Кто лжёт, тот недостоин называться человеком...
(Франсуа Фенелон)
Как же мы ошибаемся, думая, что, солгав на благо себе, приобретаем счастье, и пытаемся делить его с тем человеком, против которого совершили зло. Но прожив в нелюбви и потеряв его, каемся, и даже к Богу обращаемся за прощением, чтобы снять грех со своей души.
Марию я видела всего дважды, и то в тот период, когда был жив её муж Степан. Довольно симпатичная говорливая женщина с безрадостной улыбкой. Поскольку я с ней не общалась, расскажу со слов соседки.
Жила Мария со своим Степаном в постоянной ссоре. Причём в спорах этих он чаще отмалчивался. А жена пилила его и донимала по любому поводу. Детей у них не было, и это тоже было причиной ссор и упрёков мужу. А Степан, как назло, очень любил детей. Одаривал соседских малышей сладостями, игрушками, и сам улыбался, как дитя малое, видя их счастливые улыбки. И за это ему доставалось от жены. Но злее всего она донимала мужа, когда говорила ему о его любви к Ольге. Тут уж крик переходил в шипение змеи: «Что ты свои глаза воротишь в сторону? Думаешь, не вижу, как задумываешься о своей Ольге? Забыл, что она тебе изменяла налево и направо? И ребёнка нагуляла, а я тебя верно ждала».
- Жаль, что чернила не высохли, чтобы ты мне не писала, а тем более не ждала. Не довелось бы мне сейчас слышать твой голос и видеть злобное лицо, - говорил в ответ Степан и перебирался из дома в летнюю кухню на несколько дней, а то и на месяц, и более.
А там, как он однажды признался соседке, ему никто не мешал вспоминать о любви к Оленьке, о встречах с ней, и о той, оставшейся на всю жизнь единственной, счастливой ночи перед уходом в армию. Все последующие годы он корил себя за то, что поверил сплетням о том, что, пока его не было, Оля «успела и ребёночка нагулять», - так не раз в письмах обливала грязью её Мария. Поверил и не стал отвечать на сотни Оленькиных писем. А поговорить с глазу на глаз им так и не довелось. Задолго до его возвращения Оля с мамой продали свой домик в посёлке и уехали, не сказав даже соседям куда. Кого родила, дочку или сына, так никто и не узнал. Да постепенно и забыли о них в посёлке, только Мария и помнила – зло и с ненавистью донимая мужа именем Ольги.
Степан тогда поддался на уговоры матери и за «любезное» отношение к нему Марии женился на ней. А во что превратилась их совместная жизнь – стало известно всему посёлку. Так дожил он до своего юбилея – 50 лет.
Поехал в город за покупками и неожиданно в магазине увидел до боли знакомое лицо. Забыв, зачем он сюда зашёл, как ниточка за иголочкой пошёл за женщиной. И только на улице решился окликнуть:
- Оленька, это ты?
Женщина остановилась, словно споткнулась, обернулась. Увидев Степу, опустила пакеты на дорожку и протянула к нему руки. Обнялись и стояли затаив дыхание, боясь снова потерять друг друга и не веря, что через столько лет разлуки чувства их не угасли. Четыре часа общения пролетели, как одна минута. Степан плакал и от счастья и от отчаяния, узнав, что Оля родила сына – его сына, которого назвала Стёпой. И что у Стёпы тоже уже есть сын Павел, назвали так в честь отца Степана.
- Стёпушка, - сказала Ольга и заплакала. - Ведь о том, что я жду твоего ребенка, знала только одна Мария. Я ей призналась, как школьной подруге. Десять лет просидели за одной партой, я и подумать не могла, что именно она разнесёт обо мне такие невероятные сплетни и разлучит нас.
Открыла сумочку и из бокового кармашка на молнии достала конверт. Раскрыла и показала фото своей счастливой семьи – Пётр, она, Степан, Дарина и внук Павел. Отдала эту фотографию Степану, потом вытащила маленькое фото из конверта и, отдавая конверт для их семейного фото, сказала: «А это фото я по-прежнему оставлю у себя». И показала фотографию, где Степан молодой, улыбающийся и счастливый...
Решили, что ничего не будут менять в их теперешней жизни. Не станут сообщать Стёпе о родном отце. Он ведь знает только одного отца – Петра.
Расставались с тяжёлым сердцем, зная, что больше никогда не увидятся. На прощание Степан сказал Оле: «Спасибо, Олечка, за счастье, о котором ты мне поведала. Теперь я знаю, что у меня есть сын и внук. Я искренне рад вашему семейному счастью и желаю, чтобы его никто не смог разрушить».
После этой встречи Степан очень изменился и день ото дня стал таять как свечка. А на крики и придирки Марии вообще не реагировал, словно и нет её вовсе рядом. Не отпраздновав свой юбилей, он так и не дожил до своего следующего дня рождения.
Мария запричитала на весь посёлок о потере своей единственной опоры и любви всей жизни. А потом вдруг зачастила в церковь…
Как-то при встрече с моей соседкой призналась ей, что через месяц после смерти Стёпы, убираясь в комнате, нашла среди книг его записку. А в ней было написано о том, что мучило её всю жизнь: «Мария, если ты читаешь это моё послание к тебе, значит меня уже нет в живых. Я всё знаю об Оле, нашем сыне и о том, что именно ты распустила о ней сплетни по посёлку и практически выжила их из родного гнезда. Я счастлив! У меня есть сын, внук, и Оля обо мне помнила все эти годы, как и я о ней. Нам Бог дал счастье в сыне. И я тебя прощаю за всё зло, что ты сделала. Но, видно, Бог тебя не простил и не дал тебе счастья материнства. Мне жаль тебя, но зла не держу…»
Фото из Интернета