Он тянул одно за другим. Предвкушая уже исполнение медленно, еле дыша, по сантиметру вытаскивал из под темной глади. А вода густая, тягучая кругами нехотя расходилась под его усилиями. И ничего то в ней не видно, только слышно как внутри загорается огонек. Слоистая, подвластная, сверху видно даже как она мягко передавала его очертания. Глубже могли быть только воспоминания, а их он никогда не касался, все желания вот они, всегда на расстрянии метра. Он почувствовал, как зацепило крючок, хвостом обошло вокруг, потянуло длинно, легонько в известность.
Попалось!?
Но не в этот раз. Он выдохнул, нехотя, по слову отпустил это желание.В эти сутки расслабленно томно было хорошо, не расстроился, не к чему это. Он видел только родное в каждом вздохе.
Деревянная лодка, некогда синего цвета замерла чуть левее центра озера, ближе к берегу. Где высокие деревья должны дарить прохладу. Но рано ещё, самый сон в пятом часу. Небо говорило вкрадчиво об этом розовой дымкой рассвета и падало росой на траву. Такая свежесть у цветов может быть только летним утром. И пахло предчувствиями ягод в зной, и стайка удодов уже перелетала от дороги в заросли диких вишен, еще не пыльно, но уже и не томно говорил воздух. И все было спокойно вокруг, только не в душе. Он так и оборачивался на берег, как будто забыл что то там, произвольно, безсознательно.
И вот опять. Он почувствовал необходимость захотеть чего-то вкусного, ароматного, по детски наивного и совсем из другого мира. Клюет кажется...сейчас, вот теперь...и рукам стало тепло.
-Я буду ждать тебя там, тихонечно, под непроглядной водой. И ты придешь.
-И я иду.
Лодку потом прибило к противоположному берегу. И не было в ней ничего нужного. Старый потертый плащ, сумился заплатками, снасти,таких и не продают сейчас вовсе, кожаная калита вся потертая и никакого улова. Мальчишки растащили всё. Осталась одна безделушка под скамьей, у весел. Вроде длинной мензурки темного стекла закрытой тугой корковой крышкой, с выведенными на ней вензелечками ...