейший кондитерский продукт, обернутый наспех в обрывок измятого, искромсанного, но чистого клочка бумаги?
Так и картина Босха, показывает не форму, но само содержание этого мира, саму суть его. Люди слишком хорошо, прям таки профессионально, научились скрывать за великолепием формы, пустоту содержания. Они и всерьез уверовали, что суть вещей меняется от переклеивания ярлычка на них. Например, с яда на пищу, правда, как-то интересно они в это уверовали, сами-то они такую пищу есть не станут, а другим будут предлагать, правда, если манится, выгодно это сделать, и еще за это да ничего да не будет. Здесь, разумеется, я говорю о произвольном нарушении людьми морально-этических законов, физические-то никто нарушать не пытается: чревато.
И вот из таких деталей усердно, кропотливо, всю жизнь на это положив, не жалея ни сил, ни средств, люди создают отличный от Божьей реальности свой собственный мир – мир кривых зеркал.
Внешне все вроде бы приглядно, а что неприглядно -- все стараются не замечать, не обращать внимания, исключая из существования, в этом своем построенном для своего удобства мирке.
Вот это и есть то самое главное, что смог показать Босх на своей картине! Все остальное мелочи, детали. На некоторых, однозначно мной понимаемых, я хотел бы ненадолго остановиться и прежде всего, на фигурах разбойников и их окружении. Вот посмотрите на окружение нижнего разбойника. Можно подумать что это какие-то закадычные дружки сошлись вместе поспорить, поразболтаться о чем-то. Не видно в их лицах какой-либо ненависти, неприязни друг к другу. Разбойник вроде бы и обернулся, оскалившись, но как-то все похоже на то, будто трое друзей подловили четверного на какой-то его промашке, оплошности, и готовы уже вот-вот разразиться дружеским веселым смехом, на его, больше показной чем фактический оскал, недовольной гримасы.
И разбойник верхний, его очеловеченное хотя бы и ужасом происходящего лицо, лицо окруженное злорадством отторжения и неприязни, к чему-либо способному отличаться от их лживого несуществующего мира, ужасающегося им. Это лицо -- для них лицо чужака, против которого противопоставлены они своим злорадством (правый персонаж) и фундаментальным принципиальным неприятием (левый персонаж – так же все в правом верхнем углу картины).
О том, что на картине показана именно сущность, а не форма этого мира, говорит и само физическое несоответствие определенных явлений. Смотрите, с какой легкостью несет огромный тяжелый крест изможденный Христос, словно и не чувствуя его вовсе. И с каким титаническим усилием вцепился в него, пытаясь приподнять хоть кончик, здоровенный откормленный киринеянин. И непонятно -- то ли он помогает, то ли еще и сам повис. Крест берут и несут его не физической силой, а мощью и стойкостью духа!
Вглядитесь еще раз в картину, в эту вселенную-человечества:нет, конечно я понимаю что это лишь физические термины, но… вглядитесь в эту малую толику светлого барионного вещества – светящихся звезд, галактик… -- потенциала жизни, и окружающее все это, пытающееся поглотить черное вещество, темная энергия. Семьдесят процентов зла этого мира против тридцати – добра, да кабы и не поболе.
Людям, создавшим свой жалкий мирок сплошь из кривых зеркал, вдруг явлено было маленькое прямое зеркальце правды. И как вы думаете, те, кто всю свою жизнь любовался своими лживыми, рисованными лишь волей воображения, такого же извращенного своего, морально-этическими образами, и вдруг взглянув в это зеркало светлой души иного мира… вот эти люди, столь уютно до этого чувствовавшие себя в кривде своей, вдруг хоть одним глазком да увидевшие все это безобразие личин своих, эти люди захотели бы, не побоялись бы, признать реальность -- реальностью, а ложь – ложью, ну а признавшего это (хоть и частично), ждет уже следующий шаг, трудный, тяжелый, почти и не возможный – шаг по тернистой тропе очеловечивания (даже еще и не обожения!) -- так что же произошло бы с основной массой людей увидев они то что видел Босх?! Из всех черных людей на картине, только один не побоялся искоса, в щелочку век, одним глазком взглянуть в это прямое зеркало и… ужаснуться! Это раскаивающийся разбойник, в верхнем правом углу картины. А остальным лучше, проще и привычнее – разбить зеркальце, и дальше жить покойно в своей иллюзии.
И все-таки нет пессимизма – один процент! Он есть: Соль не потеряет силу, / И маячит правды свет! / Путь тернист – всегда так было… / Но иного к правде нет! (М. Предзимний)
И в заключение, к этим чертам картины, хотелось бы приложить и стихотворение с эпиграфом, написанное по ее (картины) сюжету.
По мосту над бездной
Хотел раскрыть в стихе свое однозначное понимание картины Иеронима Босха «Несение креста». Писал, думая о ней и… раскрыл ее, в общем и целом, не раскрывая ни одной конкретной черточки. Так получилось – хорошо ли, плохо? Но боюсь, людям эта связь рифмованного слова с рисованной картиной будет непонятна. Тогда, в двух словах поясню: художник смог показать на этой картине реальность! Этот фактический мир, реально существующий, тот который большинство в нем живущих, старается не замечать. Все стараются соблюдать некую форму, зачастую прямо противоположную их фактическому содержанию. Стараются, изо всех сил, обмануть себя и других и это став неким правилом, нормой воспринимается всеми логично, закономерно и, самое страшное! – должно! Эти люди на картине, как и в жизни, не видят своего морально-нравственного уродства, в их норме становится ненормальным человеческое лицо Христа, как и человеческий ужас одного из разбойников. На этой картине, не отдельный эпизод, а вся история человечества, в которой.., а впрочем, читайте дальше уже сами, без подсказок:
Был создан мир из правды света!
Но людям захотелось тьмы:
Дабы, так жить с душой раздетой --
Чтоб без стыда и без вины!
И титаническим усильем,
Всю жизнь на это положив,
Они иллюзию творили,
Глаза ладошками прикрыв!
Завидно было то упорство
Забыты совесть, разум, страх!
Их целью стало Богоборство,
С молитвой к Богу на устах.
И приходили к ним пророки,
И открывали им глаза,
Но оставались одиноки,
В пустыню обратив уста.
***
И так из года в год, век в век,
От Бога отделяясь,
Мир лжи, иллюзий человек
Все строит изгаляясь.
Тогда о чем же сожалеть,
На страшном том суде? --
Что вечно им дано и впредь,
Ничем быть и нигде…