-Привет. Ты здесь? Проходи, уже всё готово. Белыми или чёрными? Точно? Ну а я, пожалуй, сыграю чёрными. Мне всё равно без разницы, но у чёрного короля есть неприметная глазу щербинка, которую очень приятно перебирать пальцами, пока размышляешь.
Сегодня я хотел бы тебе рассказать о любви. Твой ход. О, интересно, так, значит?
Так вот, о любви. В жизни своей любил я двух женщин. Милая, ты не против, если я расскажу? Не обидишься? Ты же моя драгоценная, спасибо.
Первую я любил в ранней молодости своей. Ты можешь ходить, я жду. Не против, если прикрою глаза? Да, толку нет, но мне так проще сосредоточиться на воспоминаниях. Не скреби, пожалуйста, игральную доску ногтём, слух режет.
Она была так прекрасна. Она красила волосы в яркий цвет и губы алой помадой. И смех её был звонкий-звонкий, такой заразительный, что едва только заслышав его, забываешь обо всех своих проблемах. О, как я любил её смех.
И руки у неё всегда были тёплые-тёплые, когда она обнимала меня. Словно нарочно до этого держала ладошки в варежках, чтобы потом потеплее обнять. Да, я до сих пор помню её прикосновения, представляешь? А ведь столько лет прошло.
Глаза её? О, вот цвет их я не помню точно. Да и зачем мне их цвет? Какая разница вообще в красках? Посмотри на меня, вокруг только непроглядный чёрный, но разве я выгляжу несчастливым? А ведь есть те, которых не развеселят, не утешат никакие краски мира. Ни страстный красный, не успокаивающий зелёный, ни безмятежный синий. Да, я почти забыл их значения, но я ещё помню самое важное.
Она была как молния. Знаешь, не та, которая страшным белым шаром залетает в окно и пугает всех до смерти, нет. Она была как настоящая молния, которая прорезает ночное небо белоснежной извилистой линией, озаряет всё на мгновение ярким-ярким светом, а потом исчезает навсегда. Да, она была как молния. Так я её любил.
Хочу ли я её встретить? Пожалуй, что нет. Да и к чему? Может быть, она замужем и у неё трое детей, она вяжет тёплые носки и совсем забыла, что такое – сиять. Нет, я бы не хотел её видеть. Хотя, может быть, она до сих пор сияет и теперь озаряет собою чью-то другую жизнь, не мою. Зачем же мне видеть её, если я никогда не увижу её сияния? Да и свет этот теперь – другой.
Жалею ли я? Скорее нет, чем да.
Моя вторая любовь – как спокойная река. Ты улыбаешься? Я слышу твоё сбившееся дыхание. Да, я обменял однажды молнию на бесшумную реку, но полноводную и глубокую. Та, что рядом со мною сейчас – тиха и спокойна, у неё мягкий голос и бережные прикосновения. Она легка и свободна даже рядом со мной. Она добра, и я знаю вкус её улыбки, она печёт такие сладости, что запах слышен на много метров от нашего дома, и только по одному этому запаху я всегда найду дорогу домой и никогда не потеряю её в толпе. Моя река, моя прекрасная голубоглазая река. Цвет её глаз я никогда не видел, но точно знаю, что они ярко-ярко голубые, они просто не могут быть другими. А может быть и зелёные. Я любил зелёный цвет. Ты же знаешь, в глубине реки так много этой тёмной завораживающей зелени? Спасибо, родная, твой чай как всегда восхитителен. Да, да, я помню, что он у правой руки, я знаю.
Она ушла, да? Я не слышу звука её шагов. Я скажу тебе по секрету. Даже если я вдруг поймаю сейчас эту молнию, я не дам ей даже коснуться себя, я только обниму её на минуточку, чтобы больше не вспоминать, и отпущу обратно, в небо. И вернусь к своей реке, которая всегда течёт возле меня, которая всегда рядом. И мне не нужно её ловить как молнию, она однажды свернула на мою дорогу, и я хочу верить, что больше ей не придётся выбирать развилку. Я утону без неё.
Кажется, мне шах и мат, да? Спасибо большое за игру. Приходи ещё, если захочешь.
Молчаливый гость поднялся со своего места и тихо попрощался с мужчиной, сидевшим в кресле у небольшого столика с разбросанными по клеткам шахматными фигурами. Глаза его были бледно-серого оттенка, но он всё равно обернулся проводить гостя взглядом. Жена его, приятная женщина с поблёкшей красотой, тепло улыбнулась в след уходящему. Волосы её были длинные-длинные, заплетённые в сложную косу. Словно она их не стригла ещё с молодости.
Кончики их ещё носили следы используемой когда-то яркой краски для волос.