Учительница Нина Тимофеевна Чеботарева внезапно скончалась. Она была еще совсем не старой, можно было бы пожить годков эдак пятнадцать-двадцать. Но не случилось. И вообще, ей было трудно понять, что с ней произошло. Она даже не помнила, КАК умерла. Не было никакого потустороннего яркого света, не было темного туннеля. Просто вдруг оказалась среди десятков незнакомых людей в тесном двухэтажном здании без дверей. «Неужели это и есть Небеса? - с ужасом думала Нина Тимофеевна. – Похоже на приемник-распределитель.»
Она стояла в центре зала в домашнем халате и шлепанцах на босу ногу и наблюдала за хаотичным, как ей казалось, передвижением людей. Несколько мужчин спокойно ожидали своей участи в креслах, безучастно созерцая окружающее. Были и женщины. Одну из них Нина узнала. Это была Татьяна Гераськина, с которой она когда-то лежала в областной больнице. Шустрая и оптимистичная в жизни, приземистая, с ножками враскоряку, она и тут как-то на редкость быстро адаптировалась и теперь поучала новоприбывшую (или новопреставленную?) Нину, которая была среди этой неразберихи в полном недоумении, можно сказать, в ступоре:
- Не боись, подруга! Я тута со вчерашнего дня.
- Я и правда на том свете? Вот на этом базар-вокзале? А как же умершие родственники, которые должны встречать меня с умиленными лицами и успокаивать, что все, мол, будет хорошо?
- Книжек начиталась? – засмеялась Танька. – Мне вот много читать не пришлось, воспринимай все, как я, спокойно.
- Да как же спокойно? Все это так неожиданно… Дома дел незавершенных полно. Разве так можно вырывать человека без предупреждения?
- А кто тебя спрашивать-то будет? У меня во корова недоеная осталась, два поросенка в сарайке, я и то молчу.
- А я даже книги свои из школы не забрала. Там у меня вся классика в шкафу осталась: Островский, Толстой, Достоевский, Некрасов, Шолохов. Много книг. А еще туфли и чайник электрический. Мне племянник подарил.
- Всего-то? – усмехнулась Татьяна. – Книжки какие-то пожалела. Кстати, тута тоже экзамены есть, только не ты их будешь принимать, а у тебя их примут.
- Экзамены? А по каким предметам?
Нина Тимофеевна, услышав привычное слово «экзамены», успокоилась и продолжала:
- Экзамены я должна сдать, особенно по литературе.
- Ну тогда тебя вызовут вон в ту комнату,- небрежно махнула рукой Танька. - Я уже свой экзамен сдала. Вернее, совсем не сдала. Тут все не сдают.
- А я уверена, что справлюсь.
- Ну, удачи, подруга! Я за тебя буду болеть!
Через некоторое время Нину Тимофеевну вызвали в отдельный кабинет. За столом сидела немолодая ухоженная женщина с умным строгим взглядом. Она напомнила одну преподавательницу философии из университета, у которой когда-то, в далекой юности, Нина сдавала экзамен. Позади себя Нина услышала какой-то шелест и обернулась. «Секретарь!» - догадалась она, разглядывая мужчину, похожего на Деда Мороза, который шелестел бумажками, приготавливаясь записывать ее ответы.
-Скажите, откуда эти строки? - без всякого приветствия начала женщина-экзаменатор.
Неясный луч знакомого блистанья,
Чуть слышный отзвук песни неземной, —
И прежний мир в немеркнущем сияньи
Встает опять пред чуткою душой.
Стихи оказались незнакомыми. Нина Тимофеевна смутилась.
-Лермонтов? -неуверенно сказала она и тут же кивнула головой. – Да, похоже, что это Лермонтов.
- Неправильный ответ, - равнодушным голосом констатировала «препод». Это Владимир Соловьев, философ, поэт серебряного века. Следующий вопрос: «У кого не было бабушки, у того не было детства». Кому принадлежат эти слова?
Нина Тимофеевна совсем растерялась.
-Наверное, это Осеева? – сделала попытку она.
-Ответ неверный. Это Мария Метлицкая, современная писательница, Ваша ровесница, кстати. Вы же пишете? Я не ошибаюсь?
Нина Петровна замямлила:
-Да, пописываю кое-что.
- И мечтаете об известности, не так ли?
-Ну как-то так… Вроде бы…
- И Вы сетовали на то, что Вас мало читают, не правда ли?
Нина Тимофеевна поняла, что ничего не скроешь: здесь видят ее насквозь. Она только вздохнула.
-Так как же Вы можете рассчитывать на большую читательскую аудиторию, когда сами ничего не знаете?
- Как же не знаю? Пушкин «Капитанская дочка», Достоевский «Преступление и наказание», Толстой…
- Все это детский лепет. Оправдания не принимаются. Вы свободны.
Нина Тимофеевна, понурившись, вышла из аудитории.
Вездесущая Татьяна уже поджидала ее.
-Ну что, подруга? - с места в карьер бросилась она. – Сдала?
- Похоже, нет.
-Ничего, скоро списки вывесят, там и узнаем. Сейчас всех вновь прибывших опросят, подождем.
-А тебе тоже вопросы по литературе задавали? – поинтересовалась Нина Тимофеевна.
- Ой, что ты!- замахала руками Танька. - У меня спросили, есть ли связь между воспалением вымени и болезнями половой системы у коров и что такое кетоз? Какой такой кетоз – ума не приложу.
- Да уж, показали нам, насколько мы несовершенны… Пойдем присядем, будем ждать.
- Глянь, Нин, какие мужчины нас окружают. Красавчики!
- Ну как ты можешь, Татьяна, думать об этом? Мы же умерли!
- Ну и что с того? Ты же видишь, мы не исчезли, только переместились куда-то.
- Я представляла все иначе.
- Не боись, подруга! Все будет пучком! – уверила Татьяна, рассматривая свои огрубевшие от работы руки. – Ой, да уже и списки вывесили! Пойдем скорее!
На стене были закреплены с десяток тетрадных листочков, на каждого вновь прибывшего отдельный. Нина Тимофеевна начала читать слева направо: «Егоров Семен. Минусы. Причина смерти: утонул.», « Назарцев Михаил. Минусы. Причина смерти: повесился из-за придирок жены.», «Рожин Алексей. Минусы. Причина смерти: убит в пьяной драке.» «Селехов Яков. Минусы. Причина смерти: инфаркт.» Наконец Нина Тимофеевна увидела свой листок: «Чеботарева Нина. Минусы. Причина смерти: умерла у плиты при сливании рожков из кастрюли в дуршлаг. Бумс!»
-Боже мой! Как по-дурацки вышло… А я-то думала, когда же я скончалась? Ведь не помню ничего. Теперь вот, кажется, припоминаю… Да, так и было. Хорошо хоть не обожглась.
-А разница есть? Все равно ты кони двинула, - уточнила Татьяна.
- Двинула что? – не поняла Нина.
- Ну, копыта отбросила, - уточнила неожиданная подруга.
-Слушай, Тань, не напоминай мне о моей смерти, мне и так тошно, - попросила Нина Тимофеевна. – Давай лучше посмотрим, хотя бы у кого-то плюсы есть?
Татьяна подошла к очередному листочку.
- Есть! – крикнула она. – Титов Сергей! Один плюсик. Причина смерти: невинно убиенный ! Туточки и подпись и печать, а у других нету… Почему?
- Ну, может, у этого Титова бонусы какие при такой смерти, а нас переэкзаменовывать будут. Как ты думаешь?
- А ты думаешь, тут перечитаешь всю мировую литературу? А я узнаю, как животинку грамотно лечить? А смысл? Я же не веретинар! – захлебываясь словами, бубнила Татьяна. - Ладно, побегу, мне еще нужно кой-кого встретить.
Нина Тимофеевна растерялась окончательно. Танька, конечно, хороший человек, но она не может дать ответы, которые так ждала бывшая учительница. И ноутбука под рукой нет, видно, здесь какая-то другая связь с миром.
- Привет, я Ангел, - услышала она за спиной и обернулась. Перед ней стоял мужчина лет тридцати пяти, неброской внешности, одетый в холщовые порты и рубашку светлого цвета.
- Извините, в смысле? – запнулась Нина Тимофеевна, не привыкшая к непочтительному обращению на «ты».
- Я твой личный Ангел, Нина, -уточнил мужчина.
«Рыжий? - усмехнулась она про себя. – Мой Ангел рыжий? Вот бы никогда не подумала… Ну почему мне всегда достаются некрасивые мужики? Хлипковат на вид. Конечно, есть в нем что-то притягательное, может быть, именно вот этот огненный цвет кудрей…»
- А что в этом удивительного? Ну, рыжий, ну, пламенный,- озвучил ответ Ангел. - Я вел тебя от рождения до смерти, веду и сейчас. Ты мною довольна?
Нина Тимофеевна пристально разглядывала этого стройного сероглазого мужчину и не сразу нашлась, что ответить.
- Довольна? Я не знаю. Не все в моей жизни было хорошо и правильно.
- И ты не чувствовала мою любовь?
- Похоже, что нет.
- Лукавишь, ох, лукавишь… - заулыбался Ангел. – Ты неплохо прошла все этапы становления и развития, а я…Я всегда тебе помогал. Согласись, в твоей жизни было всего в меру: и хорошего, и не очень.
-Что же мне делать? Я еще собиралась жить и жить. Книжки в школе остались, внукам бы пригодились , чайник электрический. Теперь пропадут?
- Дались тебе эти книжки! Не пропадут. Твои родственники заберут.
- А как же мои близкие? Кто за ними присмотрит? Как им помочь, уберечь, кто им подставит плечо?
- Не беспокойся. У каждого из них свой Ангел. Люди все присмотрены.
- И все же я не готова… Работа накрылась медным тазом… С родными не попрощалась…
- Так лучше для всех. Эффект неожиданности. Ни они, ни ты ничего еще не успели осмыслить. В последнее время ты пребывала в горьком унынии, разочаровании, тебе казалось, что тебя никто не любит. Хочу тебя уверить: ты подарила людям много любви и многих любовь приняла. Но в мире людей не могут любить так, как я тебя люблю! Вот эта тоска по истинной любви и привела тебя сюда, домой.
- Как ты можешь любить меня, такую старую, толстую и страшную? – выдавила из себя Нина.
- Ну-ну, не преувеличивай! Я любил тебя в каждое мгновение твоей жизни: и младенцем, и подростком, и девушкой. На всех этапах бытия. То, какая ты сейчас, всего лишь оболочка. Она со временем распадется.
- И что дальше?
- А дальше к тебе будут возвращаться все, кого ты знала. Все-все, до единого.
- А здесь я что теперь буду делать? Тоже кого-то учить?
- Нет, учить ты никого не будешь. Ты будешь учиться сама. А тебе есть чему поучиться.
- Например?
- Например, отличать главное от второстепенного, правильно относиться к себе и другим, понимать и принимать связь с окружающим миром, не нервничать, не переживать попусту.
- А я могу навещать своих родных?
-Безусловно. Ты для них невидима. Но для этого и существуют сны.
- А ты останешься со мной?
- Я всегда с тобой, потому что, повторяю, я люблю тебя. Вот скажи, а ты меня любишь?
- Не знаю. Я как-то об этом не думала.
- У тебя есть время подумать…
Нина Тимофеевна приблизила свое лицо к Ангелу, чтобы получше всмотреться, и поняла, что он не лжет, он действительно ее любит. Взгляд пронзительных глаз, лучезарная улыбка – все это было так давно и так редко в ее жизни с другими мужчинами, а вот теперь она купается в безусловной любви неземного существа. Нина обняла Ангела и зарылась в его рыжие кудри. Он позволил ей этот всплеск эмоций и прошептал, повторяя Танькины слова: «Не боись, подруга! Все будет хорошо…» И Нина Тимофеевна стала такой легкой, невесомой, что показалось, будто халат превратился в белое бальное платье, а шлепанцы – в хрустальные туфельки.
Июль 2018